Александр Рар, директор Центра России и Евразии при Совете по внешней политике Германии, рассуждает о задачах Общегерманского координационного совета российских соотечественников, о миссии русской эмиграции и о будущих президентских выборах в России.

– Как известно, в Германии живёт, по разным оценкам, около 3 миллионов русскоговорящих. В 2006-2007 году по инициативе российской стороны началось создание в десятках стран координационных советов соотечественников. Ситуация с русскоязычными в каждой стране очень различна, организационная форма этих советов также различна, но эта идея была подхвачена, и ныне такие объединения созданы в десятках стран. Инициатива «сверху» оказалась очень востребованной. В Германии координационный совет (ОКС) был создан в 2007 году на конференции в Нюрнберге, куда приехали делегаты, русскоязычные жители Германии со всей страны. В ОКС входят представители практически всех федеральных земель, которые выдвигаются на собраниях местными общественными организациями. Что вы думаете о потенциале таких советов вообще и в Германии в частности?

– Я думаю положительно о такой новой структуре. Она должна создаваться именно для того, чтобы русскоязычные люди, которые себе нашли новую родину в Германии или в Европе, могли бы где-то канализировать, выражать свои политические, экономические или социальные интересы – наверх, ну и в сторону России.
Русскоязычные должны, мне кажется, быть организованными – и эта новая структура им это помогает сделать. Для того чтобы сообща думать, что им нужно, как двигаться вперёд, как стать лоббистской группой для собственных интересов при немецкой политике или при немецких общественных организациях.

Я думаю, что русскоязычная часть населения здесь немножко запоздала, начиная создавать такую федеральную структуру, потому что другие национальные меньшинства в Германии, как те же турки, достаточно далеко ушли вперёд и сегодня являются в этом плане более влиятельными, чем русскоязычные. Но нужно их опередить, во всяком случае, не отставать – и с этой точки зрения можно такую организацию только приветствовать.

– Политики Германии в большинстве своём не имеют чёткой позиции по отношению к русскоязычным жителям страны. Если они и посещают собрания русскоязычных соотечественников, всё сводится к приветствию и пожеланию успешной интеграции.

Нет понимания того, что раз русскоязычные жители объединяются и пытаются координировать свои действия в масштабах страны, значит, у них есть ещё какие-то проблемы и потребности (например, преподавание русского в общеобразовательных школах Германии или сохранение своей мультикультурности, традиционных религий). Ангела Меркель однажды заявила, что в Германии вообще нет русскоязычной диаспоры. Трудно признать канцлеру существование такого явления, как «русскоязычный немец», а ведь эта группа населения реально существует, и русские немцы – самая большая часть русскоговорящих в Германии. Вы говорите о недостаточной социальной и политической активности русскоязычных – может быть, здесь и доля вины немецких политиков, они просто не осознают, что с этой группой нужно работать гораздо интенсивнее, разъяснять права и возможности?

– Я думаю, что Германия не только на русскоязычные организации и русскоязычных людей, но и на другие национальные меньшинства смотрела пока свысока. Политики не интересовались никакими потребностями этой части своих, так сказать, новых граждан, не обращали на них внимания, потому что Германия не была мультикультурным обществом. В отличие от Франции или Англии, Германия проповедовала всегда так называемую немецкую Leitkultur, то есть передовую немецкую идею, которой должны были все следовать. Карьеру не немцу в Германии делать всегда было, и по-прежнему остаётся, очень сложно.

Мне кажется, что после того, как именно турки здесь пробили себе дорогу наверх (и сегодня начинают всё больше влиять на политику Германии, как мы видим, и не обязательно в положительном смысле) – немцам, немецким высшим политикам просто необходимо обратить внимание и на потребности русскоязычного населения. Это тот потенциал, который не использован. Для этого нужно иметь определённое понимание, что хочет и кем является эта группа русскоязычных меньшинств, или «русских» этнических немцев из России, русских евреев и вообще представителей так называемой эмиграции...

Я думаю, что вина на самом деле тут обеих сторон... пока что российская, или русскоязычная диаспора, если вообще её можно так назвать, о себе мало заявляет на более высоком уровне в Германии, её действительно плохо знают.

После Октябрьской революции здесь было очень много русских, они тогда действительно создавали свою культуру в Германии. Здесь жили передовые литераторы, художники, поэты из тогдашней России, которые действительно начали менять немецкую культуру или проникать в европейскую культуру. Сейчас этого не происходит. Нет известных, узнаваемых лиц в русской диаспоре, которых знали бы в Германии.

Это неправильно, это надо изменить. Но это вина не только немецких политиков, но вина и самой российской диаспоры. Но в то же самое время немецкие политики здесь очень много упускают. И они должны, в первую очередь, понимать, что именно традиции и христианские ценности, и вообще европейские ценности – за которые они так борются и которые они так хотят защитить сейчас, в каком-то противостоянии с мусульманским миром (и это будет большой вызов для немецкого общества в будущем) – нужно сохранять при помощи именно тех меньшинств, которые ассимилируются в Германии, которые как раз все эти же ценности проповедуют...

