Одного из самых известных в мире русских философов – Николая Бердяева – называют «философом свободы». Сам он писал, что для него свобода – это «дух, творческий акт, личность, общение любви». Его поиск духовной свободы получился непростым: дворянин, революционер, заметная фигура Серебряного века, эмигрант, участник Сопротивления, гражданин СССР.

Не состоявшийся военный и марксист

Николай Александрович Бердяев родился 150 лет назад - 18 марта (6-го по старому стилю) 1874 года - в поместье своего отца под Киевом. Дворянский род Бердяевых был известен с конца XV века, когда представители знатных татарских родов приехали на службу к московскому государю. По мужской линии Бердяевы часто выбирали военную службу – дед будущего философа был генерал-лейтенантом, а отец служил в Кавалергардском полку, куда определялись представители высшей знати.

Казалось, путь Николая был предопределён – военная карьера. И после нескольких лет домашнего обучения он поступает в Киевский кадетский корпус. Но там он ощутил себя «совершенно несчастным и потерянным», как писал позднее. Врождённый индивидуализм не позволял ему слиться с толпой товарищей по учению, их разговоры казались ему глупыми, а общением – чрезмерно грубым. Но всё же Николай выдержал в кадетском училище четыре года – видимо, не желая расстраивать родителей. Но после 6-го класса он уходит оттуда и начинает самостоятельно готовиться к поступлению в Киевский университет. А параллельно изучает Канта, Гегеля и Шопенгауэра. Направление его научного интереса определено – философия.

Сначала он поступает на факультет естественных наук, считая, что будущий философ должен хорошо знать физику и математику. Правда, спустя год, поняв, что переоценил свои усилия, переводится на юридический факультет. Но получить диплом ему не удастся. 90-е годы XIX века – период революционного бурления в среде интеллигенции, и студенческие кружки в ведущих университетах Российской империи не стали исключением. Николай Бердяев увлекается идеями марксизма и даже вступает в Союз борьбы за освобождение рабочего класса – серьёзную революционную организацию.

Последствия не заставили себя долго ждать. Сначала Бердяева арестовывают за участие в студенческой демонстрации. Но принадлежность к высшему классу и хорошая репутация семьи позволили быстро выйти на свободу. А спустя год обвинение было уже гораздо серьёзнее – организация беспорядков, хранение и распространение нелегальной литературы. В Киеве прошли массовые обыски, были арестованы более сотни революционеров. Из университета Бердяева исключают и высылают на три года в Вологду, где он познакомится со многими будущими видными деятелями советской власти.

Обличение «идейного убожества» интеллигентских идей

Вологодское затворничество не проходит даром: Бердяев пишет и издаёт свою первую книгу «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии», где пытается объединить марксистскую философию с работами немецких философов Канта и Гегеля.

Книга вызывает интерес и становится предметом широких дискуссий. Так что из ссылки Бердяев приезжает в Санкт-Петербург уже известным философом. С революционным движение он пока что не рвёт и в 1903 году вступает в «Союз освобождения», основанный общественным и политическим деятелем Петром Струве. Впрочем, как вспоминал позднее сам Бердяев, красивые виды Рейнского водопада, недалеко от которого проходили два съезда «Союза освобождения», привлекали его гораздо больше, чем содержание докладов. «Союз освобождения» стал базой для создания Кадетской партии, куда Бердяев не вступил, считая её «слишком буржуазной». Уже тогда он чувствовал «страшную отчуждённость от либерально-радикальной среды».

Революция 1905 года и её кровавый урожай с более чем десятком тысяч жертв ещё больше усиливают эту отчуждённость философа от революционного радикализма. В 1909 году выходит знаменитый сборник статей «Вехи», для которого Бердяев пишет статью «Философская истина и интеллигентская правда». Один из авторов сборника «Вехи» философ Семён Франк писал: «наша задача состояла в обличении духовной узости и идейного убожества традиционных интеллигентских идей». Все семь авторов сборника подвергли резкой критике нигилизм, агрессию, нетерпимость, малообразованность революционеров-радикалов, стремящихся к ликвидации царизма и православия. Вполне прозорливо философы предрекали, что вызванный такими радикалами хаос в обществе в конечном итоге сметёт и их самих.

