Сразу два известных человека – телеведущий Александр Гордон и филолог Алексей Плуцер-Сарно – предлагают создать общественную организацию ради спасения мата.

Их мотивация проста – некогда запретное крепкое словцо стало настолько доступным и массовым, как на улице, так и в Интернете, что вся сила и прелесть мата, сосредоточенная в его запретности и закрытости, слабеет.

– Через доступность мат теряет влияние, – считает Алексей Плуцер-Сарно, автор 12-томного «Словаря русского мата». – Если так пойдёт дальше, он постепенно превратится в обычную брань и может утратить литературную и брутальную значимость. Он просто умрёт как филологический вид богатства и разнообразия русской речи. Вернуть мат к жизни могут защитные меры. В том числе, возможно, общественные организации в его защиту, как это ни покажется странным тем, кто ратует за его запрет.

Кстати, альтернативное движение – за запрет матерщины – тоже набирает силу. В начале весны Андрей Кислицын, мэр города Заречный Свердловской области, городским судом оштрафован за нецензурную лексику в Сети на 20 тысяч рублей. На одном из интернет-форумов он в таких выражениях обвинил в воровстве главу одного их ТСЖ Ирину Городецкую, что народ многоэтажную брань на цитаты разобрал. Редкий случай: дама добилась сатисфакции, но многие жители Заречного удивляются – за что «засудили» мужика?

А в Петербурге и Красноярске студенты местных университетов возмущены тем, что студентов Алёну Соломонову и Кирилла Брызгалова отчислили из вузов только за то, что они в своих дневниках в ЖЖ «матерились как сапожники», критикуя университетское руководство.

Мол, как можно судить, а тем более отчислять из вузов за то, что делают почти все – объясняются, прибегая к непечатной лексике, на которой, по данным социологов, изъясняются до 70% взрослых россиян? А до 90% из них пользуются матом, когда «расстроены в чувствах». И, наконец, Интернет давно стал языковым мусоросборником, из которого иногда извлекаются фразеологические бриллианты, но чаще всё же подзаборный слог. Да и как иначе, если даже основатели и гуру российской блогосферы Артемий Лебедев, Максим Кононенко и Дмитрий Давыдов в своих блогах обязательно прибегают к матерному словцу? Вот только проблема в том, что, по наблюдениям социологов, матерщина как неотъемлемая часть Рунета, ставшая в нём сначала модой, а потом синонимом свободы от цензуры, в последний год-два чувствует себя, как минимум, некомфортно.

Первым, кто попытался направить «антиматерщинные» настроения в организованное русло, стал политтехнолог Михаил Ковалёв. Он предлагает за использование нецензурной лексики в Сети ввести судебное преследование. Однако затеянная им «антиматерщинная» акция, похоже, рекламная: с матом Ковалёв решил бороться, подав заявление в Генпрокуратуру на посты Артемия Лебедева. Мотивация и тактика политтехнолога понятна – в день блог Лебедева читает до 150 тысяч человек. Вот только прокуратура игнорирует политтехнологический самопиар – в стране нет закона, позволяющего преследовать за нецензурную лексику, если она не оскорбляет чью-либо честь и достоинство, а значит, нет предмета для рассмотрения пиар-жалобы.

Хотя языковая проблема противостояния нецензурной речи зреет. Наметились две тенденции. Идеологическая, когда сторонники запрета публичного мата перестали стесняться быть высмеянными за отстаивание морали и объединяются в общественные движения. И репрессивная, когда за фривольные выражения в Сети начали штрафовать, пользуясь нормами закона. Наиболее продвинутые пользователи пошли дальше – разработали и внедрили несколько программ, блокирующих мат. Для этого желающему достаточно подключить специальную программу Antimat.pm. Она представляет собой модуль на языке Perl, который обнаруживает, заменяет или удаляет нецензурную лексику из строки с текстом. Этой строкой могут быть сообщения в гостевой книге, чате, форуме или живая речь в блогосфере.

– Всё просто, – делится опытом Илья Солдаткин, разработчик программы Antimat.pm. – В живой речи программа заменяет матерные слова на «бип» или любую фразу, которую захочет установить пользователь. На письме можно мат писать латинскими буквами, можно оставлять пробелы, подчёркивания или другие символы-разделители. Пользоваться программой может каждый. Она содержит «обучалку» – tutorial – о том, как поставить модуль, настроить поддержку русского языка – lokal.

Солдаткин не считает себя ханжой. Он не скрывает, что редко использует крепкое словцо, но считает, что в Сети скопилось слишком много агрессии и злобы, которые аккумулирует мат. Что и делает востребованной его программу – своеобразную защитную реакцию от вседозволенности непечатной лексики.

Однако, как считает Алексей Плуцер-Сарно, такая общественная активность – как программистов, желающих заработать на борьбе с матом, так и судебные преследования матерящихся – ускоряет естественное и медленное угасание мата, а активисты его просто могут ликвидировать как филологический вид. История мэра Кислицына, оштрафованного за брань в виртуальном пространстве, пока не стала массовым явлением, но придала силы последовательным противникам мата. Недавно лидера сибирского движения «Левый фронт» Дениса Стяжкина в Красноярске приговорили к домашнему аресту и общественным работам за размещённую на популярном сервисе «В контакте» картинку с рекламой митинга левых сил в Красноярске. Причиной ареста послужил не митинг, санкционированный властями, а «аватарка» – надпись-реклама в Сети, предлагавшая пойти по известному на Руси адресу из трёх букв некоему человеку, похожему на одного из первых лиц России. Сначала сотрудники милиции предложили Стяжкину убрать со всеобщего обозрения матерную картинку. Когда этого не произошло, мировой судья вынес ему обвинение по статье 20.1 КоАП РФ – «Мелкое хулиганство» – за нарушение общественного порядка, «выраженное в явно неуважительной форме, в публичном месте». То есть закон квалифицирует Интернет как публичное место.

– К сожалению, закона, регламентирующего вторжение в личное интернет-пространство человека, в России пока нет, – комментирует ситуацию со скандалами из-за мата адвокат Анатолий Кучерена, член Общественной палаты. – Закон ещё предстоит разрабатывать. Но за брань штрафовать и даже увольнять с работы, если мат был сопряжён с нарушением общественного порядка или с оскорблением чести и достоинства оппонента, закон позволяет. Другое дело, помимо обязанностей перед законом, у посетителей социальных сетей должны быть права на личное интернет- пространство. А они пока не только не прописаны, но и не проработаны даже на уровне проекта.

Итак, противостояние обозначено. Часть сторонников непечатной лексики против её запрета в виртуальном и литературном пространстве. Другая часть настаивает на ужесточении её преследования по закону, а третья призывает к защите мата. И кажется, инициатива Александра Гордона и Алексея Плуцера-Сарно, призывающих сохранять мат от вымирания, защищая его как от ретивых поклонников, так и от хулителей, своевременна.

– Русский мат действительно переживает период перенапряжения, – считает Максим Кронгауз, директор Института лингвистики РГГУ. – Он из-за возросшего либерального к нему отношения постепенно эволюционирует в сторону брани и бранных слов, не имеющих прежней силы воздействия и эмоциональной окраски мата.

Впрочем, как считает учёный, никакие общественные вмешательства в естественное развитие языка не способны его менять в пользу тех или иных предпочтений. Вся надежда на баланс сил в обществе, способном, как это всегда было, развивать язык. И ещё надежда на гибкость русского мата, веками чутьём находившего свой угол в обществе.

Владимир Емельяненко