В основном конкурсе нынешнего Московского международного кинофестиваля участвует картина Вацлава Гавела «Уход». Это дебют в кинорежиссуре известного театрального драматурга, диссидента и бывшего президента Чехии. С пьесами Гавела мы давно знакомы и с интересом ожидали случая увидеть его первый фильм (слухи о том, что драматург осваивает съёмочную площадку, давно проникли в прессу). К сожалению, сам он не смог лично представить в Москве свой фильм, и на встречу с российской публикой и журналистами приехала его супруга, актриса Дагмара Гавлова. Она исполнила в картине роль спутницы жизни канцлера в отставке. Практически сыграла саму себя.

«Уход», без сомнения, автобиографическая история. Главный герой, пожилой политический деятель Ригер, находится в кризисной ситуации, на разломе. Он канцлер в отставке, и новое руководство страны даёт ему понять, что пора прощаться со многими привилегиями, главная из которых – служебная вилла. Он живёт на ней со своей подругой Иреной, престарелой матушкой, всяческими секретарями-советниками. И перебираться Ригеру со всем своим «двором» некуда, ведь за годы службы отечеству он ничего в личную собственность не приобрёл. Дочь не спешит предоставить ему кров, всё только норовит подсунуть юридические бумаги для подписания – боится, что нехитрое имущество отца может достаться незаконной мачехе Ирене, а не ей. Все вокруг озабочены дележом, бытом, а Ригер испытывает одиночество, разочарование и тоску – как быстро улетучился интерес к нему, его политическому наследию, его идеям.

Возможно, Гавелу пришлось пройти через подобное. Ощущение заката жизни, саднящей обиды на неблагодарных соратников и сограждан очень сильно, без личного опыта его не передать с такой ясностью.

Конечно, картине Гавела была прямая дорога в Москву; она пронизана чеховскими мотивами, в ней множество цитат из «Вишнёвого сада». Собственно, пресловутая вилла – это усадьба, окружённая именно вишнёвым садом. В доме есть свой Фирс – старенький дворецкий Освальд, которого в финале забудут одного. Черты эксцентричной Шарлотты понемножку растворены в женщинах, окружающих Ригера. Герои Гавела, подобно чеховским, много говорят и мало делают. Есть тут и свой Лопахин – преемник Ригера, новый канцлер. Он выживает семейство с виллы и потихоньку, без лишнего шума покупает эту землю, собирается вырубить вишнёвый сад и построить на его месте крупный развлекательный центр. Мотив гибели старого мира и наступления новых, жёстких и циничных времён звучит в картине Гавела пронзительно, и перекличка с чеховской пьесой тут вполне оправданна. Другое дело, что фильм грешит театральностью (ведь изначально «Уход» и был пьесой), и преодолеть её пожилому дебютанту не удаётся. Камера редко устремляется в сторону от своей основной точки – лужайки перед особняком, где стоит садовый стол. За ним сменяются люди, идут бесконечные разговоры, и режиссёру этой композиции вполне достаточно. Театральному по природе своей человеку трудно отказаться от статики пространства, от сценического принципа построения мизансцен. А для кино это губительно. Робкие вылазки в другие уголки усадьбы единичны, автор тут же возвращает героев и нас за стол и сосредотачивает внимание на вербальном, смысловом аспекте, презирая визуальный. Фестивальный просмотр оказался труден ещё и потому, что глаза практически не отрывались от титров с переводом.

«Уход», конечно, не назовёшь кинематографическим событием (может ли быть удачным дебют в кино, когда дебютанту за семьдесят – вопрос; всё-таки кино слишком завязано на технологии, и человеку без специальных знаний невозможно вдруг «впрыгнуть» в этот процесс), но и без внимания оставить его трудно. Это пример редкой откровенности человека, побывавшего у власти. Признаться в том, что ты испытываешь горечь забвения, не каждый сможет. Перед нами не банальные мемуары политика на пенсии, а оригинальное произведение (в драматургической части уж точно) интеллектуала, познавшего большую политику и так и не принявшего её правил. Сходив во власть, Вацлав Гавел остался человеком искусства.

Дарья Борисова