Программа «Латвийская русская школа 21 века», разработанная при поддержке фонда «Русский мир», стартовала в августе прошлого года. Её цель – создание своего рода энциклопедии практического педагогического опыта для учителей и воспитателей на основе инновационных разработок латвийских преподавателей. Компакт-диски, включающие в себя материалы программы, будут подарены школам и педагогическим факультетам вузов.

К настоящему моменту успешно реализован первый проект программы – «Секреты педагогического мастерства». В нём приняли участие около сорока преподавателей из всех уголков Латвии. 13 декабря прошлого года состоялись первые педагогические чтения, на которых особое внимание было уделено проблемам и перспективам развития русской школы.

Рассказать о наиболее важных направлениях проекта, а также о тех проблемах, с которыми сталкиваются русские школы в Латвии, мы попросили одного из авторов программы, доктора педагогических наук, депутата сейма от фракции ЗаПЧЕЛ (За права человека в единой Латвии) Валерия Бухвалова.

- Валерий Алексеевич, какие направления в развитии русских школ в Латвии были обозначены в ходе педагогических чтений?

- На конференции обсуждались пять принципиальных направлений, которые нужно серьёзно разрабатывать. Первый модуль – это внедрение в школах Латвии развивающих систем образования. В Российской Федерации в настоящее время существует как минимум 16 систем развивающего образования. Для сравнения: в Латвии – всего одна.

Мы считаем, что можно разработать обобщение на основе всех существующих систем. Более того, его необходимо создать на основе российского опыта, к которому я и господин Плинер (Яков Плинер, доктор педагогических наук, сопредседатель правления ЗаПЧЕЛ, депутат и председатель фракции в сейме. – А. Р.) относимся с большим уважением. По нашему мнению, этот научный опыт наиболее обоснован, наиболее адаптирован в своих психологических аспектах к русским школам Латвии.

Второй модуль – этнокультурный. Речь идёт о сохранении русской культурной идентичности у учащихся русских школ. В Латвийской республике уже 10 лет действует закон об образовании, в соответствии с которым часть содержания в основной и средней школе должна преподаваться либо на двух языках, билингвально, либо только на государственном языке. Например, в 10-12 классах средней школы не менее 21 урока в неделю из 36 должно преподаваться на государственном языке. Такой подход – это прямая и откровенная ассимиляция русских детей.

Когда подобные меры вводят политическим путём, прежде всего необходима широкая дискуссия в среде специалистов – педагогов, психологов, учёных. К сожалению, обсуждение не было проведено – ни когда этот закон принимался, ни сейчас.

Более того, кроме нас с господином Плинером никто в Латвии результаты этой языковой реформы пока научно не оценивал. (Яков Плинер и Валерий Бухвалов с 1998 года проводили экспертную оценку всех этапов школьной реформы в Латвии. Результаты исследований были опубликованы в СМИ и выходили отдельными изданиями. – А. Р.). Наши исследования не могут в полной мере считаться объективными, поскольку мы проводили их на основе выборки в 30-35 русских школах Латвии из 143. Не было ни денег, ни возможностей, а некоторые директора русских школ заняли откровенно антирусские позиции по этим вопросам. Но даже на такой выборке видны тенденции.

- И какова главная из них?

- Качество этнокультурного компонента в русских школах стремительно падает. Настолько, что порой просто за голову хватаешься… Знаете, что сегодня составляет основу культурного воспитания в школах? Рождество, Масленица, Пасха и КВН! Если эти мероприятия, по мнению педагогов, являются основополагающими для сохранения русской культурной идентичности, то нам с господином Плинером плакать хочется…

Эту тенденцию нужно менять. Нужна очень серьёзная разработка компонентов русской культуры для школ, потому что часто кроме русского языка и русской литературы в них ничего больше нет.

Мы не можем смириться с таким положением дел. Это противоречит всем нормам, прежде всего государственным. В Конституции Латвии написано, что лица, принадлежащие к нацменьшинствам, имеют полное право на сохранение своего языка и своих культурных компонентов. Но, чтобы это право реализовать, Министерство образования и науки Латвии должно было уже давным-давно подготовить необходимое методическое обеспечение в школах. А именно – разработать программы по воспитанию русской культурной идентичности, разработать для этого учебные методические пособия, обеспечить необходимыми наглядными аудио- и видеоматериалами. Но до сих пор министерство палец о палец не ударило.

Мы разрабатываем и такой компонент, как государственный культурный модуль. Суть его вот в чём. Мы живём в Латвии и прекрасно понимаем, что здесь есть государственный язык, государственная латышская культура. Но мы не понимаем одного – в каком объёме должны изучаться латышский язык и латышская культура в русских школах, чтобы не проходил процесс ассимиляции? Те дети, которые хотят сохранить свою культурную идентичность, свой родной язык, должны иметь полное право это делать в русской школе.

