День леса – 18 сентября, отмечаемый в России с 1980 года, страна встречает будто с издёвкой. По данным МЧС, общая площадь природных пожаров в России с начала 2011 года в три (!) раза превысила уровень возгораний аномально жаркого лета 2010 года, когда Москва задыхалась в дыму. Но власти делают вид, что «всё будет хорошо». Почему?

Просто не дымит в столице и можно перевести дух? Вряд ли. Если официальные данные – за сезон сгорели и догорают 600 тысяч га лесов, то по независимым оценкам экологов, WWF России и «Гринпис», площадь лесных пожаров только в одном регионе – Якутии – в 2011 году превысила 1 млн га. Больше всего леса горели и ещё горят, помимо Якутии, в ХМАО-Югре, Иркутской области, в Хабаровском и Красноярском краях. То есть прошлогодние заверения, предпринятые Рослесхозом и МПР по предупреждению и борьбе с лесными пожарами, оказались, мягко говоря, неработающими.

– До сих пор не восстановлена государственная лесная охрана, лесник не вернулся в лес, – говорит Николай Шматков, координатор проектов по лесной политике WWF. – В лесничествах нет техники, кадров и средств для тушения и предупреждения пожаров, не выстроена система оперативного реагирования на них. Хуже того: в лесах накоплен огромный объём сухой древесины, которая служит топливом для пожаров. Не расчищены гари прошлого года, не устранены последствия «ледяного дождя».

Тогда встаёт вопрос – чем занимались Рослесхоз и МПР? А Рослесхоз всё ещё тратит огромные средства на бюрократические процедуры. Так, недавно ФГУП «Рослесинфорг» выиграл открытый конкурс на выполнение в 2011 году работ по подготовке документов, необходимых для постановки на кадастровый учёт лесов 66 лесничеств разных регионов. Сумма контракта по итогам конкурса должна составить 1,2 млрд рублей – она превышает двухлетний доход федерального бюджета от использования лесов страны. Тем временем по-прежнему не выяснена ответственность за лесные пожары на территории бывших лесов сельскохозяйственных предприятий и лесополос. Не ведётся профилактическая работа с населением – она подменяется запретами на посещение лесов. Программа по затоплению торфяников принята, но или реализуется неэффективно, или вообще застопорена. Несмотря на беспрецедентные за последние годы денежные вливания в управление лесами – в 2011 году размер финансирования лесного хозяйства превысил 33 млрд рублей, что более чем в 2 раза превышает показатель 2010 года, – управление лесами не налажено. Прежде всего, из-за несовершенства Лесного кодекса и провальной системы управления.

Хотя только одно восстановление государственной лесной охраны, по признанию экспертизы МПР, даст в сельских регионах работу примерно 70 тысячам человек и чистый от торфяного смога воздух. А вот что и кому дают инвестиции в преодоление бюрократических трудностей, можно лишь догадываться.

Дело дошло до нелепостей. Причинами лесных пожаров, помимо природных факторов, могут быть намеренные поджоги, совершаемые «чёрными лесорубами», заявил глава Федерального агентства лесного хозяйства Виктор Масляков. По его версии, злоумышленники специально поджигают лес, чтобы его можно было купить под вырубку по более дешёвой цене. По данным главы ведомства, в пользу этой версии говорит тот факт, что в большинстве случаев поджоги совершаются там, где есть качественный древостой, а также рядом с дорогами, «чтобы было меньше хлопот с вывозом». Кому глава Рослесхоза «открывает глаза», если эта схема уничтожения лесов работает с середины 90-х годов? И почему на «чёрных лесорубов» жалуется глава органа, который должен бороться с ними? Например, в координации с силовыми структурами. А ещё лучше – отладить работу в вверенных лесах так, чтобы там не то что «чёрный лесоруб» – муха незамеченной не пролетела. 

Вместо этого чиновники который год рассказывают о своих трудностях. А разгул стихии,  лесных и торфяных пожаров, по разным данным, с каждым годом становится всё больше. Кажется всем, кроме отвечающих за леса, ясно, что это плод зашедшей в тупик экологической реформы 2000 года, и, в частности, лесного хозяйства, когда были ликвидированы Федеральная служба лесного хозяйства и Госкомэкологии. Новое законодательство, упразднив государственную лесную охрану,  назначило ответственными за охрану лесов их арендаторов и региональную власть – за те участки дикого леса, на который не нашлось арендаторов. В итоге произошёл дикий перекос. Арендаторы добились того, что Россия в системе экспорта лесов и бруса в Европу занимает более половины мирового рынка; в Китай, по разным оценкам, – от четверти до половины рынка, в другие страны Юго-Восточной Азии – до 20%. А на части активно вырубаемых лесов и высушаемых торфяников идёт активное дачное или коттеджное строительство. На затратную деятельность – воспроизводство и обустройство лесов, сооружение противопожарных дорог, посадочных площадок для вертолётов, прокладку просек, содержание пожарной техники и запасов горюче-смазочных материалов – у арендаторов якобы «не достаёт средств». К тому же резкое сокращение госфинансирования развязало арендаторам руки.

Например, Канада ежегодно тратит на предотвращение лесных пожаров 1 млрд долларов,  США – $2-2,5 млрд. В России в 2010 году, по данным «Гринпис», на защиту лесов выделено 2,2 млрд рублей, то есть на тушение гектара лесного пожара ушло всего 0,033 доллара. Однако не факт, что и эти крохи дошли до региональных бюджетов. Проблема в том, что денежные потоки, собранные за то или иное пользование лесом (налоги, пошлины, подати) до сих пор перечисляются в Москву, и лишь после этого частично возвращаются на места. В США или ЕС всё наоборот: подавляющая часть «лесных» отчислений остаётся на уровне штата или округа. В РФ регионы получают только часть денег в виде субвенций, часто со значительной задержкой. А повышение статуса Рослесхоза – фактически до уровня министерства – привело лишь к тому, что он ещё больше замкнул финансовые потоки на себя.

Как считают эксперты Центра экологической политики и культуры, пришло время на восстановление в структуре федеральной власти независимого природоохранного органа и независимой экологической экспертизы, которые бы защищали в том числе и леса от тех, кто ими пользуется. Пока же по закону восстанавливать их, в том числе от пожаров, должны те, кто их вырубает. Сегодня идея отделения государственной экологической экспертизы и политики от МПР и Рослесхоза прорабатывается на уровне Правительства, Президиума Госсовета и РАН. Проекты создания такого органа дважды – в 2003-м и в 2007 году – считались практически решёнными, но каждый раз, доходя до уровня Правительства, «зависали». Идея воссоздания самостоятельного природоохранного ведомства отправлялась на доработку  отечественными сырьевыми олигархами и примкнувшими к ним чиновниками и депутатами. Они и футболили проекты законов – об обязательной государственной экологической экспертизе, о плате за негативное воздействие на окружающую среду, о зонах экологического бедствия, охране лесов и об экологической безопасности транспорта, которые станут дебютом нового природоохранного ведомства.

Ирония судьбы в том, что помочь делу спасению окружающей среды, включая леса, помогает беда – угрожающе расползающиеся по стране лесные пожары.

Владимир Емельяненко