21 июня Виктору Цою исполнилось бы 50 лет. Цой – одна из главных констант русской рок, да и просто культуры. В том, кем он стал, огромную роль сыграла, подчас сама того не осознавая, мама Виктора. Валентина Васильевна Цой скончалась от инфаркта 28 ноября 2009 года. Остался её рассказ о детстве и юности певца.

– С Робертом Максимовичем, отцом Вити, я познакомилась на новогоднем вечере, он был с гитарой. И потом, когда мы поженились, гитара так и вошла в наш дом. Через полтора года после свадьбы у нас появился Витя. Он родился рядом с Парком Победы, в двухэтажном зданьице, где раньше был роддом, а сейчас какая-то база. В этом же парке позже он работал спасателем на лодочной станции. Здесь же школа, которую окончил. Напротив загс, где они с Марианной зарегистрировали брак. И тут же Спортивно-концертный комплекс, где он царствовал. Получается, что главные памятные места его все здесь. Когда он родился, Роберт Максимович говорит: назовём его Виктором. Уж не знаю, какая его муха укусила. Я хотела Димой назвать, как-то помягче имя. Ну, уступила. Виктор означает «победитель», но он не был победителем в жизни, вперёд никогда не лез, был очень спокойным…

Курить начал в восьмом классе. Нехорошо, конечно, но это проба жизни, форма мужского общения, тут уж за ними надо оставить право попробовать. Я не ругалась и даже покупала ему хорошие сигареты. Но он почему-то переключился на «Беломор». Пробовал спиртное. Но не могу сказать, что у него были серьёзные проблемы с алкоголем. Он был достаточно цельной натурой, чтобы всё поставить на своё место. Насколько знаю, не был он и наркоманом.

Мне ещё в детском саду говорили: «Витя у вас хорошо рисует». Раз у него открылись такие способности, я всё делала, чтобы их развить. Карандаши, краски, пластилин всегда были у него под руками. В четвёртом классе уже сам ездил во дворец пионеров, а потом и в художественную школу. Как я гордилась, когда его композиция заняла второе место на городской выставке! После восьмилетки поступил в художественное училище имени Серова. Но тут сорвалось. Витя организовал рок-группу, это не понравилось администрации, и в один день весь их ансамбль из училища выгнали. И постепенно всё художественное в его жизни заглохло, на первый план вышло увлечение музыкой.

В 20 лет Витя женился и ушёл жить к Марианне. Витя очень любил её, это была первая настоящая любовь к женщине. Пять лет они прожили вместе, и всё было хорошо. Когда появился Саша, это была огромная радость.

Он был тонко организованным, очень ранимым человеком. Марианна совсем другая. Боксёрка. Такой человек, может быть, и нужен был Вите в профессиональном плане. Когда надо было драться, Витя пускал её вперёд, и она делала это с удовольствием. А он шёл за ней и помалкивал – вот так и начался его имидж молчуна. Она была его единомышленницей, помощницей, двигала его к славе. Но он мог от неё устать. Мне кажется, поэтому они и расстались. Это произошло перед «Ассой». У Вити появилась женщина. Не она – так была бы другая. Последние годы он жил с Наташей в Москве. Закрылся начисто и с нами свой разрыв с Марианной не обсуждал. И она долго это скрывала, видно, надеясь, что он вернётся. А мы делали вид, что ничего не знаем. Саша был всё время около нас.

…По крайней мере, он хоть немножко свет посмотрел. Был в Японии, Америке, Франции, Италии, Дании… В Копенгагене они дали благотворительный концерт в помощь пострадавшим от землетрясения в Армении. Я спросила, сколько ему заплатили. Говорит, смог купить себе две жвачки и кружку пива.

…Когда у него появились машины, я ни разу не сказала: «Витя, будь осторожен». Потому что он был достаточно спокойным, уравновешенным человеком… Говорят, что он заснул за рулём. Это всё чушь. Середина дня, не такой длинный путь, чтобы заснуть. Просто музыкантам нельзя садиться за руль. Он в то время работал над своим последним альбомом и вполне мог прокручивать в голове разные варианты. Музыка отвлекла внимание, и он перестал контролировать дорогу… Удар был такой силы, что от его «Москвича» остался только багажник, мотор нашли за 50 метров от машины…

Мнения

Андрей Макаревич, рок-музыкант:

– Красиво уйти на пике – важная составляющая рок-н-ролльной легенды. Помимо безусловной талантливости, Виктор оказался в правильное время в правильном месте. Он, наверное, первый из наших рокеров, и боюсь, что последний, который был невероятно сексапилен, хотя пел совершенно не про это. Все остальные больше озабочены борьбой с режимом, чем своим внешним видом. Цоем найден очень точный язык, предельно доступный и позволяющий говорить о вселенских вещах. Сравнение, может быть, грубоватое, но, скажем, был писатель Кастанеда – для продвинутых, потом появился Коэльо, который написал такого Кастанеду для бедных – сильно упрощённую версию тех же идей, и на это накинулся весь мир. Возможно, Кастанедой нашего рока был Гребенщиков. Зато Цой – талантливый мелодист, он умудрялся на двух-трёх аккордах строить очень запоминающиеся брутальные мотивы.

