Арабские революции вызвали в России поток рассуждений и комментариев. Политики, журналисты, всевозможные публичные деятели торопились высказаться по злободневному поводу, не утруждая себя даже минимальным изучением текущей информации – у них заранее были готовы ответы на любые вопросы. Одни рассуждали о страшном исламизме, другие повсюду искали американский заговор, а третьи восхищались торжеством демократии и прочили повторение «египетского сценария» под родными берёзами. А тем временем общественное мнение формировалось как-то само собой, сопоставляя информацию, поступающую с Ближнего Востока не столько с комментариями и речами политиков, сколько с собственным повседневным опытом, который, как выяснилось, далеко не так сильно различается у россиян и арабов. Совершенно не очевидно, что средний россиянин готов последовать за египтянином протестовать на улицы и площади, но более чем заметно, что он понимает и одобряет мотивы протестующих. Во всяком случае, об этом явственно свидетельствуют результаты социологических исследований, проведённых в конце февраля.

Наиболее подробный и систематичный опрос из известных мне был проведён ВЦИОМ в 48 регионах страны 12-13 февраля, и он вполне убедительно свидетельствует о том, что большинство респондентов отнеслось к событиям на арабском Востоке в высшей степени позитивно.

Подавляющее большинство опрошенных информировано о происходящем, причём более трети из них (35%) внимательно следит за этими процессами. Интерес к арабским революциям проявили более или менее равномерно представители всех возрастных групп, но любопытно, что лидируют здесь люди в возрасте 45-59 лет (39%), тогда как наименьший интерес к новостям проявляет молодёжь от 18 до 24 лет (27%). А если взглянуть на географию опроса, то обнаруживается, что больше всего заинтересованности проявляют жители крупных провинциальных городов – здесь число активно интересующихся достигает 40%. Наконец, обнаруживается, что люди с хорошим и очень хорошим материальным положением более внимательно следят за событиями – здесь число активно заинтересованных достигает 40%, тогда как в группе со средними и низкими доходами – 33-34%. Однако, как видим, разрыв не слишком велик и можно говорить о том, что ни одна социальная или возрастная группа, ни один регион не остались в стороне от этой информации.

При этом россияне демонстрируют очень большое единство в ответе на основные содержательные вопросы. 45% опрошенных сходятся на том, что восстания арабского мира вызваны низким уровнем жизни. Среди прочих причин называют коррупцию, авторитаризм и усталость от длительного управления страной одним человеком. И лишь 2% верят в версию о деятельности западных спецслужб, а уж исламистов винит в произошедшем всего 1%. При том, что именно эти две версии были озвучены подавляющим большинством публичных комментаторов, напрашивается ещё один вывод: доверия к их словам нет никакого.

Авторы опроса констатируют, что «симпатии россиян на стороне манифестантов». Большинство респондентов убеждено, что в результате народных выступлений жизнь в Египте и других странах региона станет лучше.

Самый важный вопрос, волновавший социологов, впрочем, состоял в том, насколько россияне готовы последовать примеру египтян и тунисцев. Опрос ВЦИОМ явственно показывает, что не готовы. Число людей, которые не верят в возможность массовых народных волнений у нас в стране, не только выросло на фоне не менее явной симпатии большинства к аналогичным выступлениям в других странах, но и достигло самой высокой отметки с 2006 года (56%). Правда 17% опрошенных не только верят в возможность массовых беспорядков, но и проявляют готовность в них поучаствовать.

Между тем данные, полученные Фондом общественного мнения (ФОМ) в ходе опроса, проведённого 19-20 февраля, разительно отличаются от результатов исследований ВЦИОМа. Тут получается, что практически половина россиян (49%) готова выйти протестовать на площади. По оценкам ФОМа с декабря 2010 года число недовольных ситуацией в стране выросло на 17%. Главной причиной недовольства является рост цен на продовольствие и сокращение доходов.

Чем можно объяснить столь разительное расхождение итогов в двух исследованиях, проведённых почти одновременно? Разумеется, социология только изображает из себя точную науку, а на самом деле таковой не является. Ведь в лучшем случае мы получаем знания о том, как люди ответят на вопрос, сформулированный социологом, тогда как сами для себя они, возможно, ставят и формулируют совершенно иные вопросы.

Если под этим углом зрения сопоставить два исследования, то бросается в глаза, что социологи, быть может, думали об одном и том же, но спрашивали – о разном. Дело в том, что специалисты из ВЦИОМ интересовались тем, верят ли респонденты в вероятность свержения власти путём массового народного протеста. Заметим, вопрос ставился не о том, нравится ли власть респондентам, а о возможности или невозможности её сменить. Респонденты вполне резонно ответили, что не верят в такую перспективу, причём совершенно даже не важно, считают они её желательной или нет. Просто они трезво отдают себе отчёт в силе государства. И люди вполне точно ответили именно на тот вопрос, который был им задан. Напротив, исследование ФОМ было сосредоточено не на политических перспективах, а на социальном недовольстве. И тут разница совершенно фундаментальная. Россияне явно не готовы менять власть, но они, похоже, готовы предъявлять этой власти жёсткие социальные требования.

В наших условиях именно социальные вопросы становятся главной темой, интересующей и мобилизующей людей. Социальный протест сегодня не является ещё политическим, он в значительной мере отрицает политику, в том виде, в каком её предлагает нам сложившаяся система. Но рано или поздно он может сам стать политикой.

Борис Кагарлицкий