Ассоциация «Франко-российский диалог», в отличие от нынешнего политического руководства этой страны, старается сделать всё от нее зависящее, чтобы наладить взаимопонимание между нашими народами. Это и неудивительно: исполнительным президентом ассоциации является Александр Трубецкой, потомок исторического рода князей Трубецких.

— Не могли бы Вы рассказать об истории создания ассоциации «Франко-российский диалог»?


— Наша ассоциация была образована в 2004 году при активной поддержке тогдашнего посла России во Франции Александра Авдеева, впоследствии министра культуры РФ. Своё «добро» дали тогдашние президенты Франции и России — Жак Ширак и Владимир Путин. И на протяжении 12 лет мы делаем всё от нас зависящее, чтобы диалог между нашими странами продолжался и углублялся, несмотря на действия французских политиков, которые в последние годы стали вести себя откровенно русофобски, в основном, из-за событий, связанных, в первую очередь, с Крымом.

— Не так давно в Крыму побывала французская делегация, которую возглавлял бывший министр в правительстве Николя Саркози, а ныне депутат Тьерри Мариани.

— Тьерри Мариани — сопрезидент нашей ассоциации с французской стороны. Мариани уже несколько раз приезжал в Россию с группами французских парламентариев, причём делали они это вопреки мнению французской власти. И две такие делегации посетили Крым. Это тоже, косвенно, одна из задач нашей ассоциации — содействовать тому, чтобы во французском обществе складывалась объективная картина России. За Крым нам, конечно, перепало от украинской власти, но мы это расцениваем как плохой анекдот. Французская власть нашу позицию не разделяет, но это проявление гражданской свободы, мы свободны в своих оценках. Я и сам уже четыре раза побывал в российском Крыму.

Франция — не Украина, здесь каждый имеет право на выражение своего мнения. У нас в Париже, например, уже два раза выступал с лекциями депутат Госдумы Алексей Пушков, рассказывал об Украине и Крыме: в самом начале, когда всё там случилось, а затем год спустя. На одну из этих встреч пришёл представитель французского МИДа и попытался сорвать лекцию. Это закончилось тем, что мы, руководители ассоциации, напрямую заявили ему: «Или ведите себя подобающим образом, или покиньте помещение». Я уже был готов просто-напросто выставить его за порог, мои коллеги тоже. Мидовец тут же успокоился, и мы ему объяснили: «Мы — ассоциация "Франко-российский диалог", и для диалога мы пригласили гостя из России, который на замечательном французском языке намерен разъяснить французам позицию России по Украине, Крыму. Если у вас будут вопросы, вы можете задать их нашему гостю. Но после его доклада». Что, собственно, потом он и сделал.

— Как говорят в России, «дурной пример заразителен». Следом за французскими депутатами в Крым засобирались и итальянские парламентарии. Сказали: «Почему французы могут ездить в Крым, а мы не можем? Тоже будем ездить».

— Кстати, и японцы туда приезжали. Но первый толчок всё же дали французы.

— Не так давно появилась статистика, что за время, прошедшее с момента возвращения Крыма в состав России, его негласно посетили около 70 судов из Западной Европы, правда, под чужим флагом. То есть торговля продолжалась, нельзя заставить людей, живущих рядом, не торговать друг с другом. «Франко-российский диалог» среди прочего тоже не обходит стороной тему экономического сотрудничества между нашими странами?

— Естественно. Мы тесно сотрудничаем с Торговой палатой региона Парижа Иль-де-Франс, проводим общие мероприятия. Недавно к нам приезжали представители столичного правительства, мэр Москвы Сергей Собянин, мы помогали в организации деловых встреч, потому что у нас налажены хорошие контакты с Торговой палатой Франции. Дружим мы и с Франко-российской торговой палатой, которая находится здесь, в Москве. В общем, мы всячески стараемся постоянно способствовать развитию наших экономических, культурных и, как теперь оказалось, политических связей. В прошлом году мы помогли мэрии 16-го округа Парижа провести Дни России в мэрии Парижа. На четыре дня мэрия превратилась в Россию: там проходили концерты, выставки, конференции.