Алексей Герман-младший, кинорежиссёр:

– Во-первых, Цой, как ни парадоксально это кому-то покажется, – крупнейший народный поэт последних 30 лет, и он за это время ничуть не устарел. Во-вторых, он – человек, который не вызывает вопросов. У нас люди, как правило, вызывают вопросы: один слишком богат, другой спился, с третьим ещё что-то нехорошее… С его судьбой так получилось – к нему претензий нет. Тем более сегодня, когда страна обмельчала на талантливых людей и, конечно, по большому счёту ничего сопоставимого нет, чего себя обманывать… Как он пришёл в мою жизнь? Ну был вот такой Цой, все его слушали, это было модно. Потом (помню, я был на даче), он погиб, все это обсуждали. А через большую паузу я начал его переслушивать, и вот тут, когда я стал старше, он ко мне пришёл по-настоящему. Я понял, что в нём было что-то даже от Есенина, как ни странно. Но не в описании берёзок, а в понимании таких вещей, какие очень точно соответствуют твоему ощущению мира вообще.

Владимир Дашкевич, композитор:

В сумасшедшее перестроечное время – 87-й, 88-й годы – волна русского рока была невероятно сильна, это был энергетический взлёт, пик социальной активности и желания позитивно перестроить нашу жизнь. Но привело это к развалу Советского Союза. Отчего так вышло?

Мне припоминаются «Поп-механики» Сергея Курехина – огромные гала-концерты его знаменитого оркестра, включавшие все элементы музыкального социума: по сцене ходили балерины в пачках, пионеры в галстуках пели, симфоническая группа играла «Полёт валькирий», в это же время гитары играли какое-то немыслимое рок-сопровождение, связывая всё в стилистически уникальное, доселе неведомое миру действо. Это была действительно симфония времени, и вся она подчинялась замыслу, известному только одному человеку – Серёже Курёхину. В группе гитар из примерно 10 человек я и увидел Витю, который скромно, ничем не выделяясь, играл под дирижированием, я бы даже сказал – гипнозом Серёжи. Потом Серёжа нас познакомил, и я спросил: «Витя, почему вы, уже такой известный музыкант, выступаете здесь в такой скромной роли?» Он ответил: «У меня проблемы со слухом. Я не могу просто взять и остановить свои концерты, но здесь я пытаюсь проникнуться той чистой музыкальной интонацией, которой мне не хватает».

Это была святая правда. Витя при его гигантской энергетике и, я бы сказал, жизненном позитиве в годы после Высоцкого стал лидером. Но проблемы с чистотой пения у него были серьёзные, в его записях это, к сожалению, заметно. И рядом с Курёхиным он открыто позиционировал себя его учеником. Невероятно жаль, но произошла странная вещь: они не хотели, чтобы всё это было записано. Серёжа был гениальным импровизатором, мог два часа солировать за роялем. Я умолял: «Запиши», – но он отвечал: «Нет, и до нас были музыканты, которые творили, а потом ушли, не оставив следа».

Почему Цоем так увлекаются до сих пор? Потому что в его песнях заключена огромная социальная магия. Всякий человек с развитым слухом скажет вам: это не музыкальное откровение, но это такой мощный крик подсознания, что понять его природу можно, наверное, только в плане психоанализа. Таким искусством человечество раскручивает себя перед прыжком в неизвестность. Здесь же и огромная опасность: масса, ведомая этой магией, легко превращается в зомби. Вот почему столь важна личность, подобная Курёхину: он был культурной смягчающей силой – крупный музыкант, замечательный композитор, человек осознанной философской позиции. Рок-музыка, в том числе музыка Цоя, под его воздействием становилась созидательной силой. К сожалению, Сергей очень рано ушёл. И наш прыжок в неизвестность за последние 20 лет принёс больше разрушения, чем созидания, причём далеко не только в музыкальном плане.

Сегодня я не вижу фигуры, подобной Курёхину, которая могла бы объединить нас призывом к благородству, братству, единству. Борис Гребенщиков? Он человек поразительного таланта, но, образно говоря, ушёл в Тибет. Сам себя исключил из широкого вещания. И может быть, поступил по-своему правильно: когда стихия рока обмельчала, чего оставаться в этом болоте… Рэперы? Это, скорее, уже явление не музыки, а ритмизированного слова. А я убеждён, что именно музыка как искусство, понятное без слов (хотя к слову и прибегающее), может прочнее всего объединить людей. Как делали это курёхинские «Поп-механики».

Мною обнаружен закон, по которому интонационный язык музыки принципиально обновляется раз в 32 года. Предыдущее обновление было в 84-м, на пороге перестройки. Следующее должно наступить в 2016-м. И сила этой революции будет ещё больше, чем у той, что в конце концов смела Советский Союз. Новая музыкальная стихия приведёт к массовому крушению уже многих государств. И очень важно, чтобы у этой стихии появлялись не только свои Цои, но и свои Курёхины. Чтобы человечество не погрузилось в пучину хаоса, а возродилось единым интернациональным братством.

По материалам газеты «Труд»