В истории фотографии немало славных имён мастеров, творивших в жанре портрета. И всё же среди них имя Моисея Соломоновича Наппельбаума является, пожалуй, наиболее значительным. Наппельбаум был выдающимся фотомастером, создавшим собственную, только ему присущую творческую манеру исполнения студийного фотопортрета. Работы Наппельбаума полны внутреннего драматизма.

Интерес автора этой статьи к Наппельбауму вызван тем, что семья моей супруги в каком-то смысле обязана Моисею Соломоновичу своим рождением (но об этом ниже). У меня возникла идея собрать разбросанные работы М. С. Наппельбаума, благо, к этому есть и повод – в декабре этого года исполняется 140 лет со дня его рождения. В результате этого был обнаружен ряд ранее неизвестных и нигде не публиковавшихся работ, каждая из которых связана с особой историей.

История первая: Петроград, 1914–1916 гг.

К этому периоду относятся ранние работы Наппельбаума, датируемые 1914–1916 гг., история обнаружения их очень поучительна.

Как-то мне поручили рутинную работу. Надо было отсканировать, отреставрировать, насколько возможно, и записать на диск около сотни старых фотографий. Заказчик, моя хорошая приятельница Женя Розеноер, сказала при этом: «Ты знаешь, у меня валяется куча старых фотографий, с которыми я не знаю, что делать. Выбросить жалко, а смотреть на них тошно и неудобно. Отсканируй их и запиши на диск. Особенно не выпендривайся».

Сказано – сделано. И я приступил к работе... И вдруг среди множества серых работ бриллиантом сверкнули 4 работы Наппельбаума. «Откуда это у тебя?» – спросил я у Жени. Стали разбираться и выяснять.

Единственно, что вспомнили родители Жени, так это то, что, живя в Петрограде, их родители фотографировались у Наппельбаума. Мы видим глубокие, проникновенные образы интересных людей. По освещению это не лучшие работы Наппельбаума – свет с противоположной стороны придал бы изображению несколько большую объёмность. Хороша работа над живописным фоном. Портрет молодого человека интересен и глубок, но технически, видимо, пострадал. Как и во многих других работах, видна школа мастера, видно, что он «вырос» на классическом живописном портрете...

История вторая, короткая: После двухлетнего путешествия

Граф Николай Николаевич Адлербег до Революции был полномочным послом российского двора при дворе правителя Баварии. С началом Первой мировой войны он был интернирован немцами и два года добирался до России. По прибытию в Петроград был сфотографирован М. С. Наппельбаумом.

История третья: Музыкальное трио им. К. С. Станиславского

На аукционе Russian Art and Books я обнаружил фотографию STANISLAVSKY TRIO, сделанную М. С. Наппельбаумом в Москве в 1929 г. По моим изысканиям на ней изображены молодой пианист Лев Николаевич Миронов совместно со скрипачом Михаилом Каревичем и виолончелистом Владимиром Адаматским. Мне бы очень хотелось, чтобы Вы, уважаемые читатели, подтвердили или опровергли эту мою версию.

История четвертая: Как советская балерина Екатерина Гельцер стала баронессой Маннергейм

Екатерина Васильевна Гельцер (15.02.1876 – 12.12.1962) – прима-балерина Мариинского и Большого театров, заслуженная артистка РСФСР – ознаменовала своим творчеством торжество московской исполнительской школы.

За кулисами судьба свела Катерину с Карлом Густавом фон Маннергеймом. Он был потомком викингов, сын шведского барона и финской графини.

Пришел октябрь 1917-го.

А где же Маннергейм? Он уже генерал от кавалерии  Финляндской армии, он в Финляндии, а она в Москве. Но…

В Москве он объявился как снег на голову под чужим именем в студёные январские дни сразу после смерти В. И. Ленина. Он приехал за Катериной. Они должны немедленно обвенчаться. Невесте было под пятьдесят, жениху – около шестидесяти.

Далее я предоставлю слово племяннику Екатерины Гельцер – Вениамину Додину: «Третьего дня ночью как снег на голову свалился укутанный в башлык Густав Маннергейм. Вошёл и объявил: "Фанечка! (будущая мама Вениамина. – Л. Л.) Извини... Я – за Катериной... Нам с нею – обвенчаться непременно!"

В церковку на Поварской пробирались ночью, тайком. Екатерина – в наброшенной белой шали и шубке поверх бального платья. За ней след в след Густав, за ним, вся тепло укутанная, Фаня, будущая мама Вениамина и её муж Зальман. Из церквушки вышли за полночь. "Вот фотографию бы ещё... – Густав вдруг произнёс мечтательно. – Хорошо бы фотографию сделать... На память... Полагается так. Ясно? " Мой отец предложил: "В получасе хода, на Кузнецком, Наппельбаум, с которым мы хорошо знакомы ещё по Петрограду".

Снимки были готовы к полудню. Негативы уничтожены... Дело в том, что Наппельбаум, будучи "придворным" фотографом (он возглавлял портретную студию ВЦИК), не стал рисковать и даже не подписал фотографию, сделав всего два отпечатка».

Тут бы сразу после венца – и в Европу, но новоявленная баронесса Маннергейм слегла с двусторонней крупозной пневмонией, и Карлу пришлось отправиться в Финляндию одному, он не мог провести с Катериной в Москве ни одного лишнего дня.

