Когда заходит разговор о Сталинградской битве, завершившейся 2 февраля 43-го года, я часто вспоминаю два рассказа деда. Не рассказы даже, скорее, оговорки. Первый раз я его спровоцировал своей дерзостью. В четвёртом классе, получив пятёрку по истории, решил, что деда тоже надо «просветить» про Сталинград. Ну он и ответил: «Пионеры-герои, говоришь? Не знаю, как они, а мы по неделям не жрали. Сил не было даже лошадь подстрелить. Как-то одна такая отстала от обоза, а мы так промерзли и оголодали, что в доходягу попасть не могли. Так и спугнули. К немцам сбежала…»

Ясное дело, что тогда «несознательный» дед не разрушил мой личный героический образ Сталинграда. А раз, хорошо пьяненький, он обронил и вовсе нечто непонятное своему сыну: «Да я с этими немцами… Как Волга замерзла, всё ж разбомбили, пить можно было только из проруби. Мы строго по очереди, фашист до обеда, мы после двух, к проруби с канистрами пёрлись. И ни одного выстрела. Фашист у водопоя то чай нам оставит, то консервы…» Я, помню, этот выпущенный пар и вовсе пропустил мимо ушей. Он уже не укладывался в моё личное пионерское представление о Великой Отечественной войне.

Теперь, когда деда-орденоносца уже не расспросишь, всё чаще вспоминаю его нечаянные слова. А что бы он ответил американским историкам, которые сегодня последовательно реанимируют старую гитлеровскую пропаганду о том, что «русские под Сталинградом победили благодаря аномально трескучим морозам»? И также благодаря (разумеется, куда же без американского креатива?) американской «технической мощи, предоставленной по ленд-лизу». Что бы сказал дед?

Сразу несколько исторических школ США и Великобритании утверждают, что параллельно Сталинградской битве произошли два «поворотных сражения» Второй мировой – африканское под Эль-Аламейном (1942) и близкое к нему – Тунисское (1943). Именно они, как считают американские и британские историки, помогли Сталинграду выстоять, а международной коалиции перейти в наступление против Гитлера. Хорошо, что их опровергает сам Гитлер. В конце 1942 года он в своей ставке признал: «После Сталинграда возможности окончания войны на Востоке путём наступления больше не существует…»  

Однако, как показывает опыт международного пиар-противостояния, сражение за Вторую мировую войну, и в частности за историческое значение Сталинградской битвы, продолжается. Попытка запараллелить и сравнять значение Сталинградской битвы с двумя африканскими, как начала коренного перелома во Второй мировой войне, когда началось наступление против фашизма, не прошла бесследно. Это мы в СССР и России учили и учим, что 200 дней обороны Сталинграда вошли в историю как самые кровопролитные и жестокие, когда страна потеряла более 700 тысяч своих граждан. А ряд европейских и американских историографов предпочитают говорить о русском качестве «воевать не умением, а числом», когда человеческая жизнь приравнивалась к пыли, и последовательно внедряют иную мысль: под Сталинградом победили заградотряды и штрафные батальоны.

«Успехи Красной армии на фронте под Сталинградом были обусловлены, прежде всего, масштабностью карательных мероприятий, проводившихся для “принуждения к сопротивлению”», – сообщает Британская историческая энциклопедия, со ссылкой сразу на нескольких историков. То есть подспудно, как в годы «холодной войны», так и сегодня, часть европейских и американских историков и публицистов сопротивление врагу объясняют не желанием людей отстоять свою землю, даже когда они ослабли от голода и холода, а «страхом перед ГУЛАГом» и «расстрельными командами». Даже вроде бы героизирующий Сталинградскую битву голливудский боевик «Враг у ворот» главного героя – снайпера Зайцева (прототип знаменитого лейтенанта Павлова) – ставит перед выбором – или он прицельно убивает фашистов, или заградительный отряд превратит его в лагерную пыль ГУЛАГа. Разумеется, художник имеет право на субъективный взгляд на историю, но он хотя бы приблизительно должен отражать реальность, а не моделировать её. 

Иначе, чем такое «публицистическое прочтение» отличается от геббельсовской пропаганды? Именно она придумала и широко использовала образ бесчеловечных «евреев-комиссаров» и «инквизиторов из СМЕРШа», якобы силой гнавших русских солдат «За Сталина!» и «его друзей, англо-американских капиталистов». Теперь, подретушированная и видоизменённая, эта ложь о массовости штрафных частей и заградотрядов служит задаче развенчать войну как отечественную, представить её столкновением двух тоталитарных режимов, жертвами которых оказались немецкий и русский народы. А раз так, то чем СССР отличался от фашистов? Не пришло ли время и с его исторического преемника «пострадавшим» запросить многомиллиардную контрибуцию?

Не знаю, что думал мой дед о штрафных батальонах и заградительных отрядах. По детскому недомыслию и из-за квасной советской пропаганды я о них тоже не знал. Поэтому спросить не мог. Но вот спрашивается: зачем информацию о них было засекречивать до 1995 года? Да и сегодня её, если нет специального разрешения, в архивах получить невозможно. Остаётся только ссылаться на данные Института российской истории РАН: с 1 октября 1942-го по 1 февраля 1943 года в частях Донского фронта было арестовано 203 «паникёра и труса». Из них расстреляны 49 человек, направлены в штрафные подразделения 139 человек. Ещё 120 человек, по данным Особого отдела фронта,  расстреляны «перед строем по постановлениям особых органов». Много это или мало – решать читателю: численность войск Донского фронта к началу Сталинградской битвы составляла 307,5 тысяч человек.

Надо ли после этого доказывать, что победа в Сталинградской битве достигнута не за счёт масштабов сталинских репрессий и вовсе не за счёт «определяющей» роли штрафных воинских частей? Обязательно надо. Хотя бы для того, чтобы осела вся муть, написанная о роли штрафбатов и заградотрядов. А будем мы знать свою историю, желающих её пересмотреть, глядишь, и поубавится. Или хотя бы спрос на поделки-блокбастеры, вульгаризирующие историю, сойдёт на нет.

Владимир Емельяненко