«Вражеские голоса» в застойные годы слушали многие, и одним из самых популярных был низковатый, мягкий голос Сергея Довлатова. И вот я держу в руках аккуратно подшитую папку с написанными им сценариями передач «Радио Свобода». Папок много, ведь они вобрали две тысячи довлатовских скриптов! А рядом, на полу, разложены подшивки «Нового американца», газеты, взбаламутившей в те годы русскую эмиграцию Америки благодаря таланту главного редактора Довлатова и его коллег.

Мы только что закончили беседу за чашкой чая с его вдовой, Еленой Довлатовой, в квартире писателя, умершего в 1990 году, в нью-йоркском районе Форест-Хиллс. Уже сказано-пересказано о его жизни и книжках, кажется, всё, но в преддверии 70-летия Сергея Довлатова я попросил Елену ответить на несколько вопросов.

– Вам принадлежат права на издание книг Довлатова?

– Нам. Мы – это все Довлатовы: сын Николас, дочь Екатерина, я, раньше ещё мать, до её смерти. Мы владеем всеми правами на имя и литературное наследие Сергея, будучи назначены наследниками по его завещанию.

– Деятельность по части копирайта – ваш главный источник дохода?

– Для меня – да, для детей лишь отчасти, у них своя работа, свои интересы. Вместе с Катей внимательно следим за составлением договоров с издательствами. Утверждаем состав сборников произведений Довлатова, готовящихся к печати. Помимо отчислений и гонораров за публикации я получаю крошечную американскую пенсию.

– Сколько лет вы с Сергеем Донатовичем прожили вместе?

– С расставаниями и разными событиями, сопровождавшими наш непростой брак, двадцать семь лет.

– Переехав в Америку, вы сразу поселились в этой квартире?

– Нет, вначале жили во Флашинге, соседнем районе. Потом переехали сюда. Около полугода жили в доме на параллельной улице. Сюда мы переехали в конце 1980 года. Сначала мама Сережи Нора, Сережа, Катя и я – четыре человека и собака по кличке Глаша. А через год родился сынок Коля, и нас стало пятеро.

– Как у Довлатова проходил период адаптации к Америке? Был ли культурный шок и в чем он проявлялся?

– Как у всех эмигрантов. Во-первых, сожаление от незнания языка. Во-вторых, удивление перед тем, как огромна и красочна эта новая жизнь в самых обыкновенных вещах. Этническое разнообразие. Шум. Густота толп в Манхэттене. Яркость ночной жизни. Даже то, что было уже известно, как, например, гигантская реклама «Мальборо-мена» на Бродвее, изумляло тем, что на всё это можно было поглядеть своими глазами.

– Вы же какое-то время работали в «Новом русском слове», старейшей эмигрантской газете Америки, главном конкуренте «Нового американца»?

– Да, в самом начале нашей жизни в Нью-Йорке. Два с половиной года я работала там. Меня приняли на две недели заместить корректора, ушедшего в отпуск. А после этого предложили работу наборщика на новых наборных машинах. Это стало моей основной профессией в Америке. Когда стал выходить «Новый американец», я оказалась лазутчиком в стане врага и должна была уйти.

– Есть закономерность: с ростом посмертной славы кумира растёт число его близких друзей.

– О да, друзей становится всё больше, и год от года они делаются все ближе. Появляются всё новые и новые биографические подробности. Раньше меня это возмущало, сейчас забавляет. Сочиняются они по одной примерно схеме: «Вышел я из дому. Смотрю, по противоположной стороне улицы идёт Довлатов...» Ну а дальше ворох нелепостей.

– Кого можно считать реально близкими друзьями Довлатова? Хватит пальцев двух рук?

– Победа наша в том, что прекратились пиратские издания и несанкционированные допечатки Довлатова. За глаза хватит! Близким другом в ту пору, когда мы с ним познакомились, был Валерий Грубин, его уже нет в живых. Другим – Андрей Арьев, теперешний соредактор журнала «Звезда». Довольно близок был тоже уже ушедший из жизни Фёдя Чирсков, сын драматурга Бориса Чирскова. Когда мы перебрались в Америку, Сергей подружился с Петром Вайлем и Александром Генисом. И ещё одна тесная дружба возникла в Америке. Григорий Поляк, создатель и хозяин издательства «Серебряный век». Гриша стал другом всем нам, всей нашей семье. Он утешал нас в самые тяжёлые дни, когда не стало Серёжи. И эта дружба закончилась только с кончиной Гриши.

