Фонд «Русский мир» – организация, безусловно, уникальная. Это я не потому говорю, что слово дали на портале «Русского мира». Это я потому говорю, что повод имею.

Однако ж, чтобы мы ни делали, всему есть нечто предшествующее.

19 апреля исполняется 150 лет со дня появления в России, тогда ещё – Российской империи, Санкт-Петербургского комитета грамотности при Вольном экономическом обществе.

Само общество возникло куда раньше – в 1765 году. Князь Орлов, графы Воронцов и Чернышев, другие представители знати обратились к императрице Екатерине II с ходатайством: разрешить им под покровительством трона учредить экономическое общество, цель коего – способствовать развитию земледелия и домостроительства.

Можно было бы усмотреть в этом ходатайстве некую очередную аристократическую хитрость, замешанную на лести, в результате чего и так богатые и знатные получали бы ещё больше привилегий. Можно – да один человек не даёт.

Дело в том, что общество сие задумал сам Михайло Васильевич Ломоносов, правда, до реализации проекта, к сожалению, не дожил. Но идея великого учёного обрела жизнь.

Сейчас, наверное, не место перечислять научные и специальные достижения Вольного экономического общества, с пользой просуществовавшего вплоть до 1917 года. Довольно одного примера.

Популярностью картошки сегодня мы обязаны как раз Вольному обществу. Публикация, подготовленная в его недрах на основе практического опыта большого поклонника земляных яблок новгородского губернатора Сиверса, привела к тому, что новый для России плод стали культивировать повсеместно. Да и само название определили во время жарких дискуссий с участием членов Вольного общества. А ведь мог закрепиться и другой термин. Скажем, тартюфель. Или – потетосы…

На старте масштабных реформ, которые затеял в стране император Александр Второй, Вольное экономическое общество повторно выступило с идеей о создании Комитета грамотности. Вспомнили к месту о предложении члена общества некоего Лашкарева, двигавшего этот проект ещё в 1847 году. Тогда, при позднем Николае Первом, идея одобрения не вызвала, но теперь, при царе-реформаторе, ещё бы! Конечно, грамотных крестьян по привычке опасались. Но как объяснишь неграмотным смысл и суть крестьянской реформы, как наполнишь цеха растущих всюду заводов и фабрик знающими азбуку и цифирь мастеровыми?

Дело решилось споро. Вскоре Санкт-Петербургский комитет грамотности создал школу для подготовки сельских учительниц, которая отработала пять лет, провёл конкурсы на лучший учебник русской грамматики для начальных школ, приступил к изданию доступных массовому потребителю книг.

Во время последней Русско-турецкой войны 1877-1878 годов Комитет грамотности при Вольном экономическом обществе сформировал и профинансировал 450 библиотек для боевых частей Русской императорской армии и военных лазаретов. Позже способствовал организации 100 сельских библиотек в разных губерниях. В голодные 1892-1893 годы занимался не столько поставкой книг в деревни, сколько открытием бесплатных школьных столовых.

Чтобы окончательно убедиться в важности работы этой общественной просветительской организации, давайте посмотрим, кто сотрудничал с комитетом. Иван Тургенев, Лев Толстой, Глеб Успенский, Владимир Стасов, Пётр Семёнов-Тянь-Шанский, Иван Вернадский (отец великого учёного Владимира Вернадского).

К слову, в Москве подобная деятельность началась даже раньше. Ещё в 1845 году в первопрестольной заработал собственный Комитет грамотности. Другое дело, не было столь серьёзного покровителя, как Императорское вольное экономическое общество. Он возник «всего лишь» при Императорском московском обществе сельского хозяйства. Именно тут, в Москве, был выработан прекрасный девиз, объясняющий главный принцип комитетчиков: «всенародное распространение грамотности на религиозно-нравственной основе».

Рука об руку с московским комитетом грамотности трудился знаменитый издатель Иван Сытин.

Столичный пример оказался заразителен. Первым откликнулся Харьков в 1869 году, через 10 лет – Тифлис, потом – Киев, Томск, Самара… К началу Первой мировой войны в России работало почти 300 просветительских общественных организаций, в большинстве своём далёких от радикальной политики.

Государство, в свою очередь, осознав мощный потенциал комитетов грамотности, ещё в конце XIX века включило годовные столичные организации в систему министерства народного просвещения.

После 1917 года комитеты и прочие общественные структуры, понятное дело, распустили. Вопросом всеобщей грамотности целиком и полностью занялись партия и государство. Впрочем, партия – структура хоть и политическая, но общественная. Или как? Или точнее – смотря какая партия?

К концу века XX выяснилось, что со всеобщей грамотностью вроде как полный порядок. С нравственно-религиозной основой незадача вышла.

Согласитесь, эта давняя история в чём-то – дежавю. Раз появилась нужда в комитетах грамотности, пусть и зовутся они сейчас иначе, значит, с самой грамотностью что-то неладное творится, верно? Я не об умении читать sms по слогам, я – в широком смысле…

Михаил Быков