Главный фестиваль авторского кино – Венецианский – завершён. На этот раз обошлось без сюрпризов: почти все прогнозы, дававшиеся накануне, сбылись. «Золотого льва» получила «Пьета» Ким Ки Дука. Предсказуемо без наград не остался и «Мастер» Пола Томаса Андерсона – «Серебряный лев» за лучшую режиссёрскую работу, Кубок Вольпи (приз лучшему актёру) разделили исполнители главных ролей Филип Сеймур Хоффман и Хоакин Феникс. Скандальный «Рай: вера» Ульриха Зайдля получил специальный приз жюри. А вот такие гранды, как Брайан Де Пальма («Страсть») и Теренс Малик («К восхищению») остались без наград. Российские фильмы, за исключением документалки Любови Аркус «Антон тут рядом», получившей «Серебряную мышь», не произвели особого впечатления ни на жюри, ни на зрителей. Почему, разбирается кинокритик Валерий Кичин.

Кто остался за бортом, за кого обидно?

Обидно за «Страсть» Брайана Де Пальмы: рассчитанная на массовую публику блистательная жанровая картина с филигранным мастерством режиссёра, оператора и актёров оказалась белой вороной в кругу сугубо артхаусного кино, трактующего ужасы кризиса экономики, морали, семьи и веры.

Обидно за Терренса Малика, которого после триумфа в Каннах постигла творческая неудача.

Обидно, что наш конкурсный фильм «Измена» Кирилла Серебренникова ещё раз доказал, что попытки подстроиться под вкус европейской публики, жертвуя национальной самобытностью, обречены. Китайцы в мире интересны как китайцы, французы – как французы, русские – как русские. Толстой и Чехов писали о России и для России, а оказалось, что о мире и для мира.

И второе жюри, конкурса «Горизонты», предпочло фильму Алексея Балабанова кино, более расположенное к людям. И дело не в пресловутой «чернухе», а во внутренних установках автора на любовь или на ненависть, на возможность надежды или на пугающую народ безнадёгу. В результате призы дают другим, а мы только стонем: «Я тоже хочу!». Хотим – не получается.

В мрачном фэнтези «Я тоже хочу» Балабанов пропел отходную нашему миру. Фабульный ход стар: группа отправляется на поиски счастья. Едут к зоне, где была авария на атомном объекте, где ядерная зима, и есть колокольня, дарующая избранным счастье. Философемы картины напоминают россказни тёмной Феклуши из «Грозы» о людях с песьими головами: нас пугают, твердят о страшных предсказаниях майя и о том, что этот декабрь станет для мира последним.

Балабанов, как никто, умеет создать депрессивную среду. Целые здания у него покрыты чёрным саваном, люди доскрипывают свой век в прахе и тлене, не имея сил уповать на что-либо, кроме высших сил. Персонажи – срез российского социума, где самый деятельный – Бандит. У него всё схвачено. Есть Музыкант – потасканный субъект, который бренчит на гитаре и поёт гнусавым фальцетом. Есть невнятный Матвей со стариком-папой. Появится проститутка, сбежавшая с филфака, потому что на философов нет спроса, а больную маму надо кормить.

Большая часть действия – дорога, песни, водка и рассказы Бандита о том, кого, как и при каких обстоятельствах он убил. Убил, пошёл в церковь, исповедался, причастился, грехи отпущены – можно снова убивать. Финал протекает в тишине, когда от мира остались силуэты порушенных домов, скелет церкви и трупы рвавшихся к счастью героев.

Первый фильм Балабанова назывался «Про уродов и людей» – режиссёр ещё оставлял людям гипотетическое место в своём миропонимании. «Я тоже хочу» – уже ничем не замутнённая эманация тотальной мизантропии. С опытом идея крепнет, доходит до абсолюта: уроды – все. Себя режиссёр из этого ряда не исключает и выводит фигуру Кинорежиссёра, члена Европейской киноакадемии, бессильно скукожившегося вопросительным знаком у ног Бандита. И ясно, что Кинорежиссёру, как Феллини в «Восьми с половиной», нечего сказать. Но в отличие от Феллини – действительно нечего.

Я думаю, в мире заметят наше кино в тот момент, когда оно перестанет пугать страну и планету вечным предчувствием апокалипсиса и предложит что-то более конструктивное.

Пугалки, однако, в ходу, режиссёры набили руку, фестиваль крутит кино, где в людей вкручивают слесарный инструмент и откусывают им пальцы. Подробно, смачно, у зрителей рвотный эффект. А я думаю о Хичкоке, которого на Мостре поминали не раз: он умел держать высокий накал без откусывания конечностей, режиссируя зрительское воображение. Нам было страшно и весело: мы эту страшилку придумали вместе с Хичкоком.

Проблема кино в том, что оно отучилось думать и творить вместе со зрителем, оно умеет только тупо пугать. Уже не задаваясь вопросом: зачем?

Призы 69-го Венецианского кинофестиваля

Главный конкурс:
«Золотой лев» – «Пьета», режиссёр Ким Ки Дук (Южная Корея).
Спецприз жюри – «Рай: вера» Ульриха Зайдля (Австрия).
«Серебряный лев» за лучшую режиссуру – Пол Томас Андерсон («Мастер») (США).
Лучшая мужская роль – Филип Сеймур Хоффман и Хоакин Феникс («Мастер») (США).
Лучшая женская роль – Хадас Ярон («Заполняя пустоту») (Израиль).
Лучший сценарий – Оливье Ассаяс («Что-то в воздухе»), Франция.
Приз за лучшие технические достижения (операторское мастерство) – Даниэле Чипри («Он был сыном») (Италия).
Приз имени Марчелло Мастроянни лучшему молодому актёру – Фабрицио Фалько, сыгравшему два контрастные роли в фильмах «Спящая красавица» и «Он был сыном» (Италия).

В программе «Горизонты»:
Главный приз за полнометражный фильм присуждён режиссёру из Гонконга Ван Бину («Три сестры»).
Специальный приз жюри – «Танго либре», режиссёр Фредерик Фонтэйн (Бельгия, Франция, Люксембург).
Приз за лучший короткометражный фильм – «Приглашение», режиссёр Ю Мин-Ян (Южная Корея).

Почётные призы Мостры:
«Золотой лев» за вклад в киноискусство – Франческо Рози.
Приз Persol – Майкл Чимино.
Приз Jaeger – Lecoultre Glory – Спайк Ли.

Источник: «Российская газета»