«Вехи» явились главным событием 1909 года и вызвали шквал критики. Обсуждения книги собирали огромные аудитории. Видные революционеры страстно опровергали авторов: Ленин назвал «Вехи» «сплошным потоком реакционных помоев, вылитых на демократию».

Сам Николай Бердяев становится к тому времени ещё и видным деятелем Серебряного века – особой эпохи в предреволюционной России. Он был частым гостем в салоне символиста Вячеслава Иванова, куда стекается весь цвет столичной интеллигенции – Александр Блок, Анна Ахматова, Константин Бальмонт, Василий Розанов. Интуитивно чувствуя приближающиеся глобальные перемены в мире и России, деятели культуры будут пытаться создать нечто вроде «новой религии» для нового человека путём мистико-духовных поисков. Впрочем, эти поиски, вылившиеся в итоге в декаданс и упадничество, Бердяев позднее будет вспоминать чуть ли не с отвращением. Позднее, когда с женой они переезжают в Москву, Бердяев принимает участие в деятельности Религиозно-философского общества.

 

Впрочем, своеобразное понимание христианских идей приводит в итоге к конфликту философа с иерархами Русской православной церкви. Бердяев пишет статью «Гасители духа», где вступается за монахов афонского братства, которых на тот момент Святейший синод осудил как еретиков за увлечение религиозным мистическим движением, известным как «имяславие». За свою статью Бердяев был привлечён к суду, который отложили из-за начавшейся Первой мировой войны.

Билет на «Философский пароход»

Февральскую революцию Бердяев встретил с воодушевлением. Позднее он напишет, что Временное правительство имело мало шансов удержаться у власти, поскольку Керенский был человеком умеренных взглядов и не чувствовал настроения масс, которые хотели гораздо большего, чем февральские свободы. Октябрьскую революцию он не принял, но полагал, что Ленин тоже не удержится у власти, а значит, революцию можно «пересидеть».

Николай Бердяев продолжал жить в своей квартире, его кабинет и библиотека оставались нетронутыми. И хотя философ выступал с лекциями, на которых критиковал марксизм, новая власть его не трогала. Сам он писал, что имел «охранные грамоты» – помогло знакомство в ссылке со многими из тех, кто стал у руля революции.

За пять лет в Cоветской России Бердяев успел довольно много: стал вице-председателем Всероссийского союза писателей, профессором историко-филологического факультета Московского университета. Ещё он основал Вольную духовную академию, где устраивал курсы лекций, семинары и публичные прения по различным вопросам.

Охранные грамоты не освобождали философа от трудовой повинности, но даже это не выбивало его из колеи: «Даже когда была введена обязательная трудовая повинность и пришлось чистить снег и ездить за город для физических работ, я совсем не чувствовал себя подавленным и несчастным, несмотря на то, что привык лишь к умственному труду и чувствовал физическую усталость. Я даже видел в этом правду, хотя и дурно осуществляемую. Одно время жизнь была полуголодная, но всякая еда казалась более вкусной, чем в годы обилия».

Дважды за эти пять лет он подвергался аресту. Первый раз его допрашивал лично Дзержинский, который, пообщавшись с философом и проникшись его идеями, не только отпустил его, но даже дал служебный автомобиль, чтобы доехать до дома.

В 1922 году Бердяева вновь арестовали, и на этот раз философствовать уже никто не собирался: ему объяснили - либо он уезжает за границу, либо будет расстрелян как контрреволюционер. Так в 1922 году Николай Бердяев оказался на знаменитом «Философском пароходе», на котором Россию покинули около двухсот деятелей культуры и оппозиционной интеллигенции.

