EN

Русский клуб: Дом и ограда

05.08.2008

Согласно легенде, первое, что сделал Александр Солженицын, оказавшись в Вермонте, – построил огромный забор. Точнее, не забор, а ограду.

Огород, от-город от внешнего, чужого мира. Своя граница, граница себя, за которой можно жить. Она всегда снаружи. А внутри – за границей – дом. Солженицын не был представителем эмиграции, диаспоры, меньшинства. Он нёс свой дом с собой.

Прочерчиванье территории, маркировка пространства – его ключевые темы. Он огранён, окаймляем, окормляем ими, и вся его проза – об этом.

Его художественное исследование – всегда про структурно выделенный малый круг. Как бы отграниченный от большого мира, но в себе же его заключающий и объясняющий.

Даже в названиях книг зияет нам эта тема. «Матрёнин двор», «Архипелаг ГУЛаг», «В Круге первом», «Раковый Корпус».

А не граница – так демаркационная линия, борьба, экспансия, столкновение. «Бодался телёнок с дубом», «Двести лет вместе».

Что такое граница – стена, дверь или окно? И что это за место, где мы вдруг оказались, когда родились на свет? ГУЛаг ли, или Матрёнин двор, урочище праведника?

И то же – в публицистике.

Советским людям предлагает «жить не по лжи» – тактику внутренней эмиграции, богостроительский проект мирской святости, секулярного подвижничества, анонимного христианства.

Из-под глыб нецеломудренных, как ему кажется, социальных компромиссов, максималистически вопрошает «наших плюралистов», где кончается добро и открытость, свобода и правда, и где начинается зло, беспринципность, хаос и ложь?

Рассуждает, «как нам обустроить Россию», выстраивая на ностальгических концептах типа земства социально-геополитическую идиллию-симфонию гласности и согласия.

Посвящает главному противостоянию в истории России XX века свою крупнейшую эпическую форму, амбициозный проект книжно-газетно-сценарного синтеза «Красное колесо».

Типичный представитель русского реализма XX века. При жизни ставший классическим образцом и даже поп-символом большого русского прозаика – гражданина, дидактика, моралиста, пророка.

Из самого XIX века принёс он нам этот дух, и внедрил его – по поговорке, «не с той стороны, так с этой».

Но он был еще больше писателем XX века, чем сам думал. Неявно вдохновленным тем самым Zeitgeist, духом постмодернизма, детерриториализации, критики центра.

Всю жизнь и главные книги он посвятил деконструкции советского мифа в сознании масс, популярной культуре, мировом политическом процессе.

Он чувствовал себя инструментом разрушения явных атрибутов Большого Брата, идеологии, соцреализма, ГУЛага…

И верил, что есть другая тотальность, хорошая, не ГУЛаг. Разрушал то, что понимал как мир лжи – но тогда уже мечтал строить, или восстанавливать, какую-нибудь другую русскую политическую, культурную парадигму, умеренно-либеральную ли, почвенническую ли, народническую, просвещенно-этатистскую, или какую другую…

И как понятна тогда его мечта о более правдивом и выразительном русском языке, выраженная в красивой псевдолингвистической утопии. В «Русском словаре языкового расширения», написанном в Вермонтском зеленогорье, не вибрирует ли та же солженицынская мечта-метафора о раздвиге границы?

Вряд ли симпатизируя философии деконструкции, вряд ли много слышав о ней, Солженицын фактически отчасти разделяет её важнейшую интуицию. Самая безусловная из внедренных в человека структур – и самая жесткая – это не идеология, не религия, не этика, а именно язык.

Свобода от языка невозможна. Ни порча языка, ни его расширение, ни его «охрана» – никакие операции с языком не избавят нас от необходимости коммуникации, понимания и связи друг с другом.

Динамика либеральной идеи, её расцвет и кризис в минувшем столетии, связаны с интеграцией целого сложного комплекса социокультурных проблем и политических конфликтов, символически и практически связанных с понятиями территории и границы, дома и ограды.

Это трудный опыт не только для отдельных личностей, но и для групп, а также крупных сообществ.

Александр Исаевич Солженицын – писатель, не только творчество, но и сама жизнь которого может оказаться введением, или даже, скорее, посвящением в эту проблематику для исследователей и читателей XXI века.

Рубрика:
Тема:
Метки:

Также по теме

Новые публикации

11 июля 1810 года в Москве торжественно открыли Странноприимный дом – одну из первых больниц для бедных, построенную на частные пожертвования. Сегодня это один из крупнейших в России многопрофильных центров экстренной медицинской помощи. В его истории соединились имена выдающихся людей своего времени.
Лев Кассиль стал классиком детской литературы невероятно рано – в 25 лет, когда вышла его первая и самая популярная книга «Кондуит и Швамбрания». 10 июля исполняется 120 лет со дня рождения писателя.
Председатель президиума Международного совета российских соотечественников, потомок первой волны русской эмиграции Пётр Петрович Шереметев объявил о решении переехать в Россию. В своём интервью он рассказывает, что побудило его к переезду, и о своих дальнейших планах на родине.
Составные лексемы с дефисным написанием двух или более элементов часто вызывают затруднения при склонении и определении рода. Умение правильно их употреблять в речи – важный показатель грамотности. Предлагаем разобраться в грамматических тонкостях конструкций типа музей-усадьба, прайс-лист, счет-фактура и др.
Уже три месяца Полина Квитных, уроженка Красноярска, преподаёт русский язык детям и подросткам в Нигере. Её ученики уже не представляют своей жизни без знакомства с новыми русскими словами, играми с матрёшками и весёлых песенок из советских мультфильмов, которые включают в Русском доме на переменах.
В недавнем исследовании ВЦИОМ матрёшка как символ России значительно опередила другие растиражированные образы. Но с историей происхождения этой народной игрушки долгое время было связано немало мифов. Игорь Блюм, эксперт по истории матрёшки, провёл целое расследование, чтобы аргументированно доказать: всем известная матрёшка родилась именно в России и конкретно – в Москве.
3 июля в пресс-центре газеты «Московский комсомолец» состоялся круглый стол «Курс на грамотность! Как сохранить русский язык в эпоху цифровизации», организованный Союзом журналистов Москвы. Участники круглого стола – представители государственных структур, отраслевых объединений, академического сообщества, преподаватели и студенты журналистских и гуманитарных факультетов – обсудили важнейшие аспекты современной языковой ситуации.
Привычные слова часто хранят в себе удивительные истории, стоит только обратить внимание на их древние корни. Сегодня мы проследим за увлекательной эволюцией одного из таких корней и обнаружим неожиданную связь между словами «опекун», «печень», «беспечный» и др. Если открыть «Словообразовательный словарь…» А. Н. Тихонова, то можно увидеть, что слова «обеспечение», «печень», «беспечный» и «опекун» не являются однокоренными. Однако исторически в этих лексемах выделяется корень печ-/пек-, который делает данные слова родственными.