Израиль Меттер (1909–1996) был известен массовому советскому читателю как автор повести «Мухтар», по которой сняли фильм «Ко мне, Мухтар».

Повесть «Пятый угол», написанная в 1967 году, переводилась на основные европейские языки, но в СССР была полностью опубликована только в годы перестройки. В 1992 году она была удостоена итальянской премии «Гринцане Кавур» за лучшее произведение на иностранном языке. В этом году книга впервые выходит отдельным изданием.

В перестройку повесть Меттера воспринималась прежде всего как очередное свидетельство преступлений сталинской эпохи. Сейчас, в год, когда автору исполнилось бы сто лет, очевидно, что «Пятый угол» рассказывает нам о и многом другом.

Это автобиографическая повесть. Немолодой человек вспоминает свою жизнь. Многое в судьбе главного героя, Бориса, напоминает судьбу самого писателя. Вместе с ним мы поселяемся в Харькове по соседству с психиатрической лечебницей докторов Жданова и Гуревича. Пациенты заходят в гости, и мама героя поит их чаем с сахарином. 

«Вероятно, каждая эпоха порождает своих сумасшедших: самый замысловатый бред больного мозга есть в какой-то степени отражение действительности. Человек сходит с ума на современную ему тему».

В подвал заходит Соловейчик с тихой манией величия; в клинике мечется Соня, которой мерещится, что её насилует эскадрон донских казаков; с Поволжья привозят людей, сошедших с ума от голода.
Но эпоха «безвредных сумасшедших» кончается. Борис не может поступить в институт: год за годом его документы отвергают.

«Было этих социальных категорий пять: рабочие, крестьяне, интеллигенция, служащие, кустари и пр. Я числился по самой последней, по пятой. Отец мой кормил семью из шести человек всеми доступными ему кустарными способами. Вот тогда-то я впервые и понял, что значит анкета и как она ровным счётом ничего не отражает в человеческой жизни. Мы жили бедно, но анкетное клеймо горело на моём лбу – сын частника».

В попытке изменить графу «социальное происхождение» юноша идёт работать помощником монтёра в нэпманскую мастерскую, но и это не помогает. Тем временем в газетах всё чаще начинает появляться фамилия «Сталин». Отец друга детства арестован. Борис с приятелем начинают готовить абитуриентов в вузы. Так дальше и происходит: герой преподаёт математику по липовым справкам, часто меняя место работы. В конце концов, так и не получив высшего образования, он оказывается на кафедре математики Коммунистического университета. Его студенты часто не владеют четырьмя действиями арифметики. Потом – отъезд в Ленинград, где Борис мыкается по съёмным квартирам. Дальше война и блокада. Наш герой работает на радио, это интересная работа, но очень сложная:

« – Врага надо разить чем попало. И смехом в том числе. Тебе поручается писать фельетоны про фашистов. Три раза в неделю. Ленинградцы должны смеяться, слушая твои фельетоны!

Это невыполнимое задание я получил от Гурина вскоре после начала войны. Ко мне был прикреплён редактор. Ныне он профессор Ленинградского университета, а тогда был просто Юрой. Юра первым выслушивал то, что я сочинял.

Дочитав свой фельетон до конца, я подымал глаза и видел скучное лицо своего редактора.

– Не смешно, – говорил Юра.

Он подходил к дверям и с порога произносил:

– Когда получится смешно, ты постучи изнутри.

Щёлкал замок, дверь запиралась.

Среди мук, испытываемых в блокаду, эта мука – писать смешно – доводила меня до слёз».

Близкие гибнут на фронте, умирают от голода, попадают в лагеря…

Но не только об этом пишет Меттер. Его повесть – не просто портрет человека на фоне советской истории. Его повесть о любви. Значительную часть жизни Борис любит одну женщину, Катю Голованову, и эта любовь не меньше, чем анкетные данные и политические пертурбации, руководит его поступками и судьбой. Катя тоже к нему неравнодушна, хотя всё время выходит замуж за других: то за НКВДэшника, то за актёра-неудачника, которому вдруг выпадает счастье играть Сталина.

Эта любовь декадентская – под стать 20-м, аскетичная – под стать военным годам, изматывающая, совсем не сентиментальная, трагически закончилась – вполне в духе времени. Катя тоже стала жертвой репрессий и покончила с собой после ареста.

Но это была не единственная любовь героя «Пятого угла». Ещё одна – преподавание. Чувствуя себя самозванцем и самоучкой, Борис тем не менее добивается успеха. Его отношение к математике и к учительству похоже на страсть, является страстью.

Ещё одна любовь – русская литература. «Я пишу на русском языке, влюблён в русскую литературу», – говорил Меттер. Эта любовь не стала безответной. Язык его прозы – живой, метафоричный и местами афористичный, диалоги создают эффект присутствия. Не удивительно, что Меттера экранизировали.

На тюремном жаргоне «пятый угол» означает жестокое избиение. Кроме того, «пятый угол» – это «пятый пункт», роль которого в судьбе советских евреев Меттер сравнивает с крестами на домах гугенотов в Варфоломеевскую ночь.

Самого писателя, судя по всему, не удавалось загнать в «пятый угол». Национальное и социальное происхождение мешало его карьере, но не стойкости. Когда проходило знаменитое собрание ленинградской писательской организации, призванное заклеймить Михаила Зощенко, Меттер и драматург Александр Володин были единственными, кто аплодировал после речи опального писателя. Меттер также выступал свидетелем защиты на процессе Бродского.

Автор повести «Пятый угол» служит примером того, что можно прожить достойную жизнь в трагических обстоятельствах, да ещё и выразить это потом в хорошей прозе.