Господа околоточные
289 лет назад, 24 января по старому стилю и 4 февраля – по новому, в России появилась Табель о рангах. Все госслужащие, будь то военные, гражданские или придворные, получили классные чины с I по XIV.
Гоголевский «коллежский елистратишко» Хлестаков из «Ревизора» – это как раз и есть XIV класс, самый скромный. А скажем, чин камер-юнкера, присвоение которого Пушкин воспринял как унижение, соответствовал V классу, то есть – полковничьему званию. И титуловать Александра Сергеевича должно было «высокородием».
Первоначально Табель насчитывала 262 чина. Но со временем ненужное отмирало, и документ претерпевал изменения. Когда штучные, когда комплексные. Особенно заметные трижды: в 1796-м, 1868-м и 1884-м. Исчезли такие чины, знакомые нам по литературе XVIII – начала XIX века, как бригадир (нечто среднее между полковником и генерал-майором), фендрик (что-то вроде прапорщика), премьер- и секунд-майор…
Красивое было время! Впрочем, вкусы у людей разные. Кому-то по душе действительный статский советник, кому-то больше нравится товарищ бригадный комиссар или старший политрук.
Вспомнилось о петровской Табели к случаю. Вот уже несколько дней в народе с интересом и нередко недоброй иронией обсуждают предложение министра внутренних дел Нургалиева обращаться к служилым его ведомства «господин полицейский». Идея в голове главного – пока ещё милицейского – начальника тоже не с бухты-барахты возникла. Государственная дума приняла «Закон о полиции», Совет Федерации его ратифицировал, президент Медведев подписал – и с 1 марта у нас милиционеров больше не будет.
А будут – полицейские!
Ну и как следствие – вопрос: как к ним теперь обращаться? Вот министр и ответил.
В короткий период времени, предоставленный народу и депутатам на обсуждение этого законопроекта, теперь уже ставшего Законом Российской Федерации, возникла было дискуссия, а правильно ли это? В смысле – милицию в полицию переименовывать. Левые апеллировали к народной памяти, сохранившей якобы нелестные эпизоды истории взаимоотношений служителей порядка и простых людей в царский период. Будто бы в отношении к милиции в той же народной памяти живут преимущественно приятные воспоминания. Потому, видно, сей абсолютно популистский аргумент не сработал.
О том, имеются ли в новом Законе какие-то серьёзные просчёты практического плана, мы узнаем из самой практики общения с представителями МВД. Я же тут всё больше о форме.
Так вот, странно, что подобный вопрос о ласковом восприятии обывателями названия «полицейский» всколыхнул красный лагерь только в этом случае. Была ведь у нас в новейшее время полиция, пусть и налоговая, – и ничего. Военная полиция создаётся в МО – и тоже ничего. Буйных депутатов из стен зала заседаний Государственной думы должны выводить проветриваться не кто-нибудь, а приставы. И люди с таким же наименованием обязаны изымать у граждан собственность в случаях их банкротства и забывчивости по части платежей ЖКХ и алиментов. Царское, между прочим, словечко – пристав!
Тут есть ещё один интересный аспект. А как было принято называть людей из налоговой полиции в Российской Федерации? Служба существовала, по нынешним меркам, довольно долго – с 1992 по 2003 год. С одной стороны, полицейский – это всё-таки господин. Потому как господин, согласно словарю Ушакова, это представитель правящего сословия, чин, стоящий по отношению к вам в государственной иерархии по определению выше. Если, конечно, вы сами не генерал того же ведомства. Или – похожего. С другой стороны, 1992 год. У налоговой полиции было три начальника. Генерал КГБ, генерал милиции и представитель внешторга. Все трое – в прошлом члены КПСС. И какой тут может господин налоговый полицейский образоваться?
Но есть и третья сторона. Смысловая. Что господин милиционер, что товарищ полицейский – оба случая клинические!
Ох, как трудно господа-товарищи ладить с историей…
И чтобы хоть как-то поладить, полез я смотреть ту самую Табель о рангах, придуманную царём Петром. В изначальном варианте от 1722 года нашёл только один пример использования чуждого в начале XVIII века нам слова, чьи корни томятся в глубинах Древней Эллады. К V классу Табели относился генерал-полицымейстер (так в оригинале).
Успокоился было, а тут на тебе: попались на глаза названия полицейских должностей, которых в самой Табели нет, но которыми пестрят специальные документы той эпохи, когда в России работала полиция. Память услужливо подсказала, что ими же пестрят и страницы русской классической литературы. Например, у Чехова в «Дуэли», помните, приставал к главной героине один персонаж с грязными предложениями. Кто? Правильно, Кирилин. Пристав!
Но кроме приставов, имелись городовые, исправники, квартальные, околоточные. Все, заметьте, русские слова, не заимствования какие-нибудь из древнегреческого. Ну разве что квартальный.
Так и представилось: иду по улице, заблудился немного, вижу полицейского. Подходу и обращаюсь: господин околоточный, не подскажете ли…
И ещё. У нас ведь, как и при царе-батюшке, своя Табель о рангах имеется. В соответствии с Законом 2003 года. Там органы представлены полным комплектом. От генерал-полковника до рядового милиции. Видимо, грядут изменения. Если получится «господин рядовой полиции», я не виноват.
С законом спешили – оно понятно, обстановка требует. И суть его, как уже говорилось, себя ещё покажет. Может быть, с формой не стоит спешить. Околоточные и городовые были людьми солидными, неторопливыми, обстоятельными.
Михаил Быков