Юная Пелагея, ещё в 6 лет запомнившаяся зрителю звонким исполнением хита «Валенки», а потом ставшая «любимой певицей Ельцина и Путина», на 1-м Международном фестивале «Встречи друзей» в Одессе предстала перед любящей её публикой обновлённой. Фольклорная певица представила альбом «Тропы», составленный в основном из авторских песен, написанных мамой солистки группы «Пелагея» Светланой Хановой.

– Пелагея, как вам кажется, приняли вас зрители уже не только как фолк-певицу?

– Лучше у них спрашивать. Я же говорю то, что видела: Потёмкинская лестница была усыпана народом и он не расходился по кафе и буфетам, когда мы выступали. И люди хлопали не из вежливости. Мне показалось, что как мне самой надо пробовать себя в разных жанрах и амплуа, так и зрителю интересно видеть, что певец или музыкант вместе с ним меняются. Конечно, мне в детстве вынесли приговор – будущее русского народного «официоза», но я была бы не я, если бы не ушла в фолк-рок и кавер-культуру. Теперь вот в городской фольклор или авторскую песню. Почему нет? Как в жизни, так в творчестве интерес исследователя или первооткрывателя сохраняет жизненный тонус и помогает расти. 

– Росту популярности такие эксперименты не мешают?

– Мне кажется, что показатель популярности артиста – не преданность раз выбранному жанру и не число проданных дисков, а число людей, которые идут на его концерт. Ещё поэтому, как первый альбом «Девушкины песни», так и «Тропы» мы сначала выложили в Интернете. Это идея моей мамы (продюсер Пелагеи Светлана Ханова. – Прим. ред.). Мы решили, что было бы нерационально не использовать самый быстрый способ донести до людей информацию о нас. Например, я слышала, что многие, услышав альбом или его фрагменты у друзей на вечеринке или послушав в Интернете, потом, заинтересовавшись, шли на наши концерты. А для нашей группы концерты и гастроли – всегда дело более успешное, чем запись и продажа альбомов. Вообще, мы группа концертная. Только общение в живую, мне кажется, создаёт не дутую репутацию артисту.  

– Казалось, что зритель в Одессе, принимая ваши новые песни, всё время выжидал: вот сейчас Пелагея запоёт «Любо, братцы, любо» или «Чубчик»…

– Это нормально. Я много сделала, чтобы меня знали по этим песням. Раньше, когда пробовала исполнять чужие или авторские песни, меня не то что ломало, нет… не приносило понимания того, что я делаю. Чувствовала, что не соединяются мой голос и песня. Чужое. А когда посмотрела на написанное мамой, почти сразу подумала: «Отлично!». Потом в работе поняла, что так сразу загорелась, потому что для меня важно, чтобы у автора и исполнителя были общие или близкие взгляды на жизнь и музыку. И когда я исполняю песни из «Троп», мне хорошо. Я себе верю. И могу «проживать» композиции, как привыкла. А народные песни из репертуара нашей группы никуда не деваются. Одно другому не мешает, даже является его логическим продолжением.

– По идущим концертам, как сами чувствуете, принимают «Тропы»?

– Кто-то не принимает. Кто-то, наоборот. Это тоже нормально. Для меня, например, написание собственного материала – логика роста каждой творческой единицы. При этом все наши новые песни всё равно растут из фольклора. Или мелодия и ритм взяты из русских народных мелодий, или тесты строятся на былинах или легендах. 

– «Валенки», которые везде ждут и просят на бис, в страшных снах не снятся?

– Нет. Я не страдаю той разрушающей формой кокетства, когда исполнитель устаёт от своих песен. Разумеется, у нашей группы есть обязательные вещи в программе, без которых публика не отпустит. И, разумеется, это «Валенки». Конечно, творчески эта песня нам не так интересна, как раньше. Но при чём тут зритель? Он хочет и должен получить то, ради чего пришёл. Это и есть та обратная связь, без которой я не представляю себе гастролей и концертов. Другое дело, что нам всем хочется расти. И с появлением в репертуаре авторских песен, он стал чуть меньше развлекательным. Но ведь зритель слушает, сопоставляет с теми же «Валенками» или «Чубчиком», что-то принимает, что-то не очень.  Значит, работаем не впустую. Значит, достучались. 

– А светская публика – на Рублёвке, в Лондоне, Нью-Йорке, Париже, куда вас часто зовут, – принимает авторские песни?

– Знаете, я заметила, что такая публика, да, непростая, но случается, иногда и на обычные концерты приходит. Хотя бывает и совсем другое. Не буду называть светский раут, город и страну, но иногда выходишь петь перед избранными, и думаешь: «Зачем я здесь? К ним же не достучаться». Дрожь в коленках и ощущение вакуума не парализуют, но что-то близкое мешает. Потом то ли азарт, то ли дисциплинированность диктуют  усложнение задачи – расположить к себе людей, которые многое видели, много знают и которых трудно удивить. Так я привыкла к тому, что для меня нет публики, для которой я не хотела бы петь. Потом песня – такая непредсказуемая штука. Прошибёт самых непрошибаемых. Просто надо хотеть и быть искренней.

– Были среди ваших высокопоставленных закрытых концертов такие, когда хоть сквозь землю проваливайся, а стена – не прошибить?

– Единственный концерт в «Барвиха Luxury Village». Там  зритель слушает и не хлопает. В принципе. Не знаю почему. Или само местонахождение этого зала определяет поведение публики. Или на концерт люди приходят за чем-то, чего на концерте нет, или мы не те, но я чётко зафиксировала – это было наше единственное там выступление. Вряд ли когда-то мы будем там выступать ещё.

– А на больших политических мероприятиях? Из-за чего у вас сложилась репутация «любимой певицы Путина».

– Вот интересно: Путина об этом спрашивали, прежде чем на меня навешивать ярлыки? Мне он об этом не говорил. Больше того. С политиками и государственными деятелями мы общаемся так же, как обычные люди, по телевизору или издалека видим их на концерте. Иногда они могут пожать руку или подарить цветы. Но мы живём с ними в разных мирах. Мы – параллельны. Я иначе к этому отношусь: выступая на международных мероприятиях высокого уровня, мы представляем свою страну, её культуру. По тому, как и что мы поём, как общаемся вне сцены, часто судят о россиянах. И я не вижу ничего уничижительного или продажного в том, что мы выступаем перед главами государств, политиками или бизнесменами. Для нас это такая же почётная работа, как концерты, гастроли или запись альбома. Мне кажется, что тут есть двойной стандарт: никто же не иронизирует над теми артистами, что принимают приглашение выступить перед английской королевой или на свадьбе её внука? Почему выступление по приглашению отечественных политиков – Ельцина, Путина или Медведева – должно вызывать иронию?

Беседовал Антон Самарин,
Одесса