История пятая: О пользе табака в искусстве фотографии

Михоэлс много курил... Когда его пригласил к себе в фотоателье Моисей Соломонович Наппельбаум, он запасся папиросами,  зная, что знаменитый мастер долго ищет нужный ракурс, усаживая в легендарное кресло. Но что-то не получалось с позой, с говорящими руками, пока Соломон Михайлович не попросил разрешения закурить. И то, как он доставал пачку из кармана брюк, и то, как вынимал из неё сигарету, как прикуривал, как держал её между пальцами, как «смачно» затягивался и выпускал дым, не ускользнуло от опытного глаза мастера и в миг решило композицию портрета.
«Жаль, что Вы не курите, Моисей Соломонович, а то бы мы до ночи разыгрывали пьесу "О пользе табака в  искусстве фотографии"», – пошутил актёр (Илья Рудяк. "Чемодан Михоэлса").

История седьмая: «Сваха» Наппельбаум

Ранней весной 1935 г. двое молодых людей – будущий писатель-юморист Борис Савельевич Ласкин и его старший брат Марк – прогуливались по Кузнецкому мосту. День был погожий, братья никуда не спешили, и поэтому, медленно фланируя и постоянно заглядывая в витрины магазинов, они продвигались вниз к Петровке. У дома № 5 на левой стороне Петровки они остановились и стали обозревать витрину фотоателье, в котором трудился знаменитый М. С. Наппельбаум. Внезапно их внимание привлекла фотография молодой девушки под названием «Невеста». Они открыли громоздкую стеклянную дверь и через тамбур попали в фотоателье.

Фотоателье работало в обычном режиме. Посетители получали квитанции на кассе, быстро делался снимок, и клиентам оставалось только забрать готовое фото. «Могли бы мы получить адрес молодой прекрасной девушки, портрет которой выставлен в витрине», – обратились молодые люди к приёмщице. Но молодая приемщица была непреклонной, и только появление самого Наппельбаума позволило решить проблему с именем и адресом «Невесты».

Ею оказалась некто Софа Фельтенштейн, студентка 3 курса МИСИ. Дальше всё было, как говорится, делом техники, и уже 18 декабря этого же 1935 г. «Невеста Наппельбаума» вышла замуж за Марка Ласкина, но перед этим Марк также решил сфотографироваться в качестве уже официального жениха у своего «свата» – М. С. Наппельбаума.

Молодые прожили долгую и счастливую  жизнь и в 1985 г. справили золотую свадьбу, а «Невеста Наппельбаума» дожила до 92 лет, окружённая любовью дочери, внуков и правнуков. Вот так знаменитый Наппельбаум невольно стал свахой, а я (Лев Левинсон) через почти 30 лет после описываемого события стал мужем дочери «Невесты Наппельбаума» Софьи Ласкиной – Ирины.

История шестая: Птенцы гнезда Наппельбаума

В следующей работе Наппельбаум выступает в необычной для нас роли – роли воспитателя молодых фотомастеров, или, как сейчас модно говорить, проводит мастер-класс. Здесь Наппельбаум запечатлён среди слушателей фотокурсов, проводимых в 1929–1930 гг. в Москве.

Эту фотографию мне прислала из Минска Елена Шалимо. Нам удалось проследить судьбу двоих слушателей – это В. Н. Дагаев и В. Н. Лупейко.

Человек, отмеченный «птичкой», – Владимир Николаевич Дагаев, он же дед Елены Шалимо. Он родился в 1904 году  в Туле, работал в редакции газеты «Коммунар». В октябре 1941 года был призван в армию и в составе редакции газеты «Во славу Родины» дошёл до Берлина. После войны Владимир Николаевич работал в газете «Звезда». Дагаев скончался в 1975 году.    

Второй слушатель – молодой человек с фотоаппаратом, зовут его Владимир Наумович Лупейко. До войны он работал фотокорреспондентом БЕЛТА по Брестской и Пинской областям, заняв эту должность осенью 1939 года. 22 июня 1941 года Лупейко встретил в Бресте. Работал в подполье. В начале 1942-го ушёл в партизанский отряд. Ходил на боевые операции, но не только с оружием, а обязательно – с «ФЭДом»… Фотокорреспондент БЕЛТА Лупейко побывал за войну практически во всех отрядах Брестского и Пинского соединений. После войны он продолжил работу фотографа. Несколько лет назад Владимир Наумович Лупейко ушёл из жизни.

Вот такие две судьбы слушателей фотокурсов, на которых преподавал Моисей Соломонович Наппельбаум… И я буду благодарен всем, кто сможет прояснить судьбу и других слушателей.

Ещё одна фотография, но без истории

Это фотография группы ленинградских поэтов, сделанная Моисей Соломоновичем 27 сентября 1925 г. На ней мне удалось распознать А. А. Ахматову, М. А. Кузмина, В. А. Каверина, М. Л. Слонимского и К. А. Федина. Я буду благодарен всем, кто поможет прояснить, кто же ещё запечатлён на этом снимке.

 Дорогие читатели! Если кому-то из вас случайно покажется знакомым ещё кто-то на приведённых фотографиях или вы захотите что-либо дополнить или исправить, то напишите, пожалуйста, на адрес редакции сайта: admin@russkiymir.ru либо на мой адрес: levirene@gmail.com.

Я буду благодарен всем, кто согласится поделиться со мной имеющимися у них материалами, относящимися к жизни и творчеству М. С. Наппельбаума. Их также можно послать на адрес редакции: admin@russkiymir.ru или на мой адрес: levirene@gmail.com.