Занижать собственный возраст свойственно, по понятным причинам, женщинам. Но случается такое и у мужчин. В юношеском, но уже вполне профессиональном футболе на поле иногда выбегают крепкие 17-летние пареньки из какого-нибудь южного региона, знакомые с бритвенными приборами, по меньшей мере, половину лет от означенного в командных документах срока короткой жизни. Именно этот административно-спортивный опыт породил когда-то столь распространённое сегодня слово «подстава».

Склонность к автосостариванию демонстрируют последнее время некоторые российские города. Вот тут не так давно 1000-летие одной региональной столицы отпраздновали. Со смущёнными улыбками, разумеется. Представители мужского пола в присутствии пола противоположного любят добавлять себе солидности. Но в основном те, кто в отличие от футбольных юниоров бриться только начинает. С годами это стремление угасает.

Неравнодушны к своему истинному возрасту и наши профсоюзы. Может быть, не все, но некоторые – абсолютно точно. Те, что оспаривают одну весьма очевидную дату. А именно: 16 апреля 1905 года в Российской империи возник первый полноценный профессиональный союз. Конкретно – Союз работников печатного дела. И это совершенно неудивительно: грамотные, они завсегда впереди.

По поводу этой даты и завязывается иногда спор меж наших тред-юнионов. Одни говорят: всё началось позже – 30 апреля 1906-го, когда в Петербурге состоялось первое собрание металлистов и электриков.

Другие пытаются доказать, что раньше: в 1901-1904 годах. Правда, не слишком настаивают. И понятно почему. В 1901 году инициатором создания  первых профсоюзных рабочих организаций выступил… начальник Московского охранного отделения Сергей Зубатов, вскоре получивший повышение – пост руководителя Особого отдела Департамента полиции в столичном Питере. В 1904 году в Петербурге рабочий профсоюз организовал человек куда более одиозный – поп Гапон. Короче, оба случая бросают густую тень подозрений на чистоту эксперимента.

А вот профсоюз печатников – тут, пожалуй, обошлось без провокаций. Да и какие там провокации в 1905 году, когда страну затрясло в приступах первой революции?

В любом случае ситуация куда менее спорная, чем 1000-летие одного поволжского города. Итак, сегодня, 16 апреля, российским профсоюзам исполняется 107 лет. Возраст, однако!

И сразу глаз заволакивает добрая слеза. Первый трудовой подвиг; вызов в неприметный кабинет, украшенный человеком в сером костюмчике; заявление по форме; копеечный в буквальном смысле взнос; росчерк в нужной графе; красный картонный билет члена профсоюза…

Так было. В СССР. Те, кто трудился на сложных или  вредных производствах, знали о профсоюзных льготах не понаслышке. Исправно получали путёвки в санатории. Вставали в очереди на квартиры и цветные телевизоры. Получали грамоты и подписывались на самую тиражную газету мира «Труд», принадлежавшую гигантской рабочей организации под звучным названием ВЦСПС.

В иных коллективах, с более скромными задачами по части строительства коммунизма, трудовых поощрений было куда меньше, квартир и поездок в Болгарию не имелось вовсе, но взносы платили исправно. И профбосса знали в лицо. Нетленный слоган Ильфа и Петрова о пиве, доступном «только членам профсоюза», знали все. И не то чтоб верили, но по коллективной привычке опасались. А вдруг это писанное авторами «Двенадцати стульев» правило реализуют на практике? Поэтому членами профсоюза были, за редкими маргинальными исключениями, все.

Знали о тяжёлой судьбе товарищей по профсоюзному делу из капиталистических, можно даже сказать, империалистических стран. Товарищи не отдыхали в Болгарии и не смотрели телевизоры. Если доверять тогдашней газете «Труд» и не только ей, товарищи постоянно сражались за права рабочих и отчасти фермеров. И за это их часто бросали в тюрьмы и редко –  повышали им зарплаты.

И никто из членов советских профсоюзов, даже среди тех, кто регулярно пил пиво, не задумывался, а когда же их западные коллеги работают?

В начале 90-х, когда вместо коммунизма в России нарисовался самый что ни на есть капитализм, к слову, практически лишённый признаков империализма, профсоюзные шахтёры грохотали касками по Горбатому мостику у московского Белого дома. Отгрохотали – и о профсоюзном движении в стране говорить практически перестали. Вспоминали только в канун очередных выборов. Когда в довольно вялой форме профбоссы что-то требовали от кандидатов и также субтильно их поддерживали. Как правило, почти всех, независимо от политического окраса. Так надёжнее. В 90-е нашумевший в советские годы телефильм «Рафферти» с великим Олегом Борисовым в главной роли по ящику не показывали. А жаль. Иначе простым членам различных российских профсоюзов, наследовавших профсоюзам советским, было бы о чём поговорить с рафферти собственного производства. О куда-то девшихся санаториях и домах отдыха, например. Или – об изменившей рабочим интересам газете «Труд»…

Но что там 90-е! Уже нулевые позади. Уже набирают ход 10-е! Грешным делом подумалось, что отмечать 107-летие российских тред-юнионов уже некому по причине отсутствия этих самых тред-юнионов. Но прежде чем сетовать, решил проверить, а правда ли мертвец мёртв? К удивлению и даже стыду убедился, что страшно неправ. Мертвец – и не мертвец вовсе!

Если отправиться в путешествие по корпоративным сайтам наших профсоюзов, узнаешь, какой яркой и систематической жизнью они живут. Вот профсоюз рыбаков из Приморья за один-единственный квартал 2012 года добился возвращения морякам почти полумиллиона долларов утаенной недобросовестными работодателями зарплаты. Вот проведена в Питере международная научная конференция «Новое рабочее движение…». Вот укор в адрес столичного мэра Собянина на предмет нереальности сроков введения в строй новых станций метро. Вот совсем серьёзно: обращение к президенту страны о необходимости заморозить вступление в ВТО. Свыше двух миллионов рабочих мест под угрозой.

Видите, иной масштаб! Это уже не какие-то там путёвки, грамоты, членские билеты и пиво…

Смущает одно: масштабные успехи и громадьё планов присутствуют только на корпоративных сайтах. Широкая периодика об этом почему-то молчит. Любая, не только прокремлёвская. А в частных разговорах о таком предмете, как родной профсоюз, кто-нибудь что-нибудь слышал за последние 10-15 лет?

Охотно допускаю, что кому-то повезло. И там, где этот кто-то работает, есть профсоюз, есть ответственные его руководители, есть члены месткома. Мне не подфартило.

В профсоюзы вступал, врать не буду. И в Союзе, и в новой России. У профсоюзов была привычка такая: стоило сменить род деятельности, тебя тут же затаскивали в соответствующий «юнион». В последние годы, правда, процесс затаскивания ослаб. И кое-где даже вовсе прекратился. Посему мне интересно: я о собственном членстве, например, в профсоюзе Министерства культуры СССР или профсоюзе давненько расформированного Министерства по делам печати РФ помню. А там обо мне помнят?

А может, нам всем пора вспомнить о профсоюзах? Толковую ведь штуку когда-то придумали в Британии. Наш Зубатов и наши же печатники тоже не дураки были.

Кто его знает, вдруг в России примут закон, по которому пить пиво разрешат только членам профсоюзов? У нас могут. Надо подготовиться.

Михаил Быков