– А Игорь Ефимов? Ведь он издавал книги Довлатова...

– Первая книга Сергея вышла в Америке в издательстве Карла и Эллендеи Проффер «Ардис». Там же вышло ещё несколько книг. Три книги вышли в издательстве «Руссика», где редактором был Саша Сумеркин. По одной в «Нью-Ингланд Паблишинг» и «Синтаксисе» (во Франции). «Компромисс» вышел в издательстве «Серебряный век». В издательстве Ефимова вышли три книги. Еще с ленинградских времен они были знакомы. Какое-то время тесно общались. Хорошие отношения продолжались и в Америке. Но в какой-то момент дружба сама собой распалась. Ефимов придумал какие-то драматические подробности, явно от обиды. Ни ссор, ни скандалов между ними не было.

– Как завершилась уже давняя судебная тяжба, в которой вы обвинили московское издательство «Захаров» в неправомочности публикации частной переписки Ефимова и Довлатова?

– Разбирательство тянулось года два. Документы дела пропадали несколько раз. По решению суда Захаров не имел права печатать книгу. И должен был нам заплатить штраф за нарушение закона об авторском праве. Но ни копейки до сих пор не заплатил. Но и тогда, и теперь мы говорим: мы затеяли процесс не для того, чтобы содрать с «Захарова» деньги. Мы хотели укрепить позиции правовладельцев в России, добиться хотя бы минимального соблюдения законности в издательском бизнесе. Ефимов без нашего разрешения предал публичности частную переписку. Более того, в угоду собственным вкусам и симпатиям отредактировал письма Довлатова.

– Насколько я знаю, тираж захаровской книжки к моменту вашей победы в суде уже разошёлся. Так что победа ваша относительна.

– Ничуть не относительна. Победа наша в том, что прекратились пиратские издания и несанкционированные допечатки. Например, издательство «Лимбус Пресс» в течение семи лет без нашего разрешения допечатывало и продавало трёхтомник Довлатова в митьковском оформлении. И только когда мы подписали договор с издательством «Азбука», это безобразие было остановлено. «Азбука», с которой мы до сих пор сотрудничаем, подала в суд на «Лимбус Пресс» и выиграла дело.

– Написаны десятки книг о Довлатове. Какую самую правдивую книгу вы можете порекомендовать нашим читателям?

– Увы, она ещё не написана. Правдивой биографии Довлатова не существует. Существует только разнообразная мемуарная литература. Увы, в ней много мифов и домыслов. «Довлатов и окрестности» Гениса пока из всего опубликованного самая приличная книга. Так называемая биография Довлатова в серии ЖЗЛ  абсолютно не является биографией.

– Вы имеете в виду книгу Валерия Попова?

– Да. Удивительно, как её решились издать. Мы не разрешили перепечатку, именно перепечатку, а не цитирование значительной части переписки с Ефимовым, которой автор хотел воспользоваться. Так что из книги вылетело страниц сто. Попов ни разу к нам не обратился за подтверждением ни одного факта. Поэтому буквально со второй страницы биографию Довлатова он стал писать как вариант собственной биографии.

– Книга Попова вышла в серии ЖЗЛ с пустой обложкой, без снимка героя повествования. Вы запретили?

– Почему биографию Попова должны украшать фотографии Довлатова? Естественно, что мы, имея юридические рычаги, этого не допустили. И фотохудожник Нина Аловерт, к которой издательство обратилось за разрешением использовать ее фотографии, оказалась с нами солидарна.

– Позволю процитировать книгу Попова: «Америка как таковая была ему (Довлатову) не по зубам – он с отчаянием понимал это». Подводя черту под американским периодом, Попов утверждает, что к концу жизни Довлатов потерпел «полный моральный крах». Согласны с такой оценкой? Ваш комментарий?

