На полу православной церкви Св. Георгия в Мадабе с византийских времён сохранилась часть мозаичной карты Святой земли. Уцелела на ней и река Иордан, в устье которой встречаются две рыбы. Одна плывёт себе, ничего не подозревая, прямиком в Мёртвое море, а другая возвращается грустная, испив горькой морской водицы. Рядом с рыбами на одной стороне реки написано по-гречески: «Айнон, который ныне Сафсафас», а на другой: «Вифавара». Последнее слово и упоминается в четвёртом Евангелии как место, где Иоанн крестил Иисуса.

При раскопках в конце прошлого века тут обнаружили остатки древних церквей и крещальных купелей, и теперь иорданские власти изо всех сил благоустраивают свою сторону берега, рассчитывая привлечь сюда паломников и туристов. Получается неплохо. В сервис-центре тебе выдают аудиогид, сажают в автобус и отвозят к источнику Иоанна, откуда ты начинаешь путь к  реке, по которому, по всей видимости, проходил сам Креститель. Археологические работы проведены грамотно, тексты в аудиогиде (включая русский) обходятся без патоки и риторики, окружающая среда сохраняется в первозданном виде. И главное, нет вокруг назойливых торговцев библейскими сувенирами, им сюда вход строго запрещён. Всё вместе создаёт ощущение подлинности, и даже экспансивные итальянские туристы ведут себя сдержанно. Правда, увидев в мутной воде Иордана пластмассового пупса с оторванной головой, начинают переглядываться и перемигиваться. Секуляризация.

Место крещения находится под патронажем королевской семьи. Высочайшего внимания оно удостоилось не только потому, что может со временем принести доход, сопоставимый со знаменитой Петрой, но и потому, что играет важную символическую роль в религиозной политике Хашимитского королевства. Христианское меньшинство в стране не подвергается преследованиям, нормально относятся и к другим религиям. Таксист в Мадабе гордо рассказывает о том, что мечетей в городе столько же, сколько церквей. Не знаю, не считал, но в тех, где успел побывать, видна заботливая рука реставратора. И люди на улицах с удовольствием подсказывают, как до них добраться. Правда, дотошный Госдеп отмечает гражданскую дискриминацию мусульман, меняющих веру, но если учесть, что в соседних странах их могут за это жизни лишить, Иордания выглядит форпостом цивилизованной терпимости.

Это особенно остро ощущается в начале года, наступление которого сопровождалось чудовищной волной антихристианского террора. Прямо в новогоднюю ночь террорист-смертник подорвал себя в коптском соборе Всех Святых в египетской Александрии. Погибло более двадцати человек, около ста получили ранения. Подозрение пало на «Аль-Каиду», которая на одном из своих сайтов пообещала наказать коптов за то, что жёны двух священников приняли ислам, а мужья якобы не давали им развода. Ясно, что это только предлог, сходный теракт уже был совершён в прошлом году в Наг-Хаммади. Президент Мубарак пообещал покарать террористов, два его сына пришли к коптам на Рождество, которое, как и у нас, отмечается по старому стилю, в египетских газетах появились фото мусульманок в парандже, которые окружили коптские церкви живым щитом. И, пожалуй, самое главное: оппозиционные «Братья-мусульмане» впервые высказались в том духе, что президентом страны может стать и копт, если на то будет воля Аллаха. Раньше они в подобном либерализме замечены не были. Но когда к международной поддержке коптов призвал Папа Римский, египтяне быстро сменили милость на гнев и потребовали не вмешиваться в суверенные дела страны. Мол, сами справимся.

Через несколько дней не менее страшная трагедия произошла в Пакистане. Там посреди бела дня был расстрелян в упор из автомата губернатор Панджаба Салман Тасир. Его хладнокровно убил собственный охранник из специальной элитной части. Как выяснилось, он загодя попросил своих товарищей не мешать ему совершить задуманное, что те и сделали, а затем мирно арестовали убийцу. Ни один мулла в Лахоре, столице Панджаба, не решился произнести молитвы при погребении своего губернатора. Зато более 500 адвокатов вызвались защищать убийцу, который сейчас занят в основном тем, что снимает себя, распевающего мусульманские гимны, на видео и выкладывает их на YouTube прямо из тюрьмы.

Вина убитого Салмана Тасира заключалась в том, что тот открыто поддержал христианку Асию Биби, приговорённую к смерти за богохульство, и даже сфотографировался с ней на память в тюремной камере. Закон о смертной казни для тех, кто осмелится возвести хулу на Пророка, это отнюдь не средневековый пережиток, а смелое нововведение. Он был принят чуть более 20 лет назад в годы правления генерала Зия ул-Хака, который немало сделал для исламизации Пакистана. С тех пор было вынесено несколько смертных приговоров, но они не приводились в исполнение. Зато нередкими стали самосуды над людьми, обвинёнными в богохульстве. Их жертвами пало более 20 человек, включая судью Арифа Бхатти, вынесшего оправдательный приговор двум христианам в 1997 году. «Народных мстителей» подзуживают улемы. В конце прошлого года имам крупнейшей мечети в Пешаваре назначил цену за голову Асии Биби в 500 тысяч рупий. Даже в случае помилования её жизни будет угрожать серьёзная опасность. Тасир, собственно, и добивался помилования, а вовсе не отмены закона. Но даже его умеренные, по общепринятым меркам действия, были восприняты как посягательство на авторитет ислама. И его убийца – фанатик Малик Кадри – в одночасье стал народным героем.

Радикализация общественного мнения и пугает больше всего в деле убийства панджабского губернатора. Если взрыв в александрийской церкви вызвал осуждение не только со стороны египетских властей, но и значительной части населения, включая даже мало расположенных к коптам «Братьев-мусульман», то пакистанские власти ни на что подобное рассчитывать не могут. Помиловать Асию Биби может только президент Зардари, но, сделав это, он столкнётся с серьёзной политической угрозой внутри страны.

Трагические события в исламском мире, которые принёс наступивший год, вызывают тревожные мысли. Но когда идёшь вдоль Иордана, где место крещения Иисуса бережно охраняется исламским государством как национальное достояние, возникает надежда на лучшее. И вспоминается христианская рыбка на мозаичном панно в Мадабе, которая, хлебнув морской горечи, поднимается вверх по реке грустная, но живая. 

Борис Фаликов