Предпринимателю из Латвии Сергею Васильеву пришлось срочно покинуть страну и переехать в Россию, иначе на родине ему грозил тюремный срок за гуманитарную помощь Донбассу в 2014 году. О том, почему всем, кто хоть как-то поддерживает позицию России, становится опасно находиться в Прибалтике, он рассказал в интервью «Русскому миру».

«В Прибалтике нет национальных государств и нет национальных интересов»

– Вам пришлось в срочном порядке уехать из Латвии, где вы подвергались уголовному преследованию, и вам грозила тюрьма за гуманитарную помощь Донбассу в 2014 году. Как вообще началась эта история и как власти узнали, что вы помогаете Донбассу?

– Начнём с того, что никто не прятался. В 2014 году ещё никто ни от кого не прятался, и все считали, что это же нормально – помогать тем, кто в этом нуждается. Мы же посылали лекарства, палатки, дизельные генераторы и то, что необходимо людям для выживания. Это было настолько массовым порывом, что власти обалдели. Они где-то полгода не знали, что с этим делать. Конечно, я не могу сказать, сколько конкретно людей в Прибалтике помогали Донецку. Но точно знаю, что гуманитарную помощь отправляли фурами. То есть это действительно была большая акция и очень продолжительная. Начинали все с помощи деньгами, а по переводам всё легко отследить. Потом перешли уже на что-то более конкретное.

Читайте также: В Германии продолжают помогать многострадальному Донбассу

Где-то через полгода власти начали действовать – скорее всего, пришёл сигнал из Вашингтона. Надо понимать, что в Прибалтике нет национальных государств, как нет национальных правительств и нет национальных интересов. Всё, что мы там видим, - это территория, которая используется англосаксами для антироссийских акций и не для чего больше. Так что, видимо, из какого-то посольства пришёл приказ, и начались репрессии. Причём начались очень внезапно и сразу везде одновременно.

Уже гораздо позже мы узнали, что было возбуждено порядка 12 тысяч (!) уголовных дел. Причём тогда у них не было таких любопытных вариантов формулировок, как они пишут сейчас: «оправдание геноцида» – сейчас это очень популярное обвинение. А пользовались тем, что было под рукой. Первым делом это обвинение в «спонсорстве терроризма» и обычно к этому «лейблу» приштамповывали ещё два варианта: или уход от налогов, или отмывание денег.

Почему именно эти два обвинения? Потому что по законам ЕС само подозрение на такого рода преступления полностью переворачивает судебный процесс и обязывает не обвинение что-либо доказывать, а наоборот – обвиняемого, что он не виновен. Что чрезвычайно удобно для судебной системы. Неудивительно, что этот набор обвинений очень хорошо пошёл – под этим предлогом можно устраивать негласные расправы, которые вообще не требуют никаких доказательств.

То есть когда власти хотят убрать нелояльного человека, у него под предлогом этих двух обвинений сразу отключаются все средства жизнеобеспечения: закрываются все счета, отзываются все кредиты.

Читайте также: Сбежала в Псков: Как в Латвии травят тех, кто поддерживает Россию

– Но ведь ещё ничего не доказано….

– Да может ещё и не начнут судебного разбирательства, но это и не важно. Важно, что ты уже попал в списки нелояльных: где-то кто-то опубликовал своё мнение, которое не соответствует мнению правящей партии, когда-то поставил лайк донецким ополченцам, был замечен в пунктах, где собирали гуманитарку для них. Может, до суда и дело не дойдёт. Но первым делом тебя отключают от цивилизации.

У тебя закрывают счета, и больше ты нигде никогда ничего не откроешь. Ты больше не получишь кредит ни в одном банке. Ты никуда не устроишься на работу. По одной простой причине: в «чёрные списки» автоматом вносятся все те, кто с тобой контактируют по служебной деятельности. Таким образом через какое-то время вокруг нелояльного человека образуется зона отчуждения. И он сам опасается с кем-то контактировать, чтобы не подставлять людей.

– А деньги можно свои снять со счёта?

– Нет, счета заблокированы и конфискованы. В европейском законодательстве есть ещё один интересный нюанс: из любого уголовного дела можно выделять дело о материальных активах – это недвижимость, машина – всё, что имеет государственную регистрацию. И суд имеет право это конфисковать, не рассматривая дело по существу. Это очень важно: не рассматривая дело по существу, у тебя отбирают вообще всё. И я не слышал ни об одном случае оправдания.

Обвинить человека могут практически в чём угодно. Например, у Володи Линдермана два раза «находили» взрывчатку: особо не таясь и не скрываясь, приносили её с собой, прямо при нём клали в кресло и вызывали понятых. При этом и понятых вызывать необязательно. Во время обыска может не присутствовать даже хозяин квартиры и обвиняемый. Власти совершенно спокойно могут вломиться в помещение, сделать всё, что им надо, и написать акт, и этот акт невозможно опротестовать.

