Пади, Москва, пади!
У нас любят ругать императора Павла I. Наверное, больше, чем всех остальных августейших представителей рода Романовых. Включая и последнего государя Николая Александровича. Причём многие называют Павла Петровича сумасбродным, полоумным и недалёким, исходя из знаменитого принципа «сам я Пастернака не читал».
А давайте почитаем? 9 октября 1799 года появился приказ: «подтверждается, чтобы кучера и форейторы, ехавши, не кричали».
Ну и что тут глупого или ненормального?
Иван Лажечников в романе «Басурман» описывал выезд царя Иоанна Васильевича, сиречь, Грозного. Понятно, что оберегали государя в сотню глаз, и едва охрана из боярских детей видела приближающегося пешехода, как все в один голос орали: «Пади! Пади!». И встречные падали ниц.
Пётр Великий излишки внимания не любил. Но словцо прижилось. И манера орать – тоже. Литератор Николай Греч в мемуарах вспоминал, что на закате екатерининской эпохи и в начале царствования Павла «мальчики-форейторы кричали “Пади!” с громким и продолжительным визгом и старались выказать этим своё молодчество. С этого дня они утихли, и варварская мода более не возобновлялась».
Что-то, воля ваша, не то вспомнили, Николай Иванович. И во времена молодого Пушкина, и во времена Лермонтова, и позже летали тройки по столичным улицам, а с облучка гремело страшное «Пади!». И отпрыгивали в сторону, и склонялись в ожидании удара кнутом…
Жалко, у современных обладателей официальных «синих ведёрок» на крышах экипажей с креативом скудно. А то бы давно уже сменили скрипучие и истеричные звуки спецсигналов на громогласную запись словечка, столь популярного некогда в Отечестве.
Ну представьте на секунду: несётся по столице чёрный лимузин, а из усилителя: «Пади!».
Павел Петрович был, конечно, плодовит. И в прямом, и в законодательном смыслах. Он оставил довольно разных приказов, распоряжений и поручений.
Ну, например. Январь, 1798. Запрещалось всем чинам ездить в маскарад без маскарадного платья. Разумно? Совершенно. Иначе какой же смысл?
Апрель, 1798. Запрещалось портным шить мундиры из намоченного сукна, в противном случае их брали в караул. А я б так ещё и сажал – за мошенничество.
Май, 1799. Повелевалось младшим пред старшими где бы то ни было снимать шляпы. И сейчас было бы не грех. Жаль только шляп почти не носят. Равно как и других головных уборов. А те младшие, которые носят, не снимают их не только перед старшими, но и в театрах, ресторанах, в бассейнах – нигде. Не все, конечно. Но есть.
Август, 1799. Запрещалось выпускать малолетних детей из дома без присмотра. Вообще не обсуждается. Иначе б зачем депутаты Государственной думы озаботились ужесточением закона о наказании за педофилию.
Октябрь, 1799. От мастеровых и ремесленников потребовали, чтоб, взявшись за заказ, выполняли его в оговоренный срок. Сейчас срок не только оговаривают, но и письменно подтверждают, а слова не держат.
Разумеется, не все указы Павла I граничили с мудростью и дружили с государственной необходимостью. Он на самом деле был человеком порывистым и нравным. Но и – мыслящим.
Думалось о временах Павла Петровича в пятницу, 7 октября, и вот почему. В тот злополучный день я выехал по делам из дома в 13:00. Что весьма символично. Проехал около 50 километров в общей сложности за 5 часов. Москва стояла вся: МКАД (почти везде) и ТТК, Садовое и Бульварное, радиальные магистрали и узкие улочки. Давно езжу по родному городу на авто, но такого не припомню.
На радио дружно бубнили про ситуацию на дорогах. Но ни одна станция так и не смогла объяснить причину происходившего. То ли не знали, то ли боялись чего…
В колоссальных пробках время от времени проползала то скорая помощь, то полицейский скромный «лэнд-круизер», но крика «Пади!» слышно не было. Даже в этих машинах понимали – бессмысленно. Совсем уже вечером кольнула шальная мысль: может быть, кто-то из тех, чьи водители кричат нам «Пади!», выйдет в какой-нибудь эфир или в Интернет и извинится перед миллионами сограждан, у которых отобрали день жизни. Куда там! Боярские дети не извинениям – крику обучены.
Со всем пережитым в пятницу плохо монтируется единственное распоряжение Павла, которое он навязывал обществу аж шесть раз в течение полутора лет. А именно: «строжайше подтверждается, чтоб никто шибко не ездил».
Удивительное дело, но именно этот его приказ мы сегодня время от времени выполняем неукоснительно. Потому что шибко в Москве почти не получается.
Разве поздней ночью? Пади!!!
Михаил Быков