Четвёртый компонент – это демократизация, сотрудничество и управление школой. На сегодняшний день в школах Латвии – и в русских, и в латышских – полный диктат администрации. Несмотря на то, что существуют советы школ, школьное самоуправление… Этот диктат приводит к тому, что ни родители, ни дети фактически в полной мере не могут реализовать те права, которые даёт им закон об образовании.

Мы считаем, что сапоги должен тачать сапожник, пироги печь – пирожник, а детей учить – учитель. И родители, и сам ребёнок не вправе определять выбираемую учителем методику обучения, также как больной не вправе определять методику лечения врача. Но они должны иметь полное право высказывать своё мнение, свои пожелания, участвовать в учебном процессе, как минимум, в качестве наблюдателей.

Сегодня это не так. По целому ряду вопросов родители не получают аналитической информации. Вот преподаётся, допустим, 5 из 14 предметов на латышском языке. К нам обращаются родители, которые говорят: «Мы на собрании подняли вопрос о том, каковы результаты подобного обучения. Директор вежливо ушёл от ответа».

А почему он ушёл? Да потому, что о том, что есть – стыдно рассказывать. А сделать директор ничего не может, потому что над ним стоит школьная управа, над ней стоит министерство и так далее…

Мы прекрасно понимаем, что создаваемая нами концепция, создаваемые нами методические рекомендации в Министерстве образования, скорее всего, будут приняты в штыки. Но мы хотим эти материалы донести до самих школ. Ведь в школах есть возможность работать хорошо. И есть ещё порядочные директора и завучи, которые готовы делать всё так, как надо делать. Важно им показать эти направления.

Последний, пятый, модуль – это профессиональное мастерство учителей. Беда заключается вот в чём – когда-то, в советские годы, у нас было единое образовательное пространство, прежде всего, с Россией. Это было замечательно, потому что наши педагоги имели возможность бывать на курсах в Москве, в Ленинграде, в других городах России и знакомиться с передовым педагогическим опытом. Сегодня эти возможности сведены до минимума. Во-первых, нет денег, чтобы поехать, во-вторых, нужны визы. И возникает множество подобных проблем…

- Где же тогда современным учителям набираться опыта?

К нам сейчас приходит, я бы сказал, как у Булгакова, педагогический опыт «второй свежести». Я недавно был свидетелем того, как молодая девушка, вернувшись из Австралии, с упоением рассказывала нашим учителям о внедрении изобретенного в Австралии метода проблемного обучения. А теория проблемного обучения была создана ещё в начале 60-х годов академиком Махмутовым и профессором Кудрявцевым в СССР. Я, будучи студентом, посещал открытые уроки учителей, на которых эта концепция демонстрировалась.

Вот до чего мы докатились! Нужна совершенно другая система повышения профессионального мастерства учителей. Более того, нужна новая система подготовки. Например, мой сын – студент педагогического факультета Латвийского университета. И уже начиная со второго курса ребята идут в школу на практику, но перед этим не проходят никакой методической подготовки. Они просто не готовы к тому, что им предстоит делать.

Когда я учился, у нас был курс педагогического мастерства – как войти в класс, как посмотреть на детей, как с ними поздороваться, как учитель должен выглядеть и многие другие не менее важные вещи, которые составляют профессиональный имидж педагога. Вот этому нынешних студентов не обучают. Конечно, не форма, а содержание является первичным в нашей работе. Но содержание не может быть «обёрнуто» в безобразную форму, иначе теряется смысл этого содержания. Потому что если детям не нравится мой внешний вид, они не будут воспринимать те истины, которые я глаголю.

- Валерий Алексеевич, как к вашему проекту относятся власти Латвии?

- Когда мы издаём очередную брошюру или книгу, то два экземпляра всегда отправляем в родное министерство. Отправляем в надежде, что нас пригласят и скажут, допустим, что на 90 % с нами не согласны, но на 10 % – согласны. И предложат обсудить реализацию хотя бы этих 10 % в школе.

Так вот, за 10 лет нас ни разу туда не пригласили и ни разу такого предложения не сделали. Никакого интереса к нашим проектам власти не проявляют. Потому что работы, которые мы предлагаем, постепенно ведут к тому, что нужно будет отказываться от того, что сегодня навязывается этой самой властью. Навязывается по политическим мотивам, а вовсе не по педагогическим. Но мы-то исходим из педагогики, а не из политики в своих работах…

- Какие ещё мероприятия вы планируете провести в рамках программы «Латвийская русская школа XIX века» в ближайшее время?

- Сейчас мы запустили проект «Развитие и культурное воспитание в школе». Диски с материалами первого проекта распространяем по русским школам. Их, кстати, школы с большим удовольствием берут.

По результатам реализации всех наших проектов мы планируем издать диски с методическими материалами и также направить в школы. Надеемся, что у нас всё получится!

Многие люди, которые приехали к нам на педагогические чтения, говорили: «Вы знаете, а мы не верили, что возможно организовать такую интересную конференцию, что нам дадут слово. В последние годы нас приглашают только слушать…»