Читайте также: «Сегодня свободной журналистики в Латвии нет»: о задержании Владимира Линдермана

«После 2008 года в Европе возник отдельный бизнес – кинь русского»

– А как же вы умудрялись выживать эти годы, если ваши счета были заблокированы?

– Мне повезло, что я изначально был завязан на российский бизнес. Я вообще с местной экономикой не был связан. Но большинство людей, в отношении которых были возбуждены аналогичные уголовные дела, просто уехали из страны.

А я в это время занимался востребованием денег с европейских жуликов в пользу российских предпринимателей. Дело в том, что с 2008 года – после событий 08.08.2008 – в Европе на фоне вспыхнувшей русофобии возник отдельный бизнес: кинь русского. Довольно респектабельные джентльмены совершенно спокойно или забирали предоплату и не поставляли товар, или получали товар и не платили за него. Надо было как-то эти дела разруливать – с 2008 года по 2017, когда мне уже вообще запретили что-либо делать, я объездил практически всю Европу и насмотрелся на господ европейцев в их естественном ареале обитания. И могу сказать, что избавился от любых иллюзий по поводу «цивилизованности» этого общества, потому что первое, что я увидел, – этот «кидальный» бизнес крышуется правительствами на всех уровнях.

– Получается, что сначала они делали это в отношении отдельных представителей России, а сейчас точно также поступили уже с самим российским государством, когда заблокировали золотовалютные резервы

– Я очень много писал про это – о том, как они это делают, что созданы специальные государственные организации, и процесс поставлен на поток. Но мне почему-то не верили, говорили, что это отдельные досадные моменты, и вы, наверное, не тех защищаете – у них самих рыльце в пушку. Но на самом деле всё это делалось без всяких оснований. Например, деньги заходят из России, а европейцы говорят: вы знаете, деньги подозрительные, мы их заблокируем, но вы можете приехать, подать в суд, и может быть, этот суд когда-нибудь ваше дело рассмотрит.

– А таких случаев было много?

– В одной только Латвии и только с 2014 по 2017 год таким образом было изъято больше миллиарда евро – у русских бизнесменов. Там, кстати, в это время много пострадало тех, кто приезжал получать вид на жительство. Многие судятся до сих пор и на что-то надеются.

– В каких странах вам ещё приходилось вести дела по возврату денег?

– На втором месте по количеству изъятых у русских денег – Германия, на третьем – Англия. В Англии в основном не возвращали деньги, в Германии – товары. А потом уже идут Португалия, Испания, Швейцария, Бельгия, Голландия. Делают это как бы частные лица, но, как только ты начинаешь им предъявлять претензии, сразу появляется какая-то государственная организация, которая проявляет к тебе интерес.

«Мне не дали ознакомиться с делом, не разрешили задавать вопросы обвинению, не позволили выступить с последним словом»

– Ваш судебный процесс тянулся несколько лет. Когда вы окончательно поняли, что нужно бежать?

– Процесс тянулся с 2015 года. Понемножку отключали средства обеспечения. Я сначала пытался бороться: у меня дома лежат четыре решения Суда по правам человека в Страсбурге. Все ответы в одну строчку: «суд решил не рассматривать ваше дело по существу». Всё. Суд комментариев не даёт. Но обычно они вообще не отвечают. Я их просто засыпал жалобами, поэтому ответ получил.

Я пытался бороться через суд, то есть пытался пройти весь этот путь. И если бы я этого не сделал, у меня бы оставались сомнения: а вдруг я что-то не использовал, вдруг это действительно какой-то отдельный чиновник, и проблема в этом.

– У вас же сначала начался судебный процесс в Финляндии, где вы работали?

– Да, в Хельсинки было самое интересное. Дело в том, что все те товары, которые я посылал в Донбасс, шли не через Латвию, а через Хельсинки. Мне просто пришло известие о возбуждении уголовного дела. И никаких следственных действий вообще не было. Единственное – у той компании, где я работал в Финляндии, у них сразу арестовали счета, всё изъяли. И на этом – всё. А в 2019 я получил информацию, что дело закончено, и меня вызывают в суд. Я пишу: дайте мне ознакомиться с делом, я же не знаю, что вы там откопали. Мне приходит отказ – официальный отказ ознакомиться с делом. Такой же отказ приходит и адвокату.

Я приехал в Тампере, и это был мой первый опыт знакомства с чисто европейским правосудием. Мне зачитали обвинение про «поддержку терроризма», «в группе лиц», «по предварительному сговору» – то есть со всеми отягчающими обстоятельствами. Суд шёл всего два часа. В ознакомлении с делом мне было отказано, в рассмотрении дела по существу отказано, в праве задавать вопросы обвинению отказано и в последнем слове также отказано. Весь процесс – это речь прокурора и речь защитника. Причём речь прокурора мне давалась в переводе с финского, и меня просто восхитил переводчик. Прокурор говорит, говорит, говорит, а потом переводчик берёт паузу: «А ты ему не нравишься». Потом он опять говорит, говорит, говорит, переводчик: «И твои дела ему тоже не нравятся». То есть речь прокурора для меня так и осталась загадкой.

