С лёгкой руки экономиста инвестиционного банка «Голдман Сакс», придумавшего в 2002 году броскую аббревиатуру БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай) – всего лишь обозначив наиболее перспективные для инвестиций развивающиеся экономики, этот термин зажил собственной жизнью, став самосбывающимся пророчеством. И недавний саммит лидеров теперь уже пяти стран (плюс Южная Африка) продемонстрировал, что в мире возник не просто очередной экономический форум, а новая сила. Может быть, ещё и потому, что за дело взялись китайцы? Для них такой формат – идеальный механизм для продвижения собственной концепции  глобального устройства, конечно, не китаецентричного, но и не однополярного. При этом сам Пекин, во избежание чрезмерной озабоченности США и Запада, а также чтобы не вызывать аллергии в развивающемся мире, остаётся вроде бы не на первых ролях. А весьма значительная часть «членов мирового сообщества» такой передел приветствует, так как надеется на более справедливое мироустройство и распределение материальных благ.

Не случайно столь большое внимание на саммите было уделено чисто политическим вопросам. И концептуальным основам справедливого мирового порядка, обеспечения мира и безопасности несиловыми методами. И многосторонним подходам, установлению демократии в международных отношениях, инклюзивному и неконфронтационному международному сотрудничеству. Особое значение имела демонстрация единства стран по острым мировым  политическим проблемам – Ближнего Востока и Северной Африки, Ливии, противостоянию терроризму…

Правда, пока нет полного взаимопонимания по проблеме расширения Совета безопасности ООН (куда стремятся Индия и Бразилия), но всё чаще эгоистические национальные интересы оказываются подчинёнными групповым.

Пока что звучат заклинания о том, что главное для БРИКС – экономика. Действительно, консолидация этих крупных стран и координация их подходов к глобальной финансово-экономической архитектуре сыграли важную роль в преодолении экономического кризиса. Да и в декларации, принятой в Санья, и в плане действий акцент сделан именно на  углубление сотрудничества финансовых, экономических, аграрных ведомств. А также на расширение торговли и инвестиций, выработке общих подходов к  международным правилам  обмена товарами и услугами. Акцентировано внимание на регулирование финансовых и товарных рынков, цен, валютных курсов, перспективах использования национальных валют и создания наднациональной резервной валюты и т.п.

Здесь БРИКС уже не в первый раз заявляет себя как реальный блок – именно единая позиция этих стран позволила им увеличить свои квоты в МВФ и Мировом банке, страны совместно выступают в рамках «большой двадцатки». Они продвигают совпадающие интересы в рамках ВТО, что в перспективе означает возможность создания новых, менее выгодных для развитых стран, правил игры в мирохозяйственных связях.
Но надо понимать, что БРИКС – это пока небогатые страны с массой внутренних проблем. Их доля в мировом ВНП – около 15%, тогда как у одних США – 25%. Прогнозы, правда, говорят, что года через три эти доли сравняются, но не приходится ожидать, что развитые страны, у которых и технологии, и капитал, и сила, просто так смирятся с тем, что их «подвинут» на вторые роли. К тому же национальные интересы членов пятёрки во многом расходятся – это страны с разным уровнем развития. Одни из них – производители сырья, другие – потребители…

Если вспомнить Маркса, тут нет прямой связи между экономическим базисом и  политической надстройкой. Связи каждого из «пятёрки» с Западом намного для них важнее, чем между собой.

Получается, что главное всё-таки – политическая воля. Невольно вспоминается довольно активное в ХХ веке Движение неприсоединения (опыт которого, кстати, надо бы при возможной институализации БРИКС учесть). Оно представляло интересы развивающегося мира, а СССР и Китай старались всячески использовать его антизападную направленность. Вспомним, что БРИКС как механизм вырос сначала из «оси» стратегического партнёрства Россия – Китай, к дискуссиям позднее в рамках РИК присоединилась Индия (при всей её настороженности по отношению к Китаю), как бы из любопытства стала согласовывать конкретные проблемы Бразилия, а теперь есть и представитель ещё одного континента – Африки.

Если пользоваться терминологий старых времён (она не обязательно себя полностью изжила), то речь идёт не просто об экономическом противостоянии мирового «Севера» (развитых стран) мировому «Югу».

Первый мир – Запад – так и остался первым. Третий мир – развивающиеся страны – по большому счёту также мало изменился, хотя некоторые его члены – скажем, Турция и, прежде всего, «азиатские тигры» – настойчиво прорываются в «высшую лигу».

«Второй мир» – «реальный социализм» – рассыпался. Сегодня же, похоже, именно с точки зрения сопряжения национальных интересов в глобальном масштабе формируется новый «второй мир». Это общность ведущих в своих регионах крупных стран, которые выступают с более или менее близких позиций по отношению и к «первому», и к «третьему» миру. Отметим, что интуитивно в этот влиятельный клуб стремятся уже многие – и Мексика, и Индонезия, и даже Египет, задумываются даже и уже «почти свои» в золотом миллиарде такие, как Южная Корея…

Короче, если обыгрывать шутливую русскоязычную аббревиатуру новой структуры – БРЮКИ, к ним уже прикидываются лекала «пиджака» – наиболее влиятельных стран «второй очереди». Хотя спешить с этим явно не следует, надо разобраться в существующем формате (можно, наверное, дать желающим статус «партнёра по диалогу»).

У России позиции здесь двойственные. С одной стороны, исторически, цивилизационно и технологически она ближе к Западу, «Северу». Перспектива оказаться в одной упряжке с развивающимися странами может ранить национальную гордость, но объективно отвечает национальным интересам.

Фактически Россия может играть роль «моста» между «Севером» и «Югом». Речь ведь не идёт о разрыве с Западом – об этом даже смешно говорить (и это справедливо для всех стран БРИКС). В конечном итоге Запад тоже выиграет от расширения рынков при экономическом прогрессе стран с общим населением три миллиарда человек. Однако вместе мы можем выступать с более сильных позиций, добиться более выгодных и справедливых правил глобального управления. Наверное, мир в итоге станет безопаснее – особенно если удастся расходовать ресурсы на устойчивое развитие, а не на гонку вооружений.

Не так часто историей предоставляются шансы  выстроить некую новую международную реальность. С БРИКС – такой шанс налицо. Россия уже  проявила свою инициативную позицию в формировании новой структуры (первое международное научное обсуждение состоялось в 2008 году именно в России, первый саммит – в Екатеринбурге в 2009 году). Сегодня, как нам кажется, пора ставить вопрос о создании неких координирующих органов – и экспертного, и межгосударственного уровня. Открывается многообещающее поле деятельности для наших дипломатов и учёных-международников. Причём надо себе отдавать отчёт, что не все в мире будут встречать эту деятельность рукоплесканиями. Однако мир меняется независимо от желаний даже самых влиятельных сил – будем надеяться, что в лучшую сторону.

Профессор Георгий Толорая,
Институт экономики РАН