О том, как в Москве планируют создавать экономику открытого города, упраздняющую прослойку рантье, нелегалов и безработных, в интервью порталу «Русский мир» рассказывает один из инициаторов пересмотра Генплана столицы депутат Мосгордумы Михаил Москвин-Тарханов.

– Михаил Иванович, зачем потребовалось пересматривать Генплан Москвы, только принятый в 2010 году?

– С приходом новой власти изменилась стратегия развития, но такого документа тоже пока нет. Есть Генплан, который рассматривает Москву как некую крепость, отгороженную как от России, так и Московской области. А новый мэр на практике интегрирует развитие Москвы и Подмосковья. Ситуация меняется настолько кардинально, что образуется единство агломерации. Тем более нужна иная стратегия развития.

– Насколько она отходит от Генплана, поделившего Москву на зоны развития (центр) и зоны стабилизации (промзоны и спальные районы) ради увеличения рабочих мест и строительства жилья?

– Кардинально. Принятый Генплан предполагает активное использование труда мигрантов. Не так давно мэрия провела исследование структуры занятости в Москве. Оно шокирует. Из 12 млн живущих в столице, 6,5 млн якобы работают, а 5,5 млн – пенсионеры, домохозяйки, инвалиды, студенты и школьники. При этом реально занимают рабочие места из 6,5 млн работающих только 4 млн. Трудится по найму лишь каждый третий москвич, или около 35%. А 1,5 млн рабочих мест – для Московской области, ещё 1 млн – для остальной России и СНГ. Причём речь идёт об исключительно легальных рабочих местах в промышленности, торговле и на транспорте. Мы создаём рабочие места для приезжих. На одно рабочее место для москвича в промышленности приходится 10 новых рабочих мест для приезжих. Мы раздуваем столицу для приезжей рабочей силы, которая используется неэффективно и до 45% – нелегально. Итог – дорогие земля и недвижимость, локальные дефициты ресурсов, экологическая и транспортная напряжённость. Всё это входит в цену продукции, которая растёт. Мы консервируем дороговизну и неэффективность.

– Как в связи с нежеланием москвичей работать в производственном секторе будет меняться пространство города?

– Так, чтобы понять – как менять пространство города, нам надо понять – а кто в нём живёт и чем занимается? Грубо говоря, какая в нём экономика? А приходит постиндустриальная экономика – экономика услуг. Пока Москва – единственный город в России, который уходит в постиндустриальную даль. Ещё Питер её со временем догонит, ну и Сочи имеет все шансы. Остальные города страны пока принадлежат индустриальной эпохе, прошлому веку. Это означает, что москвичи создают новую сферу услуг, которая относительно платёжеспособна и формирует средний класс, живущий в тяжёлых условиях перегрева города.

– Так всё же, чем взамен занять людей, ведь и так на Москву давят 2,5 млн скрытых безработных?

– Существует три вида постиндустриальной экономики, основанной на сфере услуг. Классическая сфера услуг – гостиницы, рестораны, туризм, медицинское обслуживание, где и так много работает москвичей. Второй вид сервиса – финансовый. Москва, так сложилось, оказалась единственным крупным финансовым центром в СНГ. Ничего подобного нет ни в Астане, ни в Киеве, ни в Петербурге. Половина финансов страны сосредоточена в столице. Уже дано поручение Президента России создать в Москве новый финансовый центр. Структуры строящегося «Москва-сити» предназначены под него. В столице последовательно создаётся новая и мощная финансовая структура.

– Москва продолжит пылесосить всю Россию, только по новым – постиндустриальным – правилам игры?

– Зачем? Москва станет Франкфуртом, вторым Нью-Йорком – крупнейшим финансовым и деловым центром Восточной Европы. А если получится – северо-восточным региональным банком мира. И, таким образом, новая столица будет не пылесосить, а снабжать Россию. А когда мы сами будем перенаправлять кредиты и инвестиции, рассчитываться в рублях, в юанях и в евро, совершать сделки на площадках новой Москвы, ей потребуются в больших объёмах принципиально новые трудовые ресурсы – интеллектуальные. Это огромное количество рабочих мест для образованных москвичей и квалифицированных экспатов. Наконец, ещё один сектор – наука, опытно-конструкторские работы, научное обслуживание в сфере высоких технологий. В Москве сегодня сосредоточено больше половины российской науки. Вот эти три составляющие – классический сервис, финансовый сектор, наука. Добавим сюда высшее и послевузовское образование, также как и опытное и наукоёмкое производство в сфере высоких технологий – это и есть экономика ХХI века.

– Один из самых критикуемых недостатков Генплана – дефицит дорог при растущем числе многоэтажек, что ведёт к росту числа пробок. Как будет пересматриваться в связи с этим транспортное пространство города?

– Оно в одночасье не может измениться. Подсчёты показывают, что обеспеченность москвичей автомобилями составляет две трети от возможного соответственно их уровню доходов. То есть москвичи к четырём существующим миллионам скоро докупят ещё свыше 2 млн авто. Все работы по созданию гаражей и машиномест, организации движения опаздывают и будут опаздывать относительно роста числа автомобилей. Обратили внимание? Зимой машины выезжают реже, чем летом. Боятся пробок. Надо понимать, что в Москве регулятором движения становится сама пробка. Поэтому от пробок, может быть, мы избавимся, когда экономику и социальную структуру города и всей страны кардинально изменим. Один из способов регулирования движения в будущем – сдерживание потребительской активности. Если этого не делать, а только улучшать логистику движения, то сразу же в семье задумаются: «А не прикупить ли нам ещё одну машинку?» Надо, чтобы не купили! Это всё остатки прежнего мышления. И это тоже наша забота.

Сегодня мы формулируем стратегию Москвы как города открытого общества, города среднего класса и постиндустриальной экономики услуг. Значит, мозги надо развивать, даже если это ущемляет материальные интересы или хватательные рефлексы потребления. И ещё учить английский язык всем – школьникам, студентам, по возможности «с малых ногтей», это пропуск в современный мир.

– Когда стратегия развития открытого города войдёт в Генплан?

– Мгновенного и кардинального пересмотра не будет. Если мы начнём радикально менять Генплан прямо сейчас, не имея стратегии, или торопиться с осуществлением городских программ, нас ждут опасности анархии и правовой неопределённости. И частные, тем более зарубежные, инвестиции в этом случае не придут. Поэтому будем работать с Генпланом таким, какой он есть, а он сделан очень добротно, далее корректировать его в соответствии с выработанной и утверждённой стратегией.

Беседовал Антон Самарин