Всемирный день религии, отмечаемый с 1950 года в третье воскресенье января, по идее, служит объединению мира, а не его раздору. Однако, провозглашая столь благую цель, ООН стоит перед нелегким вопросом: как быть с резким скачком религиозного экстремизма? 

Два, на первый взгляд, не связанных события рубежа 2015‒2016 годов создают новую мозаику так называемой частной жизни. 20-летний боевик группировки «Исламское государство» (ИГ) публично казнил свою мать в сирийском городе Ракка. 40-летняя женщина пыталась уговорить сына «покинуть ряды ИГ, вернуться в ислам и сбежать из Ракки». Фанат новой веры доложил «о неверной» руководству группировки и прилюдно по приказу все того же руководства казнил мать. 

В другом конце света, в относительно благополучной и веротерпимой Европе накануне Рождества Еврокомиссия издала 300 тысяч ежедневников «Европа» ‒ подарок школьникам. В еженедельник включены мусульманские, иудейские, индуистские и сикхские праздники, но не помещён ни один христианский, включая Рождество. В ЕС ‒ особенно его молодые члены – общественные деятели Польши, стан Балтии, Балкан, Чехии и Румынии, включая известных политиков, ‒ возмутились очевидной  дискриминацией в отношении религиозного большинства стран Европы. 

Однако последовавшая реакция Еврокомиссии, вызывала ещё большее недоумение: пресс-секретарь Еврокомиссии заявил, что «данная ошибка будет исправлена в следующем году с помощью изъятия всех религиозных праздников из новой редакции ежедневника». Такая попытка «успокоить умы» очевидно лишь подольёт масла в огонь общественных дискуссий. 

Уже сегодня признаки религиозных, экстремистских и атеистических войн заставляют задуматься: как найти золотую середину между традиционными религиями, их ортодоксальными или радикальными ответвлениями и набирающим силу секулярным гуманизмом? 

Пока в общественном сознании всё же определяющие позиции занимают религиозные традиции. Они не просто за века выработали принятый набор этических норм и систему ценностей. Они стали частью мировой культуры. Однако этот признанный баланс всё сложнее сохранять. С одной стороны – из-за действий религиозных экстремистов всех мастей, навязывающих своё радикальное представление о религии и об общественном устройстве. С другой – благодаря идеологии крайнего секуляризма, отстаивающего безусловный индивидуализм и принципиальную светскость. Адепты крайнего секуляризма зачастую грешат не меньшим этическим авторитаризмом, чем их оппоненты. 

Собственно, это и есть главная проблема: люди с противоположными  взглядами пытаются навязать свои мировоззренческие представления как религиозным общинам, так и большинству в обществе. Один из примеров – попытки запретить проникновение в публичную сферу общественно значимых идей и символов, имеющих религиозное происхождение в Европе. В некоторых странах ЕС теперь нельзя носить христианский крест под угрозой потери работы. Но речь не только о символах, но и об общественных институтах, во многом сформированных под влиянием религиозной традиции.

Законы европейской ювенальной юстиции, как оказывается, не только не снижают уровень насилия в семьях, но разрушают естественные связи между родителями и детьми, будоражат общество. 

Еще пример: католические неправительственные организации, занимающиеся помощью в усыновлении детей, подвергаются санкциям и давлению в США, Канаде, Австралии и ЕС за отказ работать с однополыми парами, желающими усыновить детей.

Тогда, если все против всех, как найти то «золотое сечение», которое позволит не на словах, а на деле следовать свободе вероисповедания или оставаться атеистом? Раньше формула «Бог един» позволяла мирно уживаться разным конфессиям под сенью одного государства. И, во всяком случае, светское государство позволяло различным религиям и людям традиционных убеждений мирно сосуществовать под своей сенью. Сегодня этот баланс во многом нарушен, и государство зачастую словно само бросает вызов традиционному устройству общества.

Гораздо более органичной (и, как следствие, эффективной) реакцией на возрастающую роль религии в жизни людей представляется поиск решений для её интеграции в общественную жизнь. Именно в этом направлении сегодня развиваются некоторые тенденции в России. 

Например, со скрипом и спорами, но всё же не без успеха идет обучение детей религиозной культуре в школе. По выбору родителей, кстати. Не без проблем, но всё же приживается практика служения капелланов в армии. Сами за себя говорят успехи благотворительности – в сфере помощи беженцам и обездоленным, инвалидам именно церковным организациям пока нет равных по уровню организации работы. 

Этот способ интеграции религии в меняющееся общество далеко не эффектен и кропотлив, со множеством неудач, полуудач и незаметных глазу тягот. Но других способов, похоже, нет. 

Поэтому задача светского общества и государства сегодня заключается в том, чтобы поддерживать религиозные миссии милосердия, при этом открыто и жестко противостоять разным злоупотреблениям религией: втягиванию людей в экстремистские и сектантские движения. 

Упор на сотрудничество, создание условий для проявления созидательного потенциала всех традиционных религий во всех сферах человеческой жизни при отказе от навязчивого миссионерства по отношению ко всем группам населения – вот, пожалуй, формула, то самое золотое сечение, у которого есть шансы на будущее.