И я думаю, что русскоязычные люди, конечно, естественный союзник немцев в построении общей, христианской, демократической и либеральной Европы.

– Александр Глебович, а вы сами не хотели бы создать и возглавить политическое движение русскоязычных жителей Германии? Как известно, в Германии не создаются партии по «национальному» признаку, но это ведь не партия «русских», в составе русскоязычных много национальностей – немцы, русские, евреи, казахи, украинцы, татары, у которых есть общие интересы?

– Вот когда вы мне скажете, какие общие интересы всех этих людей, многоуважаемых народов, тогда можно подумать и о том, как создать такое политическое движение.

Должен сказать, что я представитель, или чувствую себя представителем, все-таки старой эмиграции. Мои предки покинули Россию после Октябрьской революции. Я вырос в этой русской эмиграции. Я вынес из этого всего двоякий опыт: с одной стороны, меня жизнь в эмиграции и состояние в этой эмиграции где-то обогатило, я действительно сумел, как представитель уже третьего поколения эмигрантов (потому что мои родители уже фактически родились на Западе), всё-таки сохранить российскую культуру, приверженность к российским культурным ценностям, православию... Поэтому я достаточно близок сегодня России – к культуре, и к её элитам, и её обществу. Но могу вам и о другом опыте тоже рассказать, который, к сожалению, очень печальный, именно для бывших жителей России.

Русские, или русскоязычные, не умеют ладить между собой. Они всегда спорят, кто будет руководить, кто будет лидером. Маленькие нации, как, скажем, евреи, или армяне –  возьмём типичные два примера таких наций, – они держатся вместе, они не предают друг друга. Они друг другу помогают, потому что в истории они вынуждены были так идти, и во многом больше достигали в именно в диаспоре, чем российская диаспора (или, скажем, немецкая во времена гитлеровской Германии, когда она была разбросана по всему миру), которую очень трудно организовать, потому, что у неё нет потребности в такой самоорганизации. Это печально, но это тоже мой опыт, который я вынес из достаточно длительной жизни здесь в эмиграции.

Ситуация может, конечно, измениться, но я думаю, что эмиграции нужно иметь какое-то политическое кредо, это ведь, если хотите, тоже некая миссия. Только бороться за свои права в Германии – это всё-таки мало. Хотя это и очень важно, и на этом нужно строить работу организации. Но всё же, мне кажется, русскоязычные люди, в первую очередь, должны о себе заявить как структура, которая будет строить мосты на Восток – в Казахстан, в Россию, в «русский» Израиль, на Украину. Это очень важно делать для того, чтобы убедить немецкое общество, немецкую элиту, политиков в том, что это русскоязычное меньшинство может принести именно Германии, германо-российским отношениям, и германо-казахским, германо-украинским большую пользу в будущем, что стратегически очень важно.

И на это нужно работать, тут недостаточно только говорить о своих бытовых проблемах и потребностях. Нужно что-то придумывать и быть более заинтересованными в определённых политических вопросах.

– Александр Глебович, вы сейчас упомянули о немецкой диаспоре, и в связи с этим хотелось вас спросить вот о чём. Такое впечатление, что Россия, поддерживая зарубежных соотечественников, испытывает некоторый комплекс неполноценности – всё время проскальзывает боязнь, как бы германские власти не подумали, что здесь воспитывается некая «пятая колонна». С другой стороны, Германия занимается гораздо более серьёзно своей диаспорой в России – именно с точки зрения сохранения этнической самоидентификации – и встречает здесь полное понимание и поддержку российской стороны. Но симметричной ситуации почему-то не возникает. Что вы можете сказать об этом?

– Вы главные проблемы уже идентифицировали. К ним ещё нужно добавить, что российские власти только первые десять лет как имеют денежные возможности помогать соотечественникам и, действительно, пребывают ещё в собственных проблемах решения своей государственности. Может быть, не хватает возможности или даже политической воли, дальновидности, чтобы помогать русским, которые оказываются за пределами России.

Я помню, 20 лет тому назад, когда развалился Советский Союз, группа «старых эмигрантов» в Германии, во Франции, в Бельгии, в Америке – мы организовались в так называемый Международный российский клуб и предложили России, властям и заинтересованным организациям сотрудничество – создавать каналы для выхода на западные рынки, а также построить мосты с Запада в Россию. Но мы тогда почувствовали две негативные тенденции. Во-первых, российские организации, которые занимались диаспорой, были заинтересованы, в первую очередь, пространством СНГ, поддерживать российскую диаспору в Литве, Латвии, Эстонии. И главный, другой аспект – было жуткое недоверие… к эмигрантам в России есть определённое отношение. Это неправильный подход, но он и сегодня бытует в России, его нужно менять.

Я не думаю ни в коем случае, что Россия должна создавать «пятую колонну» на Западе, но она должна иметь своих друзей – и она очень мало делает, чтобы этих друзей поддерживать. Тут вопрос не только в денежной поддержке, а в политической и, скажем, в технической.

