Недавно в столичном Доме архитекторов открылись сразу две самостоятельные, но взаимодополняющие фотовыставки – «Архитектурное наследие провинции» и «Дух палладиев. Палладианская архитектура российской провинции». Обе они подготовлены научными сотрудниками НИИ теории архитектуры и градостроительства Российской академии архитектуры и строительных наук А. В. Чекмарёвым и А. И. Слёзкиным по результатам экспедиций по нашей стране и сопредельным государствам, в ходе которых удалось исследовать тысячи архитектурных памятников, в том числе множество забытых или вовсе до этого не известных. Собранный материал позволяет проследить развитие отечественной архитектуры не по «хрестоматийным» шедеврам, но по практически незнакомым широкой общественности образцам, разбросанным от Западной Украины до Сибири и от северных областей России до Крыма. Данные экспедиции были организованы активистами Общества изучения русской усадьбы, созданного 22 апреля 1992 г. и ставшего «духовным наследником» одноимённой организации, существовавшей в 1922-1930 гг.

Беспечное отношение властей предержащих, да и большей части наших сограждан к вопросам, связанным с сохранением культурно-исторического наследия страны, сформировалось отнюдь не вчера. Можно вспомнить, например, распоряжение патриарха Никона о разборке Успенского собора в Старице (патриарх-реформатор, как известно, вообще не «жаловал» шатровые храмы). Тогда, в середине XVII века, храм разобрать не смогли, но лишь повредили конструкцию здания. Проводить в нём богослужения стало попросту опасно. С течением времени собор медленно разрушался и в конце концов был всё же разобран. Короче говоря, отдельные памятники были утрачены ещё до 1917 года. А затем их уничтожение приняло характер эпидемии. Многие разрушения – и в первой половине прошлого века, и в последующие годы – были совершенно «бездарные», никак не связанные с действительно назревшей в то время модернизацией столицы и других городов, но продиктованные политическими и идеологическими соображениями. Церкви сносили не потому, что они мешали трамвайному движению, как о том писали в советских газетах, но потому, что они мешали политике партии.

Впрочем, обо всём этом написаны тома, и повторяться сейчас нет никакого смысла. Однако следует констатировать факт, что многие разрушения были вызваны не только и не столько «волюнтаризмом» отдельных руководителей, но и «обстоятельствами непреодолимой силы». И в первую очередь, военными действиями, а также переменами в экономической и общественно-политической жизни страны.

Последнее относится, прежде всего, к русским усадьбам. А правильнее – к тому мiру (именно так, через «и с точкой»), центром и одновременно моделями которого и были многочисленные усадьбы, разбросанные по необъятной стране. Эволюция отечественной усадебной культуры в целом отражает все социально-экономические и культурологические процессы, происходившие в нашей стране. Так, в XVII – первой половине XVIII века «типичная» усадьба несла в основном хозяйственные функции. После издания в 1762 г. Манифеста о вольности дворянства, в результате которого освобождённые от обязательной государевой службы представители «благородного сословия» смогли уделять намного больше внимания обустройству своих родовых гнёзд, заметно возрастает культурная функция русской усадьбы. Тогда приоритетное место в усадебной культуре занимал театр. Более того, театр, театрализованность проникли во все сферы усадебной жизни. Соответственно, большие изменения претерпела и бытовая культура – от былой замкнутости и закрытости к представительности и демонстративности «золотого века дворянства». Наконец, небывалый расцвет переживает усадебная архитектура. Именно тогда создаются ансамбли в Кусково, Останкино, Архангельском и др.

После 1861 года усадебная культура вновь претерпела значительные изменения, настолько масштабные, что некоторые современники, например И. Н. Врангель, сочли возможным говорить о «смерти усадьбы». На самом же деле кризис переживала именно дворянская усадебная культура – вместе с самим дворянством, постепенно сходившим с исторической сцены. Именно тогда в литературе и в культуре вообще появляется заметная ностальгия по уходящей усадебной жизни. Предпринимаются попытки своего рода канонизации усадьбы как родового гнезда и даже некой модели Русского мира. За примерами тут далеко ходить не надо, достаточно вспомнить «Вишнёвый сад» А. П. Чехова. Образно говоря, в то время усадьбы существуют в двух измерениях – в реальности и в воображении писателей, драматургов и художников. Многие из них, кстати, сами стали владельцами усадеб вместо разорившихся дворян.

После 1917 года усадебная культура как самостоятельное явление была уничтожена – вместе с её носителями, т. е. бывшими владельцами «родовых гнёзд», которые в лучшем случае оказались в эмиграции. Целый мир, центром которого и была русская усадьба, в один миг безвозвратно оказался в прошлом. «Следы» этого мира пропадали буквально ежедневно и по всей России. Стало ясно, что ждать больше нельзя, что нужно сохранить то, что ещё можно сохранить. Этим и занялась группа энтузиастов, 22 декабря 1922 года собравшихся на квартире у молодого искусствоведа Владимира Васильевича Згуры. (Проживал он Москве, в доме № 25, строение 2, по 1-му Колобовскому переулку. Здание это, к счастью, сохранилось и поныне.) Так возникло Общество изучения русской усадьбы (ОИРУ). Председателем его стал упомянутый В. В. Згура, учёным секретарём – А. Н. Греч, хранителем научных материалов – С. А. Торопов.

