Два юбилея в контексте реформ
С разницей в несколько дней одинаковый юбилей справляют два мэтра анимационного кино – Юрий Норштейн и Гарри Бардин. Судьбы обоих связаны с «Союзмультфильмом», чьё 75-летие отмечалось этим летом.
Как известно, юбилей студии пошёл не по сценарию. К премьер-министру обратились знаменитые мастера мультипликации, и их голоса были услышаны, начата очередная реформа мульт-отрасли. Под письмом о безысходном положении «Союзмультфильма» и всей отечественной анимации стояла, кроме прочих, подпись Норштейна, а в последовавшей встрече мультипликаторов с Владимиром Путиным принял участие и Гарри Бардин. Таков контекст сегодняшней жизни наших юбиляров. Кто-то с некоторой иронией отмечает, что мастера импульсивны, но неконструктивны – бьют в колокола, но теряются, когда надо предложить бизнес-план. Среди их младших коллег множество талантливейших людей, нашедших компромисс с окружающей реальностью, и, возможно, на их фоне мэтры кажутся донкихотами. Но именно они, люди своего поколения и масштаба, способны вот так – прямо и с достоинством – обратиться к высшим чиновникам, испытывая при этом ответственность не только за свои личные проекты, но за отрасль в целом. И даже больше, чем за отрасль: «Разговор должен идти не только о проблемах анимации, а в целом – о психологической и культурной атмосфере в стране, которая сегодня всё больше переходит в коллективную пошлость, – говорит Норштейн в одном из интервью. – Это резкие слова, но по-другому я не ощущаю».
Удивительно, что до столь глобальных вещей есть дело именно тем, кто годами не видит от государства средств на свои произведения. Вышедший в прошлом году «Гадкий утёнок» Гарри Бардина, созданный в основном на частные деньги, – сложнейший, многонаселённый кукольный фильм, который делался долго и трудно, выручали друзья и состоятельные поклонники. Картина была показана в Локарно, получила «Нику» (это пятая статуэтка крылатой богини в коллекции Бардина).
Доводилось видеть, как принимают «Гадкого утенка» в разных российских городах, на фестивалях. Счастливы и дети, и взрослые, и эти радость и удивление не сравнишь с привычкой к еженедельным 3D-мультам, мало отличимым друг от друга.
Отечественные авторы полнометражных мультфильмов тоже пытаются делать кино для всех возрастов, чтоб родители не просто отсиживали в зале, как на барщине, а считывали заложенные специально для них шутки, открывали популярных актёров как дублёров мультперсонажей. Но коммерческая подоплёка подобных ходов очевидна. Универсальность бардинского «Утёнка» имеет совершенно другую природу. Можно сказать, что с «Утёнком» мастер достиг высшей простоты, ясности философии – и это подтверждается тем, как принимают фильм дети. Остались в прошлом едкость и гротеск экспериментов со сказками Шарля Перро, поиски оригинальных (проволочных, бумажных) форм в «Выкрутасах» и «Адажио». Обаятельные «Чучи» были ещё, скорее, фильмами для взрослых о детях. И вот – «Гадкий утёнок», подлинное кино для семейного просмотра, как сказки Андерсена – литература для семейного чтения.
С перебоями и проблемами Гарри Бардин всё же выпускает в свет новые фильмы, а вот у Юрия Норштейна премьер не было уже несколько десятилетий. В 2003-м он сделал двухминутное хокку в международном мульт-альманахе «Зимние дни», основанном на серии стихотворений знаменитого японца Мацуо Басё. А над экранизацией гоголевской «Шинели» Юрий Борисович работает с 1981-го по сей день, но, несмотря на то, что картина не завершена, она уже стала фактом истории кино: многочисленные эскизы, фрагменты за эти годы были представлены на выставках, в книгах, словом, фильм живёт своей жизнью, презрев условности официального пути.
Всякий официоз и стандарты вообще чужды Норштейну; он существует вне суеты и тщеты, позволяет себе быть свободным, как и подобает художнику. Когда он появляется в народе – в своих любимых клетчатых рубашках, порой даже босиком (такую картину доводилось видеть в Суздальском турцентре, где проходит ежегодный анимационный фестиваль), но с неизменным сиянием в глазах, с улыбкой – кажется, что это Диоген, мудрый и неподконтрольный.
Семьдесят – это много или мало? Норштейн для нас давно безусловный классик и старейшина, и возраст тут ни при чём. Он примиряет со многими несовершенствами жизни, эпохи – просто самим фактом существования где-то в недрах своей студии, там, где миллиметр за миллиметром оживает душа рисованного маленького человека Акакия Акакиевича, а до этого под его руками оживали Ёжик, Медвежонок и Белая Лошадь.
Дарья Борисова, газета «Культура», специально для «Русского мира»