— Коль скоро мы заговорили о Париже, хочу спросить вас о православном храме, который вырос на берегу Сены недалеко от Эйфелевой башни. Кому-то он нравится, кому-то нет. А как Вы к нему относитесь?

— Так получилось, что я был членом жюри, которое отбирало проект. Откровенно скажу, что я сам голосовал за другой проект. Он, безусловно, имеет свои особенности, я бы сказал, что в нём чувствуется стиль XXI века. Кому-то это нравится, а кто-то больше склоняется к традиционной храмовой архитектуре. Для меня самое важное, чтобы в центре Парижа появился русский православный храм, а пять его куполов дают людям некоторое представление о России.

А между прочим, когда шёл тендер, на этом месте могла быть построена мечеть. Самое удивительное, что мэр округа, где находится духовно-культурный центр и при нём православный храм, — женщина-марокканка. Когда было освящение первого камня, её пригласили, она выступила и в своей речи, к нашему удивлению, сказала: «Как замечательно, что здесь будет русский православный храм, а могла бы быть мечеть».

— Известный французский писатель и политолог Иван Бло как-то в беседе со мной сказал, что его настолько притянула к себе православная культура, что он едва не сменил веру: удержали его от этого только длинные песнопения на церковнославянском…

— И семья тоже, она у него традиционная, верующая, католическая. Сказали: «Если будешь переходить, ты нас всех подставишь». Но он действительно очень близок к православному мышлению. Я, кстати, на Пасху пригласил его на Пасхальную вечерню, которая у нас традиционно служится в нашем приходе. Он пришёл со всей семьёй и был очень доволен. Служба проходила в храме Равноапостольных Константина и Елены. Он, к слову, был построен Трубецкими в 1924 году и назван в память Константина Трубецкого, который погиб в последние дни Гражданской войны в боях на Перекопе.

— Вам не кажется, что с уходом из жизни эмигрантов первой волны, их детей уходит в прошлое и «русская Франция»? Или их дети, а может быть, и внуки по-прежнему чувствуют свою сопринадлежность России?

— Я вовсе не считаю себя кем-то из «последних могикан». Я лично всегда считал себя русским, потому что отец мне всегда внушал: «Ты родился во Франции, Франция — твоя родина, место рождения, но твоё Отечество — Россия».

Богатство русского языка! Родина, Отечество, а по-французски есть слово «патри» — и всё. Осознание этого приходит с возрастом. Придёт оно и к представителям молодого поколения. Что же до моих детей, то два моих сына живут в России и обратно во Францию возвращаться не собираются. Один женился, уже есть ребёнок. Второй только что закончил учебу. Работает в большой компании по недвижимости.

— Можно сказать, что род Трубецких вновь укореняется на земле пращуров.

— Нам всегда внушали идею, что когда-нибудь потомки всех эмигрантов послужат России. Я об этом, кстати, сказал премьер-министру Медведеву во время нашей последней встречи. И в это я верю.

Единственное, что сейчас нас, нашу российскую диаспору, потомков первой волны эмиграции, немного волнует, так это то, как Россия будет воспринимать столетнюю дату рокового 1917 года. Я тоже сказал премьер-министру, что это надо делать с тактом, чтобы не произошёл какой-нибудь никому не нужный раскол.

Меня очень радует, что в России реставрируют и передают Церкви храмы, строят новые. Бердяев говорил, что есть миссия русской идеи, которая состоит, в том числе, в защите духовности. Кстати, русофобская Франция очень плохо воспринимает, когда я им говорю, что за последние 25 лет в России построено 25 тысяч церквей — это три церкви в день. На Западе этого не понимают, потому что люди там постепенно отказываются от своих глубинных корней. Ведь можно быть верующим, можно быть неверующим, но я знаю много неверующих людей, которые считают, что существование церкви — это залог христианской культуры, которая, в целом, построила Европу.

А кроме того, Россия, несмотря на свои особенности, — межконфессиональная страна, и в этом отношении она пример для Европы. Но право быть великой, многоконфессиональной, мудрой страной Россия зарабатывала столетиями, его не дают по щелчку пальцев. И постижение её опыта – не дипломатический обмен любезностями перед камерой, для этого необходим живой, откровенный диалог.

Источник: Pravda.Ru