Сегодня мало кто помнит, но комплексная реформа русского языка началась ещё в 2002 году. К 2011 году на её осуществление потрачено 16 млрд рублей, а на выходе – скандал за скандалом. Сначала опозорились создатели и лоббисты четырёх «эталонных» словарей русского языка,  которыми общество отказывается пользоваться. Потом забуксовало тестирование чиновников на грамотность.  И наконец, венцом реформирования виделось образование в 2007-2011 годах электронного правительства. Оно должно было создать реестр государственных услуг, размещаемых в Интернете. Ожидалось, что уже в 2010-м, зайдя на портал, можно будет узнать, куда надо обращаться, чтобы оформить в собственность недвижимость или поставить на учёт автомобиль. Или – во что почти не верится – как европейцы, через Интернет оформить паспорт.

Более того, документы по этим и другим сделкам планировалось оформлять только через Интернет. Теперь всё это звучит как чиновничья байка. В конце 2010-го так и невыполненная федеральная программа «Электронное правительство» в лучших традициях теперь уже «модернизации» и овладения высокими технологиями включена в глобальную программу «Информационное общество». Но теперь его наступление, как приближение коммунизма в СССР, отодвинулось с запланированных 2007-2010 годов опять на 2014-2018 годы.

Тогда на что же ушли 16 млрд?

Частично ответ на вопрос даёт скандал с четырьмя официальными справочниками 2009 года издания – орфографическим, грамматическим, фразеологическим словарями и «Словарём ударений русского языка». Подразумевалось, что в соответствии с законом «О государственном языке РФ», принятым в 2005 году, эти словари должны были стать официальными, заменив «устаревшие» справочники – Дитмара Розенталя и Владимира Лопатина. Ведь в законе «О государственном языке»  чётко прописано, где необходимо использовать официальные словари – в судопроизводстве, органах власти, почтовых отправлениях, рекламных роликах и в СМИ. Иными словами, рекомендательные словари с обретением официального статуса стали бы обязательными для госслужащих.

Однако словарно-орфографическая реформа захлебнулась на старте. Работники телевидения, радио, театра, печатных СМИ, библиотек и музеев заявили, что принципиально не станут пользоваться утверждёнными словарями. Их недоумение вызвали многие новации. Так, орфографический словарь закрепил за словом «кофе» и мужской, и средний род.  А название спорта «карате» по новым правилам следует писать как «каратЭ» – с буквой «Э» на конце. Что касается ударений, то официально разрешается говорить как традиционное «договОр», так и «дОговор» – эталон меры полуграмотности чиновничества, давно замеченного в злоупотреблении этим словечком. Также можно говорить «по срЕдам» и «средАм». И  таких новаций, объявленных четырьмя словарями новой нормой, появилось свыше 50-ти. 

– Норма – это образец, к которому должны тянуться все, – говорит Григорий Солганик, заведующий кафедрой стилистики русского языка факультета журналистики МГУ. – А «кофе» среднего рода – это разговорная форма, допустимая в пивной или бане. Превращать её в литературную – значит примириться со стихией неграмотности. И потом, словари – свод устоявшихся правил, они всегда отстают от современного состояния. В этом их норма и преимущество.

Не только представители академической науки, но и форумы в Интернете, студенты  и многие обыватели отреагировали на нововведения либо с недоумением, либо с откровенной издёвкой. Почувствовав, что как необсуждаемая данность приказ пользоваться новыми словарями не пройдёт, последовали путаные разъяснения. Сначала издатель – фонд «Словари ХХI века» – объяснил «чудовищной технической ошибкой» то, что теперь разрешено произносить и писать «дОговор». И хотя было обещано исправить «недоразумение» в последующих изданиях, а вышедшие сопроводить поправками, маховик недоверия к новым словарям, на которые были израсходованы бюджетные деньги, выделенные на реформу, был запущен. Сегодня ими мало кто пользуется, а обязательными или официальными они так и не стали. Хотя именно они виделись легитимной опорой планировавшегося с 2010 года тестирования по русскому языку для чиновников госучреждений. Всеобщим и обязательным это тестирование должно было стать после принятия поправок к закону «О государственном языке РФ». Это ещё один, тоже проваленный, этап реформы русского языка. Тесты-экзамены по русскому языку для государственных служащих закончились отдельными «экспериментами» в Белгородской, Тульской и Ульяновской областях, так и не выйдя на федеральный уровень. И вот тут стало ясно: деньги растрачиваются, а реформа русского языка тихо спускается на тормозах.

Новые словари-справочники и программы тестирования по русскому языку и культуре общения в дальнейшем, как предусматривала реформа, должны были облегчить введение электронных услуг для общества. Как ожидается, их будут оказывать многофункциональные центры (МФЦ). Закон о праве россиян на оперативное обслуживание уже принят парламентом. Как минимум, он подразумевает не только знание чиновничеством грамматики русского языка, но и владение компьютером. Собственно, ради этого и затевалась реформа русского языка – вовсе не ради «чистописания» госслужащих – это лишь частичка реформы, а ради эффективного исполнения ими функциональных обязанностей, которые, как и новый век, технологизируются. Но цель не достигнута ни по одному пункту. Проваленная в 2007-2010 годах электронная реформа как ни в чём не бывало, то есть на новые деньги, началась в 2011-м. Вот только комплексная реформа русского языка, задуманная как ступенька для приближения к информационной эпохе, превращается в её тормоз.

– Вся-то реформа – бюрократическая акция по составлению официальных словарей-букварей и обещание тестировать чиновников на предмет правописания – и та провалилась, – говорит Елена Зелинская, член Общественной палаты РФ. – Именно поэтому сегодня на щит поднимается тезис о том, что русский язык, как и все языки мира, упрощается. Это так, и это закономерно, но к чему шельмовать? В список нормативных словарей попали те, которые отражают не норму, а текущее словообразование. А оно везде в мире далеко от нормы.

Именно поэтому Общественная палата направила запрос Президенту РФ с просьбой «оградить общество от новаторов русского языка, которые вмешиваются в литературную норму» за государственные деньги. И немаленькие. В том письме они приводят такое наблюдение. В немецком, китайском и особенно во французском языках, иногда вызывающих иронию из-за половины нечитаемых букв в слове, последние сто лет ничего не меняли и не отменяли. До сих пор «Дойчланд» у немцев пишется Deutschlаnd, а «бордо» у французов – bordeaux. И они ничего не упрощают в этих словах, насчитывающих немало «лишних» букв. А вот россияне, как считает моя знакомая иностранка, «суетятся не по делу». Её реакция на наши нововведения весьма поучительна. Она, говорящая на русском больше тридцати лет, однажды позвонила и спрашивает: «Если вы начали говорить дОговор, то, может быть, теперь можно писать кАрова и МАсква?» И сама засмеялась. Потом привела в пример французов. У них в языке буква «ё» сохраняется всего из-за трёх слов. И никому в голову не приходит затевать дискуссию, отменять букву «ё», ставить ей памятник или создавать общественные движения в её защиту? Зато паспорт и французы, и немцы оформляют через Интернет, сидя дома, а не стоя в изматывающих очередях, и документ им доставляет курьер. Россияне же могут через Интернет послать только заявку на оформление паспорта. Чтобы его получить, всё равно надо занимать очередь в шесть-семь утра и отпрашиваться с работы на день-другой. А потом ждать месяц-другой. А всего-то – провалена какая-то там реформа русского языка. Казалось бы, ну и какая связь? 

Анна Лощихина