От редакции. Инициатива Сергея Шойгу о введении уголовной ответственности за отрицание Победы СССР в Великой Отечественной войне, судя по всему, находит поддержку в Государственной думе. Вчера о полезности разработки подобного закона в преддверии 65-летия Победы (с несколько изменённой формулировкой – за очернение исторической памяти) заявил спикер ГД РФ Борис Грызлов. Великая Отечественная война, кажется, одно из немногих исторических событий, воспоминания о котором и высказывания собственных суждений по-прежнему могут найти живой отклик во всём Русском мире. Поэтому появление правовой нормы, регулирующей обсуждение этой громадной и сложной темы – один из немногих вопросов, способных вызвать действительно принципиальную дискуссию. В конце концов Великая Отечественная война – это одно из узловых мест соединения личной семейной истории с историей страны. А потому уровень обсуждения подобных тем многое говорит об обществе и государстве. Первым в рамках данной дискуссии мы предлагаем материал публициста Евгения Левина.

Некоторое время назад новостные ленты принесли известие о том, что влиятельный политик, глава МЧС Сергей Шойгу предложил ввести уголовную ответственность… за отрицание Победы СССР в Великой Отечественной войне. «Я считаю, что нашему парламенту надо принять закон, который бы предусматривал уголовную ответственность за отрицание Победы СССР в Великой Отечественной войне… Настало время на законных основаниях защищать нашу историю, нашу страну», – заявил министр на встрече с ветеранами.

Вынужден признать, что в первый момент это сообщение показалось мне не слишком удачной шуткой, столь странно и нелепо выглядело подобное предложение. Однако до 1 апреля было слишком далеко, так что поневоле пришлось поверить. 

Нетрудно понять, что натолкнуло Шойгу на формулирование подобной идеи: во многих европейских государствах уже существует законодательство, предусматривающее уголовное наказание за отрицание некоего исторического события – Холокоста. Однако не всякое растение можно безболезненно пересадить на другую почву. Когда речь идёт о Катастрофе, то имеется в виду, что нацисты и их приспешники целенаправленно уничтожили несколько миллионов европейских евреев. Соответственно, ревизионисты, отрицающие Холокост, оспаривают либо количество убитых, либо преднамеренность действий гитлеровцев. В приложении к «Победе СССР в Великой Отечественной войне» любое отрицание граничит с потерей твёрдой почвы здравого смысла и обращается к нерегулируемым правом шизофреническим фантазиям.  

После долгих размышлений мне удалось сформулировать всего одно суждение, которое можно хоть как-то подогнать под предложенную формулировку без риска усомниться в здравом уме рассуждающего: несмотря на то, что СССР одержал в войне «тактическую» победу, возникшая в результате политическая и экономическая ситуация сделала неизбежным последующее крушение и распад страны. При большом желании эти слова можно, наверное, расценить как «отрицание победы». Однако судить или сажать за такое?! 

Предположим, что в процессе работы над законопроектом будет найдена какая-то более удачная формула. Означает ли это, что подобный закон окажется нужным и полезным?

Вернёмся опять-таки к «отрицанию Холокоста», о котором Шойгу упомянул на встрече с ветеранами. Можно понять, почему европейские евреи лоббировали принятие соответствующих законов. До Второй мировой войны антисемитизм был persona grata в общественной и политической жизни Старого света. Фракции с более или менее радикальной антисемитской программой активно участвовали в парламентской жизни России, Австро-Венгрии и её «наследников», в частности в Польше и государствах Прибалтики, а также во Франции и едва ли не в большинстве остальных европейских стран. Ситуация изменилась лишь после войны, когда мир испытал шок, узнав о гитлеровском «окончательном решении». И в результате антисемитизм стал восприниматься как явление совершенно недопустимое. 

Понятно, что европейские евреи хорошо понимают, с чем связано их нынешнее благополучие, а потому готовы защищать его любыми средствами. Однако Россия, слава богу, великая держава с сильной, боеспособной армией. Неужели она никак не обойдётся без подобной защиты?

Кроме того, если какие-то мысли нельзя будет высказать публично, они не исчезнут, а просто перейдут в «самиздат». Даже в брежневские времена с их допотопной «Эрикой», берущей 4 копии, остановить циркуляцию подобной литературы не удавалось. Что же говорить о сегодняшних реалиях с Интернетом в каждом доме, доменами, которые можно разместить в любой точке земного шара, и принтерами, позволяющими быстро размножить любой текст в любом количестве экземпляров. Как известно, слово, произнесённое из подполья, гарантированно будет услышано. Так что запретительные меры с большой вероятностью лишь увеличат влияние «неправильных» книг. 

К тому же нельзя не отметить, что появление многочисленной ревизионистской литературы о Второй мировой войне (пусть даже самого низкого пошиба) принесло несомненную пользу. До этого серьёзные книги о войне интересовали в основном специалистов и немногих любителей истории. Однако скандальные тезисы ревизионистов спровоцировали многочисленные дискуссии, следствием которых стало появление большого количества серьёзных и правдивых исследований о ВОВ, а также – что гораздо важнее – несомненный рост читательского интереса к подобной литературе. 

Опять же нельзя забывать, что в истории российской науки было немало случаев, когда с неугодными мнениями пытались бороться запретами. Наиболее известна пресловутая кампания против генетики и «вейсманистов-морганистов». Однако подобные эпизоды были и в других науках, в том числе в истории: вспомним хотя бы травлю блестящего историка Александра Александровича Зимина, позволившего себе усомниться в подлинности «Слова о полку Игореве». Полагаю, все согласятся, что подобные скандалы не принесли отечественной науке ничего, кроме вреда и позора. Стоит ли ещё раз наступать на те же грабли, пусть даже с наилучшими намерениями?