Мессианство русского духа

В 1924 году Бердяев переезжает из Берлина в Париж, где в этом же году издаёт свою пророческую книгу «Новое средневековье». Книга приносит автору европейскую известность. «Новое время заканчивается», – писал Бердяев. А вместе с ним в прошлое уходят рационализм, гуманизм, правовой формализм, либерализм, демократизм – как главные ценности западной цивилизации. Наступает «новое средневековье», которое должно принести новые истины. Философ видел его как общество, основанное на иерархии, с новой – духовной – аристократией. По его мнению, принцип частной собственности в таком обществе сохранится, но будет ограничен и одухотворён. Индивидуализм и национализм должны уйти в прошлое, полагает философ, уступив место «соборности». В качестве путей развития такого общества он видит и коммунизм, но считает его ложной идеей, которая в конечном итоге выродится.

Период эмиграции окажется для Бердяева весьма плодотворным. Возможно, этому способствовало и неожиданное наследство – английская поклонница завещала философу свой дом в Кламаре под Парижем. Здесь Бердяев напишет и издаст десятки книг, которые сделают его имя всемирно знаменитым: «Творчество и объективация», «Царство духа и Царство кесаря», «Русская идея», «Истоки и смысл русского коммунизма», «Самопознание», «Философия неравенства», «Философия свободного духа», «Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого». Все эти книги поставили русского философа в один ряд с самыми знаменитыми европейскими мыслителями. В 40-х годах Бердяева будут восемь раз выдвигать на Нобелевскую премию по литературе, но он так и не сможет её получить.

Постепенно Бердяев в некотором смысле примиряется с большевизмом, объясняя философские и мистические истоки Русской революции. На его взгляд, она отвечала глубинным чаяниям русского народа и должна была принести на землю высшую правду. «Миссия русского народа сознаётся как осуществление социальной правды в человеческом обществе, не только в России, но и во всём мире», – пишет Бердяев. «Пролетариат должен бороться против овеществления человека, против дегуманизации хозяйства, должен обнаружить всемогущество человеческой активности», – заключает он. Не отрицая всех экономических обоснований для революции, он на первое место ставит её духовный исток – мессианство русского духа.

Россия – это огромный «Востоко-Запад»

Неудивительно поэтому, что когда немецкий фашизм напал на СССР, Бердяев был целиком и полностью на стороне Советской России. Он вступил в подпольный Союз русских патриотов, сотрудничал с Де Голлем и движением Сопротивления. «Я мучительно переживал страшную войну против России», – позднее писал он. Его несколько раз должны были арестовать по доносу, но удивительным образом его спасла философия – поклонники Бердяева обнаружились даже среди нацистов. Сам Бердяев потом шутливо писал, что таким образом «проявилось почтение немцев к философии». Накануне Победы в 1945 году он был в советском посольстве на праздничном банкете. А в 1946 году даже получил советское гражданство. Но, как и предвидел он сам, умер он всё-таки в изгнании – в 1948 году.

Его мысли о русском народе – его загадочной душе и предназначении сегодня по-прежнему актуальны. «Русский народ есть в высшей степени поляризованный народ, он есть совме­щение противоположностей. Им можно очароваться и разочароваться, от него всегда можно ждать неожиданностей, он в высшей степени способен внушать к себе cильную любовь и сильную ненависть. Это народ, вызывающий беспокойство народов Запада. По поляризованности и противоречивости русский народ можно сравнить лишь с народом еврейским. И не случайно, именно у этих народов сильно мессианское сознание. Противоречивость и сложность русской души, может быть, связана с тем, что в России сталкиваются и приходят во взаимодействие два потока мировой истории – Восток и Запад. Русский народ есть не чисто европейский и не чисто азиатский народ. Россия есть целая часть света, огромный Востоко-Запад, она соединяет два мира. И всегда в русской душе боролись два начала, восточное и западное», – писал он в своей книге «Русская идея». А главная «русская идея», по мысли Бердяева, есть идея «коммюнотарности» (общности) и братства людей и народов. И спустя почти сто лет с этим тоже трудно спорить.