В России решили взяться за наркотики. Размеры беды, и верно, поражают воображение. У нас сейчас около двух миллионов наркоманов, из которых две трети – молодёжь до тридцати лет. Более того, всё чаще наркотическая зависимость начинается в подростковом возрасте, когда вырваться из этого смертельного плена почти невозможно. Обо всём этом и говорилось на заседании президиума Госсовета в Иркутске. Меры обсуждались крайне строгие. Может быть, за употребление наркотиков надо ввести уголовное наказание? Но ведь это болезнь. Неужели за болезнь будут сажать в тюрьму, не перебор ли? Свободу выбора всё же надо оставить за человеком. Наркоману  можно предложить – либо лечиться, либо садиться. Велика вероятность, что большинство всё же выберет больницу. И ещё надо помнить, что уголовное наказание за употребление наркотиков может быть использовано против неугодных людей. От этого тоже не лишне обезопаситься, напомнил в ходе обсуждения президент Медведев.

Основное внимание уделили подросткам. В ряде российских школ в последние годы  было опробовано тестирование учащихся на наркотики. Это мера, конечно, жёсткая, но, видимо, её будут применять во всероссийском масштабе. Проблема здесь одна. Если тестирование не будет добровольным, окажется нарушено право личности на неприкосновенность. До 15 лет согласие на тест должны давать родители, а затем сами дети. Как совместить это с идеей общего тестирования? Все эти проблемы надо решать. Ещё сложнее ситуация со студентами. Как добиться того, чтобы они сами осознали: привычка к наркотикам несовместима с процессом обучения. Записать это в очередную декларацию? Не поможет. Отчислять очевидных наркоманов, как предложил ректор МГУ Виктор Садовничий? Возникает трудно разрешимое противоречие между общественным давлением и свободой личности.  Ясно, что в таких вопросах должны сказать своё слово различные социальные институты. И не в последнюю очередь религиозные.

Несмотря на то, что Церковь неоднократно заявляла о необходимости своего участия в борьбе с наркоманией, заявления эти носили по большей части декларативный характер. Общецерковная политика отсутствовала. И вот наконец осенью прошлого года был разработан проект концепции РПЦ по реабилитации наркозависимых. В нём говорилось, что наркоман – больной человек, который, как и все люди, может надеяться на милосердие Божие. Но он не только больной, но и грешник, который сам навлёк на себя беду. А потому способен изменить свой греховный образ жизни и встать на путь спасения.

В этом нет прекраснодушного оптимизма. Речь идёт о том, что наркоман должен согласиться на лечение добровольно. «Бог, уважая дарованную Им человеку свободу, даже при злоупотреблении ею, не поможет страждущему, если тот отказывается принять помощь и имеет намерение продолжать употребление наркотиков». Не поможет Бог, не помогут и люди до тех пор, пока наркоман не станет сознательным участником своего излечения.

Конечно, священники занимались наркоманами и до разработки концепции, но делали это на свой страх и риск. Одни хорошо понимали, что милосердие не может быть принудительным, и вели долгую изнурительную работу, пытаясь вернуть несчастным веру в себя и надежду на спасение. Другие настаивали, что наркоманы одержимы и надо беспощадно изгонять из них бесов. Или, проще говоря, ломать об колено. А что ещё делать, коли человек себе не хозяин? Деды наши так поступали и нам завещали.

Однако сторонники дедовских методов не столько прибегали к ним на практике (дело это хлопотное), сколько тратили свою неуемную энергию на борьбу с чужеродными методами лечения наркомании. Больше всего доставалось протестантам, которые в этой сфере традиционно активны. Главных обвинений было два. Во-первых, протестанты не столько лечили больных, сколько обращали их в свою ложную веру. А во-вторых, спасение души важнее спасения от наркотиков. Так что, даже если излечивали, всё равно духовно губили. Ситуация получалась безвыходная. Ещё большую ярость в этих кругах вызывала программа «12 шагов», которую использует общество анонимных наркоманов (АН). С протестантами было всё ясно: еретики они и есть еретики. Анонимные же наркоманы скрывали свою протестантскую и даже оккультную подноготную. Тайный враг, как известно, страшней явного. И разоблачить его гораздо сложней.

Не удивительно, что разоблачителей возмутила концепция, где давалась иная оценка «12 шагам». Мол, программа хоть и неправославная, но наркоманам помогает. А инославные корни не так уж и страшны... Как не страшны? Они же еретики. И те, кто сочиняет подобные документы, тоже недалеко от них ушли. Рассуждают о свободе воли, а сами глумятся над истинной верой. Нам лучше знать, как сражаться с наркотической одержимостью.

Сейчас, когда государство решило планомерно бороться с наркоманией, споры между сторонниками двух этих подходов внутри Церкви наверняка обострятся. Жёсткие меры, которые предлагает власть, найдут поддержку у адептов жёстких методов в Церкви. Мы же говорили, что надо через коленку, иначе ничего не получится. Но, думается, государству разумнее было бы опереться на тех, кто предлагает более гуманные методы, к тому же учитывающие мировой опыт. Силовых ресурсов достаточно и у самой власти, на то она и власть. Введение уголовного наказания за употребление наркотиков, тестирование школьников, контроль за студенчеством – все эти меры усилят давление на наркоманов, но, как верно говорилось на заседании Госсовета, одной силой здесь не обойтись. Принуждение не сыграет своей роли, если не будет сопровождаться состраданием к больным людям и уважением к их человеческому достоинству. А эту роль Церковь могла бы сыграть лучше, чем какой-либо иной из существующих ныне социальных институтов.  

Борис Фаликов