Выборы в Финляндии редко становятся политической сенсацией общеевропейского масштаба, однако нынешней весной избиратели этой северной страны сумели всерьёз испортить настроение бюрократам в Брюсселе и либеральной общественности. Третье место среди партий, боровшихся за мандаты в парламенте, получила «Партия истинных финнов». Причём от занявших второе место социал-демократов истинные финны отстали всего на одну десятую процента.

Произошедшее вполне соответствует общей тенденции, набирающей силу в Европе. Финансовый кризис, охватывающий одну страну за другой, провоцирует растущее раздражение избирателя, который категорически не понимает, почему он должен жертвовать своими деньгами. В странах, терпящих бедствие, народ недоволен мерами жёсткой экономии, которые Европейский союз навязывает в качестве условия предоставления финансовой помощи, а в странах, предоставляющих помощь, люди не желают платить за других.

Политики, естественно, жалуются на эгоизм, своекорыстие и национальную ограниченность граждан, не желающих поддерживать европейский проект. Почему-то государственные деятели никогда не признают, что какие-то проблемы могут быть порождены ими самими. А уж о том, что не всё в порядке с европейским проектом как таковым, невозможно даже помыслить.

Всякий раз, когда политика, ориентированная на ценности свободного рынка, терпит неудачу, в качестве единственного спасения предлагаются ещё большие дозы всё той же политики, а когда жизненный уровень населения падает и внутренний рынок сужается, правительства и центральные банки не находят ничего лучшего, как сократить социальные расходы, тем самым опуская ещё ниже жизненный уровень и обеспечивая дальнейшее сужение внутреннего рынка. Порочный круг будет сохраняться до тех пор, пока кто-то не решится на отказ от избранного курса, выбрав противоположное направление. Однако это будет означать не только смену экономической идеологии одним отдельным правительством или даже группой стран, но и развал всей системы нынешних европейских институтов, которые на основе этой идеологии построены. Именно необходимость сохранять и поддерживать существующие структуры заставляет политиков – независимо от партийного окраса – упорствовать в проведении курса, провал которого давно уже очевиден всем, включая их самих.

О том, что попытка интегрировать разные экономики в рамках единой денежной системы не только не сблизит европейские народы, но, наоборот, обострит противоречия между ними, давно уже предупредили критики евро. Точно так же многократно говорилось, что демонтаж европейской социальной модели, проводимой большинством правительств континента во имя увеличения конкурентоспособности, не только не укрепит Европу, но, наоборот, спровоцирует глубочайший кризис, дезорганизуя местные рынки, подрывая у людей стимулы к труду и чувство ответственности перед обществом. Все эти прогнозы оправдались в полном объёме, но даже теперь, когда евроскептицизм постепенно превращается в единственную идеологическую доктрину, объединяющую между собой народы Европы, политический класс не хочет ничего менять.

Самое трагичное в сложившейся ситуации то, что в упорном желании продолжать избранный курс либералы, консерваторы и парламентские левые полностью едины. Они с пеной у рта отстаивают европейский проект, не сознавая, что именно этим обрекают его на неминуемое крушение. Массы людей, для которых этот проект обернулся очередными неприятностями, ищут альтернативу и, не обнаруживая её на левом фланге, обращаются к националистическим партиям.

Эти партии обещают своим избирателям меры по борьбе с безработицей, государственное регулирование рынка, а главное – представляют себя в качестве силы, готовой бросить вызов структурам Евросоюза, давно вызывающим отвращение граждан. Однако в комплекте с экономической программой, ориентированной на защиту местных интересов, европейцы получают консерватизм, авторитаризм и  ксенофобию. Первыми жертвами наметившегося политического поворота рискуют стать мигранты, которые, в свою очередь, уже пострадали от проводимой повсеместно неолиберальной политики. На втором этапе растущая волна авторитаризма (которую, кстати, подняли сами правящие либералы, демонстративно не желающие считаться с мнением большинства своих сограждан) грозит захлестнуть и разрушить европейские институты, прочность которых не надо переоценивать. И пострадают от этого не только брюссельские чиновники, но и простые граждане, рискующие лишиться многих своих прав. Нация, как известно, требует жертв. 

Показательно, что в эпоху расцвета социального государства, когда жизненных средств и возможностей хватало всем, миграция в Европе отнюдь не воспринималась в качестве проблемы или угрозы, а сами приезжие без особых проблем интегрировались в местное общество. Культурный разрыв между приезжими и местными, как и конфликты между ними, обострялись по мере того, как становилось меньше государственного регулирования, меньше рабочих мест, падало качество образования, сокращались расходы на социальные нужды. Параллельно разворачивалась экономическая катастрофа в странах глобального юга и Восточной Европы, заставляя миллионы людей сниматься с насиженных мест и бросаться туда, где социальное государство, несмотря на все победы неолиберализма, не было ещё полностью уничтожено.

Для того чтобы остановить поток людей с юга на север, недостаточно будет закрыть границы и запретить публичное ношение паранджи. Ответы, которые предлагают своим избирателям новые националистические партии Запада, противоречивы и двусмысленны, ведь, сдерживая миграцию, власть автоматически не гарантирует восстановления социальных прав для уже имеющегося в стране населения. А подобные перемены потребуют не разделения людей по происхождению и цвету кожи, но, напротив, укрепления солидарности. Именно этот урок преподали Европе арабские революции, разворачивающиеся у нас на глазах.  

Правящие круги старого континента смотрят на происходящее с растерянностью. Они потеряли контроль над ситуацией. Их идеология утратила привлекательность. Принимаемые ими решения лишь ухудшают положение дел. Спасая евро, они загоняют финансовую систему в неминуемое банкротство, заставив Грецию и Ирландию проводить политику жёсткой экономии, они усугубили кризис в Португалии и Испании, а теперь, принуждая эти страны следовать примеру Греции, создают предпосылки для такого же кризиса в Италии, а быть может, и в Британии.

Упорствуя в проведении неолиберальной политики, её авторы превращают проблемы в бедствия, а бедствия – в катастрофы. И чем дольше они будут упорствовать, тем более грандиозными и разрушительными эти катастрофы окажутся для всего континента. Вопрос лишь в том, кто станет наследником обанкротившегося политического класса. Пока готовность к этому демонстрируют только правые националисты.

Борис Кагарлицкий