– (Смеётся). Из каких источников Попов это извлёк? Существуют совершенно объективные свидетельства обратного. Спустя примерно полгода после приезда Сергея в Нью-Йорк его рассказ, переведённый на английский, был опубликован не где-нибудь, а в «Нью-Йоркере». Там же в течение двенадцати лет опубликовано ещё девять его рассказов. Кому из русских писателей такое удавалось? О нём писали и его публиковали такие издания, как Saturday Review, Time, Partisan Review и множество других. В переводах на английский при его жизни в Америке издали пять книг. Вышли книги в Швеции, Англии, Германии, Индии, Польше... Он был участником трёх международных конференций. В пяти литературных энциклопедиях были помещены статьи о нём. Да, по-русски вышли двенадцать книг. И ещё одна в соавторстве с Бахчаняном и Сагаловским. Я думаю, продолжать не нужно.

– Но ведь известно: Довлатов много пил, у него случались загулы, эмоциональные срывы.

– Скажите, пожалуйста, смог бы беспробудный пьяница выпускать газету, регулярно выступать в радиоэфире, написав две тысячи текстов для этого, вести громадную переписку, писать книги и прочее? Раз в год у него бывали «периоды», как я это называла, длившиеся две недели, затем неделю он приходил в себя, а потом целый год не брал в рот не капли.

– Складывается впечатление, что вы в последнее время менее активно, чем раньше, участвуете в Довлатовских чтениях и других посвящённых ему мероприятиях в России.

– Когда проводились первые Довлатовские чтения, вся наша семья в них участвовала. Приезжала на них и сводная сестра Сергея Ксана Бланк-Мечик, уже тогда преподававшая в Принстонском университете. Она опубликовала почти все армейские письма Сергея к их отцу. Я в тот раз привезла на конференцию свой доклад, который был вместе с другими помещён в сборнике, выпущенном журналом «Звезда» под названием «Сергей Довлатов. Творчество, личность, судьба». К сожалению, сейчас врачи не рекомендуют мне предпринимать такое далёкое путешествие, поэтому я не смогу участвовать в предстоящих юбилейных торжествах в России. Но внимательно слежу за тем, как это событие отмечают в Москве, Питере, Таллине, Пушкинском заповеднике. Всей семьёй радуемся, что книги Сергея продолжают издаваться, в театрах играют постановки по его произведениям, сняты несколько документальных и игровых фильмов.

– Осталось ли что-то неопубликованное?

–  (Понизив голос). Кое-что. Но это пока секрет.

– Может, к 70-летию опубликуете?

– Нет. К 70-летию Сергея выйдет новый документальный фильм о нём режиссера Сергея Коковкина. Его покажут и в России, и в Нью-Йорке. Много интересного уже происходит и будет происходить в эти юбилейные дни. Кстати, на днях я виделась с одним из тех энтузиастов, кто купил дом-развалюху в Пушкинских Горах, где два лета подряд Сергей снимал комнату. Я узнала, что сотрудниками музейного комплекса разрабатывается специальный «довлатовский маршрут».

– А как вы отнеслись к недавней публикации ИТАР-ТАСС, что за Довлатовым следило ФБР?

– Это к вопросу о мифах. Когда из ничего пытаются создать сенсацию. С нами, как и с большинством новых эмигрантов, сотрудники бюро проводили встречи. Рутинная бюрократическая процедура. Помню, раза два приходили к нам сотрудники ФБР, аккуратные, в белых рубашках, сидели на том же месте, что и вы, по-русски задавали вопросы Сергею и мне, с удовольствием пили чай.

– На одном из сайтов я прочитал очень эмоциональную новеллу, как журналист искал могилу Довлатова на кладбище во Флашинге. Ну просто триллер!

– Наверное, в этом нет ничего необычного. Несмотря на нелепости, которые в этом рассказе имеются, главное, что человек не остался равнодушным. Ему захотелось не просто рассказать об этом посещении. Он его описал в красках, которые ему доступны. Пусть моментами это не соответствовало действительности. Ему, наверное, казалось, когда он писал рассказ, что это так по-довлатовски. Какой интерес, в самом деле, написать, что просто заходишь в офис, тебе дают распечатанный план, по которому легко найти могилу. К этому же разряду относится и рассказ одной журналистки, которая подслушала разговор пары, стоящей перед могилой Довлатова. Пара громко обсуждала, положить ли цветы к подножию памятника или поставить бутылку водки. Давайте оставим этот пассаж без комментариев.

Олег Сулькин, Нью-Йорк

Источник: «Российская газета»