От редакции. Мы продолжаем дискуссию о необходимости появления закона, который регулировал бы обсуждение тем, связанных с ролью Советского Союза в Великой Отечественной войне. Вниманию читателей предлагается статья редактора сайта Станислава Кувалдина. Подчеркиваем, что какой бы то ни было определённой позиции по данному вопросу редакция сайта не занимает. Все участники дискуссии высказывают здесь лишь своё личное мнение.

Как бы ни назвали новый закон, который собираются подготовить к 65-летию Победы в Великой Отечественной войне, можно быть уверенным в одном: в случае его принятия обсуждение любых тем, связанных с ролью Советского Союза в Великой Отечественной войне, будет на территории Российской Федерации регулироваться законодательно.

Пока мы не вполне представляем себе предел ограничений по обсуждению данной тематики. Думаю, что на настоящий момент это не вполне понимают даже разработчики будущего законопроекта. Однако представить себе некоторый характер данных ограничений можно, если вспомнить слова Сергея Шойгу о том, что после принятия такого закона мэры городов, сносящие советские памятники, много раз подумают прежде, чем это делать. И что президенты некоторых стран не смогут «безнаказанно» приезжать в Россию. Ещё более чётко это можно понять из слов Бориса Грызлова, сказанных им на пресс-конференции 10 марта: «В последние годы мы можем всё чаще наблюдать на постсоветском пространстве факты искажения истории Великой Отечественной войны, дискредитации роли СССР в этой войне и в освобождении Европы от фашистских захватчиков. Мы видим такие примеры на Украине, в Прибалтике…».

Иными словами, куда будет направлено острие предполагаемого закона, уже очевидно. Точнее, мы можем понять мотивы, которыми руководствуются инициаторы. Ибо закон, затрагивающий столь монументальный и одновременно столь личный для каждой семьи сюжет, как Великая Отечественная война, – это орудие, пределы и возможности применения которого не представляют даже сами создатели. И именно это, пожалуй, вызывает больше всего вопросов в связи с инициативой Шойгу.

Для начала можно заметить, что оскорбление чужой истории политиками других государств всегда может стать поводом для дипломатических демаршей. Это происходило всегда и во все времена и являлось одной из задач дипломатии. Если в соседнем государстве общественные либо государственные деятели позволили себе нечто, что было расценено как оскорбление, есть множество способов довести это до сведения оскорбивших. Кроме официальных каналов существуют и множество неофициальных: СМИ, общественные организации, вообще гражданское общество. Эти средства достаточно гибкие, в том числе и потому, что раз и навсегда закреплять, что считается оскорбительным, а что – нет, как правило, неудобно. Меняются люди, меняются страны, меняются эпохи и нравы, в конце концов. Но можно предположить, что какие-то понятия всегда сохраняют ценность, и покушаться на них не позволено никому. Обычно это понимается интуитивно всеми, кроме, может быть, заведомо асоциальных типов. Так что и здесь конфликты могут так или иначе быть разрешимы.

Однако теперь нам предлагается принять закон, в котором юридическим языком будет зафиксировано то, что считается оскорбительным на территории Российской Федерации. При этом основанием для появления закона видятся неонацистские тенденции – явные или мнимые – в Прибалтике и на Украине, т. е. вне пределов РФ. Одновременно можно вспомнить, что все возможные меры общественного и государственного реагирования против подобных тенденций: дипломатические ноты, демонстрации у посольств, однозначные материалы в СМИ – уже применялись. Более того, применялись с избытком, часто заставляя вспомнить о чувстве вкуса и меры даже сочувствующих наблюдателей. И, похоже, желаемого организаторы протестов всё-таки не достигли.

Может быть, это говорит о том, что принятые меры оказались не вполне удачными, или о неумении России правильно применять собственную soft power, либо о силе тех неприятных явлений, против которых были направлены протесты. Но, так или иначе, их сейчас решено подкрепить законом. Причём законом, который будет действовать лишь на территории России, заведомо не затрагивая напрямую тех, чьи действия и поступки за рубежами РФ видятся инициаторами закона раздражающими.

Иными словами, сфера, в которой баланс между государственными и общественными усилиями крайне влияет на результативность любых действий (ведь не столь уж редко именно протесты со стороны тех сил и структур, которые признаются противоположной стороной самостоятельными и независимыми, имеют гораздо больший эффект), будет теперь жёстко организована на основании закона, за которым, по идее, стоит сила и мощь государства. Есть основания предполагать, что скажется это на достижимости желаемых целей не самым лучшим образом. Зато не сможет не иметь последствия внутри России. Просто потому, что возможный закон будет действовать именно в Российской Федерации. Об этих возможных последствиях мы поговорим во второй части статьи.