В Париже послеполуденный отдых. Общее расслабление. В театре «Шайо», что на фоне символа всех французов, очередь в зал и лихорадочная рассадка.

Заметны персонажи из среды русских парижан, известные москвичи, но в основном, конечно, французы с разным разрезом глаз, всех возрастов и видов, как то: беременные и даже на костылях. Публика идёт на Барышникова. Он их, впрочем, уже минут пятнадцать как ждёт, стоя на затемнённой сцене.

Давали Бунина. Нобелевского лауреата, прожившего свою эмигрантскую жизнь во Франции и здесь же погребённого, подобными реверансами тут не балуют. Но спектакль –  не местный. Режиссёр – Дмитрий Крымов. Кто следит за российской театральной жизнью, знает: один из самых заметных в наше время. Постановку осуществляли в Париже, Таллине, Нью-Йорке. Главный протагонист – тоже из-за океана. Спектакль, стало быть, наднациональный, тем не менее он о России... в изгнании.

Но Крымов упорно даёт понять, что его работа действительно для всех. Поэтому куцые верхние субтитры, которыми привычно сопровождаются иностранные постановки, здесь исключены. Главный герой может говорить по-французски, тогда английский перевод метровыми словами плавно наплывает на сцену и поднимается на экран. Стоит генералу заговорить по-русски, задник сцены оживает кадрами из немого кино, где светится подстрочник. Слово в самом теле спектакля, а не на обочине. Отсюда и сиюминутная живая реакция разноязыкого зала.
 
Новелла «В Париже», по которой поставлен спектакль, удивительно музыкальна. Бунинскую прозу артисты поют а капелла, и в первый миг мозг интуитивно ищет строчки какого-то знакомого романса, и только потом приходит понимание, что они из обычного рассказа.

Поют, впрочем, много и хорошо, и даже арии из самой популярной оперы о любви. Ибо речь в коротенькой трёхстраничной новелле именно о ней. Новелла читается за двадцать минут, спектакль идёт полтора часа. Время улетает незаметно в обоих случаях. Но это «незаметно» должно было дорого стоить как сочинителю, так и воплотителям.

Современный театр – сложный микст многих искусств. На театральной сцене уже мало кого удивишь кино- и видеокадрами, цирковыми или вокальными трюками. Другое дело – нужны ли они или нагромождены один на другой ради заполнения пустоты. Дмитрий Крымов руководит творческой лабораторией в театре «Школа драматического искусства». Это всё же не пустые слова, и поиска в спектакле действительно много. И кадры кино, в которых Чарли Чаплин на глазах вдруг расползается, превращаясь в безумную фигуру Чапаева, оправданы. И звуки, сопровождающие действия официанта или шофёра и превращающие сценическую условность в явь, тоже не лишние.

Минимум декораций: увеличенные открытки и фотографические карточки прошлого века. И довольно. О щемящей убогости эмигрантского быта они говорят больше, чем притащенные с блошиного рынка стол и стул.

И летающая над сценой исключительно лёгкая, почти фея, Ольга Александровна (актриса крымовской лаборатории Анна Синякина) также понятна, как и летающие влюблённые у Шагала.

Тот, кто думает, что раз заявлен большой танцор, значит, будет балет, ошибается. На сцене идёт драматический спектакль. Но действие получилось очень пластичное, без резких движений и порывов. Мягко, грустно и безнадёжно. Может, так когда-то и жили русские аристократы?

Дмитрий Крымов может смешать карты, переставить сцены, но от текста он в целом не отступает. А Иван Алексеевич блистателен в характеристиках. Картинка русской столовой в переулках парижской улицы Пасси (там происходит действие), датированная 40-м годом прошлого века и воспроизводящая годы тридцатые, идеально подошла бы к этому заведению и через 70 лет. Именно в бунинском описании этот ресторанчик шагнул в новое тысячелетие. Его знали, наверное, все русские парижане, а закрылся он года два назад.

Михаил Барышников исполняет роль бывшего русского генерала Николая Платоновича. Играет персонажа своего возраста, по роли ему должно быть тоже за шестьдесят. Иногда чудится, что на сцене сам Бунин – то ли раздражительный, то ли капризный, но точно печальный. Из-за сломавшейся жизни. Сам Барышников успешен, ибо обласкан западной публикой на протяжении всех тридцати семи лет. Так что этот случай не из его практики. Но, по его собственному признанию, он застал представителей старой эмиграции, которые в 70-е годы приходили к нему за кулисы после триумфальных парижских выступлений. Хочется верить, что он их запомнил.

Россияне вряд ли увидят постановку, ведь Михаил Барышников как не собирался, так и не собирается в Россию, хотя бы на время гастролей. А если не Барышников, то кто?

Елена Якунина

Источник: «Русский очевидец»