В Израиле разыгралась нешуточная битва между министерствами здравоохранения и туризма. Первое требует не допускать крещения в реке Иордан, второе – разрешить. Битва не имеет никакого отношения к религиозной дискриминации. Загрязнённость воды в реке, где некогда крестился Иисус Христос, превзошла все разумные пределы, попросту говоря, она вот-вот превратится в сточную канаву. В реку попадают не только канализационные отбросы и отходы сельскохозяйственного производства, но и сточные воды из рыбоводческих хозяйств, в которых содержатся гормональные добавки. Получается такая ядовитая смесь, что обеспокоенность министерства здравоохранения Израиля вполне понятна. Но и министерство туризма имеет свои резоны. На место крещения Иисуса в Казар аль-Яхуд близ Иерихона ежегодно приезжает около 100 тысяч туристов. Наряду с храмом Гроба Господня и церковью Рождества в Вифлееме это самое популярное место для христианских паломников. Недаром в его благоустройство собираются вложить 2 миллиарда долларов. И, надо полагать, деньги эти с лихвой окупятся.

Все эти аргументы сыграли свою роль, и на сегодняшний день в затянувшейся битве верх одерживает министерство туризма. Оно заказало анализ воды в реке, который показал, что та содержит лишь 88 фекальных бактерий на 100 мл, тогда как допустимый предел гораздо выше. Так что вода пока не смертельна. И красно-белую ленту, закрывающую доступ к реке, сняли, к радости многочисленных паломников. Правда, не известно надолго ли. Медики сдаваться не собираются, их поддерживают влиятельные израильские экологи, которые грозят обратиться в суд.

Впрочем, если Казар аль-Яхуд всё же закроют, паломники смогут подходить к реке со стороны Иордании. Там никто их останавливать не собирается. Напротив, Иорданское Хашимитское королевство не прочь пополнить свою казну, пока в соседнем Израиле экологи сражаются с чиновниками от туризма.

Между тем проблема загрязнения священных рек не ограничивается одним Иорданом. В Индии она представляет собой настоящее бедствие. В Бенаресе, где в священных водах Ганга ежедневно совершают ритуальные омовения тысячи паломников, анализы воды регулярно дают страшные результаты. Ещё более грязными оказались воды реки Ямуна, которая протекает через Вриндаван, место рождения Кришны. Почти не уступает ей священная для шиваитов река Багмати в Непале, на берегах которой раскинулся их храмовый комплекс Пашупатинатх. Знаменитый индийский защитник среды Сант Бальбир Сингх так возмутился степенью загрязнённости священной для сикхов реки Кали Бейн, что бросился в чёрную пену её вод и был чудом спасён своими разгневанными сторонниками. Власти Пенджаба испугались и выделили средства на очистку реки.

Эколог, совершивший религиозный подвиг самопожертвования, ныне не редкость. Защита окружающей среды всё чаще приобретает религиозное измерение. Причём речь идёт не только о сбережении таких священных мест, как Иордан, Ганг или Ямуна. Экологи берут на вооружение богословский тезис о сакральности всей природы в силу её божественного происхождения.

Один из столпов экологического движения, бывший вице-президент США Эл Гор, получивший за свою деятельность Нобелевскую премию, выступает как заправский библейский экзегет. Толкуя Книгу бытия, он замечает, что она призывает нас вовсе не к господству над природой, а к своеобразному лидерству. Человек – венец природы, но он вовсе не имеет карт-бланш, чтобы губить её, напротив, на нём лежит бремя ответственности за её сохранение.

Защитники окружающей среды ценят в религии благоговейное отношение к природе, которого не хватает современной технической цивилизации, и видят в ней мощный стимул для становления своего движения.

Сейчас много говорят о том, что мир вступает в постсекулярную эпоху. Обычно под этим подразумевают подъём традиционных религий, которые изо всех сил пытаются вернуть себе место под солнцем. Светская культура сопротивляется: противостояние верующих и секуляристов – один из симптомов перемен. Но это лишь верхушка айсберга.

Перемены происходят в самом религиозном сознании, оно больше не отвергает науку, напротив, вступает с ней в самые причудливые синтезы. Экологическое движение – один из таких примеров. Язык современной науки используется им наряду с традиционными мифологемами. К примеру, образом изгнания из рая, под которым понимается вынужденная утрата природой своей первозданной чистоты. Причём христианством дело не ограничивается. Не в меньшей, а то и в большей мере экологизм черпает из религий Востока – индуизма и буддизма, где природа наделяется сознанием и превращается в родную сестру человечества. У экологов пробуждается религиозное сознание, а у верующих – экологическое.

Константинопольский патриарх Варфоломей, который недавно побывал в Москве, является одним из самых ярых защитников среды и даже заслужил прозвище «зелёного патриарха». Он считает, что настоящее кощунство сегодня – это не столько словесные выпады в адрес Творца, сколько загрязнение дивной природы, дарованной Им человечеству.

Варфоломей далеко не одинок. Сейчас по всему миру возникают организации, где верующие и экологи занимаются одним делом. Проект «Паломникам – зелёный город» предполагает озеленение паломнических центров самых разных религий – от католического Сантьяго-де-Компостела в Испании до исламской Медины. В США и Канаде «Религиозные организации на берегах реки» занимаются спасением реки Колумбия. Движение возглавляют католические и протестантские епископы и вожди местных индейских племён. Насколько я знаю, столь разную публику не часто увидишь вместе.

Союз экологов и верующих находит всё больше адептов в развитых странах. И это вовсе не случайно. Он мог возникнуть только там, где достигнут определённый цивилизационный уровень. Проще говоря, в современном мире трепетное отношение к природе чаще просыпается у тех, кто разобрался с остальными проблемами. Есть признаки того, что подобный союз зарождается и в России. Хотя пока у нас хватает и других забот.

Борис Фаликов