На прошлой неделе в «Мультимедиа Арт Музее» на Остоженке состоялась встреча президента России с деятелями современного искусства, можно даже сказать – радикального. Ну, по крайней мере, в «замшелости» персон, собравшихся выпить чаю с Дмитрием Медведевым, подозревать никак нельзя.

Нестандартность публики, собранной в этот раз для разговора о проблемах искусства, видимо, была головной болью организаторов и не в последнюю очередь охраны. Кстати, думаю, из-за этого была отвергнута и персона Гай Германики – куда с таким количеством железа на лице да ещё к особо охраняемой персоне? В итоге о проблемах подросткового кино, вернее, об отсутствии патриотизма в этом самом отечественном подростковом кино говорил с Медведевым Джахонгир Файзиев, обычно именуемый в титрах многомиллионных блокбастеров Джаником. А в итоге получилось, что «плач киношника» по отсутствию средств на создание нового «Кортика», «Бронзовой птицы» и «Дыма в лесу» из уст более чем обеспеченного и очень успешного продюсера звучал как-то не очень убедительно. Несмотря на открытую реакцию президента, который на примере 10-летнего сына познаёт, насколько подростки хотят увидеть новых Тимуров с командами. Файзиев в итоге попросит не денег – уж это было бы явным перебором, – а благословения на создание продуманной системы участия государства в подобных проектах. Хотя, по сути, это и значит – попросить денег. Впрочем, мы немного забежали вперёд.

Президент, нашедший время в своём графике для встречи с творческими людьми, буквально едва усевшись, рассказал о своём интересе к современному искусству. И к тому, как его ругали творческие «классики» за то, что в одном из выступлений он призвал уделять финансовое внимание страны не только классическим традициям, но и современным формам.

Имя того, кто высказывал Медведеву неудовольствие за внимание к современным творцам, президент не разгласил, обещав назвать его Кириллу Серебренникову на ухо. Оказалось, увлечению Медведева есть вполне жизненное объяснение. Президент рассказал, что в 1990-м, во время первой поездки в капстрану, кроме товарного изобилия, молодого человека из Санкт-Петербурга потрясла опера «Кармина Бурана», поставленная в интерьерах полуразрушенного завода. Медведев признался, что был поражён, насколько проста идея, но как по-особенному старые формы работают в новых интерьерах.

Оговорившись, что модернизация – его любимая тема, президент добавил: по его мнению, современное искусство – это не что иное, как модернизация в творческой сфере народного хозяйства. И коль скоро страна встала на путь модернизации – и экономики, и общества в целом, то в искусстве внедрение инноваций – святое, можно сказать, дело…

Отвлекаясь, расскажу, что Ольга Свиблова, позиционируя себя уже не только в качестве директора Дома фотографии Москвы, но как метрессу всего современного искусства (отсюда и ребрендинг всего центра на Остоженке), поведала журналистам, что и молится она теперь по-новому. Не свечку в церкви ставит, а приходит к инсталляции художницы Юлии Мильнер и нажимает на кнопочку «Я верю» в русском написании. А что? Современно и к тому же – патриотично…

Президент предложил творцам просить – и они просили. В соответствии с очередностью. Серебренников попросил помочь проекту МХТ «Винзавод». Хозяйка «Винзавода» ничего не просила, а только улыбалась. Свиблова попросила помощи в организации фотоархива страны в Интернете. Медведев заметил, что существуют специальные институты государства, но листочек в прозрачном файлике принял. Файзиев, как уже было сказано, ратовал за поддержку подросткового кино, на которое средств не хватает и частных денег не дают.

В общем-то, просили все. Обращая внимание на общую проблему, быстро переходили к частным случаям. Разве что директор проекта «Театр.doc» Елена Гремина говорила, скорее, о тех проблемах, с которыми её театр не сталкивается, зато их, эти самые проблемы, не могут решить независимые театры России. Понятно было, что проблемы современного искусства разные, но в итоге сводятся к деньгам.

Игорь Гурович затронул любопытную тему. Если Советский Союз создал систему узнаваемых символов страны, то в России её не существует. Любые дизайнерские решения приходят в страну с Запада и с Востока, но только не производятся внутри. Та же Олимпиада в Сочи могла бы стать эдакой своеобразной выставкой новых дизайнерских символов страны, выраженных хоть в виде пепельниц в отелях. Но, возмущался Гурович, без жёстких указаний сверху те, кто обеспечивает проведение Олимпиады, не повернутся лицом к отечественному производителю идей. Медведев, уловив мысль художника, посетовал на вкусы даже богатых госкорпораций в деле создания собственного стиля. Но, развёл руками президент, чувство вкуса либо есть, либо нет.

Конгар Борисович Ондар, музыкант из Тувы, больше слушал и очень мало о чём просил. Разве что защитить фольклор кочевников – национальное горловое пение, «права» на который предъявляют и Монголия, и Китай. Медведев пообещал пение защитить. А узнав, что Джорж Буш слушал горловое пение в Монголии, сказал, что попробует сделать так, чтобы и нынешний президент Америки узнал, где на земле лучше всего поют горлом. Дабы продемонстрировать, что российские певцы президента не подведут, Конгар Ондар запел. Протяжно и эмоционально. Жаль, очень кратко.

Все аплодировали. И президент, сославшись на то, что его ждёт премьер-министр Израиля, встречу завершил, собрав напоследок блиц-просьбы от тех, кто успел. Вот, например, Сергей «Африка» Бугаев, известный всем современный художник, так ни о чём и не попросил. И песни петь не стал. А Конгар Ондар спускался по лестнице дома на Остоженке явно с видом человека, выполнившего свой долг.

– О чём пелось? – уточнил корреспондент «Культуры».

– Это была песня о реке, – почему-то грустно ответил современный художник и наследник традиций.

Андрей Морозов, главный редактор портала «Русский мир»