Мне кажется, гораздо больше возможностей можно дать людям русского происхождения, если говорить о России, но это также касается и Казахстана, и Украины, и других стран СНГ. Я говорю о возможности представления таким людям двойного гражданства. И необязательно об этом громко кричать. Это помогает, я думаю, и бизнесу, и в создании общего культурного пространства, и построения общей Европы.

Сегодня, как вы сказали, российская сторона финансирует различные организации здесь, в Германии и Европе. Но нет ещё достаточного понимания идейной подоплёки, для чего это нужно. А нужно для того, чтобы иметь перспективу общей Европы, связь между двумя странами. Если честно, мне кажется, что и нам, русскоязычной диаспоре в Германии, нужно в нашей среде находить таких людей, которые могут дать этому движению более «солидное» лицо.
Нам нужно создать образ диаспоры сильной политически и идейно, какой она была прежде, чтобы быть интересной и России и её обществу, и немецким политикам, которые такую диаспору принимали бы всерьёз.

Русскоязычные организации пока ещё как-то не находят путей, как сотрудничать с близкими им немецкими организациями, которые тоже смотрят на Россию и в этой области работают. Они по-прежнему себя рассматривают скорее как конкуренты. К сожалению, это так. Идейно не срослись вместе. Тут нужны совместные проекты, создание большего доверия через диалог между руководителями организаций. <…>

– Вы эмигрант в третьем поколении, в большой семье Раров растёт уже и четвёртое поколение. Из опыта вашей семьи – что бы вы посоветовали тем, кто нашёл здесь новую родину, пытается влиться в новое общество, ваше мнение – нужно ли ассимилироваться во втором-третьем колене до конца, или всё-таки, прикладывая усилия, сохранять русскость и детям прививать вкус и интерес и к русскому языку, литературе,  то есть к обеим культурам?

– Вы знаете, у меня есть, конечно же, об этом собственное мнение. Но я-то вырос в другое время. Когда я жил и рос в русской эмиграции в Германии, эта эмиграция была политической, не было вообще связи с Советским Союзом, был железный занавес. Мы даже не могли общаться с нашими родственниками в Советском Союзе. Им просто за это грозила тюрьма. У меня вообще не было возможности понимать, чем дышит страна. Я и мои друзья шли на спортивные мероприятия, когда приезжали советские команды, чтобы где-то за кулисами повстречаться с советскими спортсменами... это была единственная живая связь с нашей исторической родиной.

Люди жили тем, что железный занавес когда-то должен рухнуть и наша миссия –  сохранить за границей на Западе частички той старой русской культуры, которая развивалась в России до 1917 года и не пострадала, не была покалечена коммунистической идеологией и жизнью в Советском Союзе, если так можно выразиться. То есть мы просто не знали, что в тогдашней России происходило.

Сегодня, я бы сказал, нет уже понятия «политической эмиграции». Мы можем сесть в любой самолёт, 6-7 рейсов в день в Москву. Мы туда едем и так же растворяемся в обществе, как они растворяются здесь. Так что понятия политэмиграции уже нет. Сегодня люди, составляющие диаспору, в большинстве своём, хотя и не все, выехали по экономическим причинам, потому что считают, что в Германии им жить комфортнее и лучше. Среди них есть люди, которые будут ассимилироваться в Германии и никогда больше в Россию не вернутся.

Есть и другие, которые будут жить в Германии, но где-то ещё сохранят в сердце свою русскость. Они будут, конечно, и должны посылать своих детей в субботние русские школы, посещать, если они православные, русские храмы. Они будут стараться попасть на русские культурные мероприятия и концерты. Они будут в Россию ездить и не забывать свою родину. Я думаю, сегодня это возможно. Мой сын, которому 7 лет, растёт в совсем других условиях, чем я. Вокруг него постоянно говорят на хорошем, а не на эмигрантском русском языке. Мы можем просто его привезти в Россию на неделю-две, а может, когда-то он сам захочет приехать туда жить.

Это нормально, но в то же время каждый представитель диаспоры должен себе отдавать отчет – может, он хочет полностью порвать с родиной и уйти в немецкий быт и только думать о Германии, устраивать свою жизнь. А если в своём духовном существовании, пусть он ассимилирован в Германии и германский гражданин, но всё равно хочет связь иметь с Россией, то должен с другими людьми, которые мыслят так же, создавать для этого и условия. Это требует очень много сил, где-то и денег, чтобы создавать островки российской культуры здесь, в Германии. Они будут потом принимать разные формы и развиваться или как лоббистские структуры, или культурные центры, которые могут даже придать Германии и какой-то новый дух в укреплении общеевропейских ценностей.

Тут очень много задач впереди, но мы нуждаемся в диаспоре, с определённым идеализмом, духовностью, что было присуще «старой эмиграции»... Без этого мы, конечно, никуда не уедем. И только смотреть на быт или надеяться на помощь из России для нашего начинания недостаточно. Надо иметь самодисциплину и самоорганизацию, делать для себя очень много, чтобы сохранить свои корни. <…>
Беседовал Юрий Еременко

Полная версия интервью: «Русский век»