Ну и адвокат удивил. Адвокат, конечно, государственный – после того, как все деньги арестовали, частного нанять я не мог. И вот он говорит: обвинение не предоставило ни одного доказательства по существу дела, у обвинения нет ни одного свидетеля по существу дела и обвинение даже не удосужилось изложить субъективную и объективную вину подсудимого, поэтому давайте не будем наказывать его слишком сильно – давайте не три года ему дадим, а два.

– Это Кафка, конечно…

– Это Кафка. Но единственный плюс во всём этом – что тебя не сажают сразу. Ты имеешь право писать апелляцию и до апелляционного суда гуляешь на свободе. На 22 августа была назначена апелляция, заседание по которой уложилось в час. Потом мне пришёл вызов уже в Рижский суд по уголовному делу, которое завели в Латвии – по тому же самому поводу. И я понял – всё, дальше ждать и бороться смысла нет. Только явиться самому в тюрьму. Но за что и почему? И для чего? И решил закончить на этом общение с европейскими юридическими инстанциями.

«По социальным сетям идёт тотальное отслеживание людей, которые являются коммуникаторами»

– Сейчас в Латвии преследование инакомыслящих приняло массовый характер. Людей сажают за то, что они вышли на защиту памятника советским воинам…

– Кстати, это очень важно. Люди не успели выйти на защиту памятника. Здесь была применена абсолютно новая технология, которая до этого была не видна. Не думаю, что это латышская разработка – наверняка, американская. Идёт тотальное отслеживание по социальным сетям. Причём не просто нелояльных граждан, нет. Идёт отслеживание людей, которые являются коммуникаторами. Если вы коммуницируете больше, чем с пятью людьми, вы сразу попадаете в специальный красный список, и потом по вам идёт отдельное следствие: где и на каких сайтах бываете, кому ставите лайки. И уже по этим признакам с человеком проводится работа: или его арестовывают, или же звонят для «профилактической» беседы. То есть главное – не дать организовать людей. Именно это пресекалось.

Читайте также: Правозащитник Александр Гапоненко просит спасти узников совести Прибалтики

Поэтому и не были организованы массовые выступления против сноса памятников. Как только начинала формироваться группа, сразу хвать – и в тюрьму. Поэтому перед 9 Мая и сразу после него и прошла целая серия арестов. В том числе и Володя Линдерман попал, и Руслан Панкратов попал, и многие другие, кто пытался взять на себя функцию этого центра. Их моментально отслеживали и сажали.

И опять всё по той же схеме: аресты счетов, предъявление надуманных обвинений. Например, человека, который никогда в жизни не занимался частным бизнесом, обвиняют… в неправильном ведении бизнеса на территории Латвии. То есть просто клепают обвинения. А ещё был принят новый закон, который карает за «оправдание геноцида». Тут им карта и пошла: оправдание геноцида стали вписывать туда же, куда и отмывание денег, и налоговые нарушения. И ты сам должен доказывать, что этого не делал. Тут уже дела пошли просто потоком.

«Мы должны так Россию обидеть, чтобы она нас обязательно пнула»

Я хотел бы подчеркнуть: всё, что делается в Прибалтике, делается не из-за русской общины – она слишком незначительна и неопасна. Всё, что там происходит, – это провокация против России. Они потому и памятник сносили так долго и демонстративно, с очень широким освещением, чтобы Россия ответила. Закончили с памятником, одновременно пересажав тучу народа, перешли к православной церкви – приняли специальный закон, что Латвийская православная церковь больше не подчиняется Московскому патриархату. Понятно, что это снова демонстративный шаг против России.

Читайте также: «Сегодня в Латвии приходится бороться за право быть русскими»

У них есть задача – спровоцировать Россию на какие-то ответные действия, которые позволят США обвинить Россию в агрессии против мирных прибалтийских демократий. Латыши это понимают, но у них интересная философия. Я захожу на их форумы, поскольку у меня никаких проблем с латышским нет, и читаю их переписку. И вот они пишут: да, мы понимаем, что нас используют в качестве красной тряпки, но мы должны понять американцев – они не могут просто так вмешаться в конфликт на Украине, им обязательно нужен повод. И мы должны им помочь создать этот повод – мы должны так Россию обидеть, чтобы она нас обязательно пнула. Тогда американцы с чистым сердцем задействуют 5-ю статью НАТО и ударят по России. Вот такие интересные задачи они перед собой ставят.