23 февраля ОИРУ получило удостоверение Главнауки о полномочиях и об утверждении устава, а 25 апреля было зарегистрировано в НКВД. Ещё до этого, с января 1923 г., началась работа по составлению картотеки усадеб, созданию библиотеки, сбору иллюстративного материала. Летом того же года началось планомерное обследование подмосковных усадеб. Первой среди них оказалась усадьба «Кусково» – хорошо известный, но малоизученный к тому времени ансамбль.

Кроме того, в течение первого «полевого сезона» были обследованы Ясенево, Черёмушки, ряд других усадеб в Подмосковье, а также во Владимирской, Тульской, Рязанской и Ярославской губерниях. Помимо научных экспедиций во многие усадьбы были организованы и общедоступные экскурсии. (Забегая вперед, отметим, что такие экскурсии проводятся активистами возрождённого ОИРУ и в настоящее время.)

Осенью 1923 года в составе ОИРУ организуются три комиссии: библиографическая, картографическая и экскурсионная. Члены общества принимали участие в организации музеев в Коломенском, Троице-Сергиевой лавре и Ново-Иерусалимском монастыре. В 1926 году под общей редакцией В. В. Згуры был издан справочник-путеводитель «Музеи и достопримечательности Москвы», включавший описание 82 музеев и более 500 архитектурных памятников столицы и ближайших окрестностей. В следующем году началось издание «Трудов» общества, а с 1928 г. вышло в свет несколько очерков, посвящённых наиболее известным усадьбам Подмосковья (Архангельское, Остафьево, Останкино, тогда находившиеся вне черты города).

Со временем крепли связи членов общества с краеведами из провинции. В перспективе руководители ОИРУ планировали распространить свою деятельность на всю страну, разделив её на семь «усадебных округов» с центрами в Москве, Петрограде, Киеве, Казани, Минске и в Крыму. Однако этим, как и многим другим планам, не суждено было сбыться. В 1930 г. ОИРУ, как и многие другие общественные научные организации, прекратило свою деятельность, а многие его руководители и активисты были репрессированы. Архив ОИРУ был утрачен, а изданные им научные труды (в общей сложности более 130) на долгие годы оказались в специальных хранилищах библиотек. Вообще, завеса молчания оказалась настолько плотной, что даже многие специалисты, не говоря уже о любителях отечественной истории, попросту не знали о самом факте существования ОИРУ. Отрывочные сведения о нём стали появляться в специальной литературе и в периодике лишь с конца 80-х гг. прошлого века.

Общество возродилось, как уже отмечалось, 22 апреля 1992 года как «научная и просветительская общественная некоммерческая организация, деятельность которой направлена на комплексное изучение и пропаганду истории, памятников культуры русской старинной усадьбы с целью выявления, фиксации и сохранения информации об этом уникальном явлении прошлого». В своей работе общество «ориентировано на преемственность целей и основных форм деятельности прежнего ОИРУ».

Проще говоря, основная задача остаётся неизменной – «спасти то, что ещё можно спасти». Конечно, времена изменились, и сейчас, к счастью, памятники истории и архитектуры не приносятся более в жертву идеологии. С другой стороны, модернизация крупных городов, и в первую очередь Москвы и Санкт-Петербурга, осуществляется «большевисткими» методами, а в провинции многие уцелевшие усадьбы, храмы, иные «объекты архитектурного наследия» медленно (или не очень) саморазрушаются.

Именно провинция в первую очередь оказалась в «зоне особого внимания» возрождённого ОИРУ. На рубеже веков стали регулярно проводиться экспедиции, а затем и экскурсионные поездки членов общества по России и сопредельным государствам. За прошедшее десятилетие были обследованы тысячи памятников истории и архитектуры, в том числе и расположенные в самых отдалённых, труднодоступных местах нашей страны и государств ближнего зарубежья. Собранные в этих поездках материалы становятся доступными для всех интересующихся благодаря публикациям в сборнике «Русская усадьба» (регулярно выходит с 1994 года), издаваемым под эгидой общества книгам по усадебной тематике, а также проводимым ОИРУ фотовыставкам.

Благодаря деятельности общества за прошедшие годы удалось выявить множество новых, не известных ранее памятников архитектуры. Понятно, что восстановить их, да и просто предотвратить дальнейшее разрушение, усилиями одних лишь активистов ОИРУ нереально. Для этого нужны очень значительные материальные ресурсы, которыми организация не располагает. Но в ситуации, когда противостоять разрушительным тенденциям весьма сложно, важно успеть хотя бы зафиксировать «исчезающую натуру», сохранив её не только для науки, но и для национальной памяти.

Помимо этого ОИРУ успешно решает ещё одну важную задачу. Не секрет, что борцы за сохранение культурно-исторического наследия, просто любители старины действуют как лебедь, рак и щука из известной басни. Тем самым эффективность их усилий на порядок снижается. Очевидно, что при таком положении вещей необходим мощный «объединительный центр». Эту роль и взяло на себя Общество изучения русской усадьбы, за истёкшие 17 лет превратившееся в известную и авторитетную организацию, благодаря деятельности которой у многих памятников истории и архитектуры появились шансы на «выживание».