Анна Ефремова05.12.2023
5 декабря исполняется 220 лет со дня рождения Фёдора Тютчева, чьи знаменитые строки «Умом Россию не понять…» хоть однажды слышал, наверное, каждый. Впрочем, сам он миссией своей жизни поэзию отнюдь не считал – его волновали более глобальные вопросы. Россия и Запад, истоки взаимного непонимания и ростки русофобии – вот поприще, на котором Тютчев вёл свою личную войну. Читая сегодня его труды, невозможно не воскликнуть: как в воду глядел…
В 12 лет переводил оды Горация
Фёдор Иванович Тютчев родился 5 декабря (23 ноября – по старому стилю) 1803 года в родовом поместье Овстуг Орловской губернии. Род Тютчевых был известен с XIV века и состоял в родстве со многими известными фамилиями своего времени. Так, через свою мать Тютчев приходился дальним родственником ещё одному классику русской литературы – Льву Толстому.
Семья была очень дружной и любящей. Историк Михаил Погодин, частенько гостивший у них, писал: «Смотря на Тютчевых, думал о семейственном счастии. Если бы все жили так просто, как они».
Когда Фёдору исполнилось 9 лет, у него появился домашний учитель – поэт и переводчик Семён Раич, знаток древнегреческого, латыни и итальянского языка. И вот смышлёный мальчик через пару лет уже переводил оды Горация. Да так успешно, что уже в 14 лет талантливого молодого человека приняли в Общество любителей русской словесности. Тогда же он начал посещать лекции на словесном отделении Московского университета, а в 15 лет стал полноправным студентом. «Уже тогда нельзя было не заметить, что учение не было для него трудом, а как бы удовлетворением естественной потребности знания», – напишет хорошо знавший его Иван Аксаков.
«Никогда ни один человек не любил другого так, как она меня»
Окончив университет на год раньше положенного срока, Тютчев начинает свою дипломатическую карьеру – в Государственной коллегии иностранных дел. Спустя год благодаря рекомендации дяди – героя Отечественной войны 1812 года генерала Остермана-Толстого – молодого чиновника отправляют на службу в российскую дипломатическую миссию в Мюнхен. Там, в Баварии, Тютчев проживёт более 20 лет – весьма счастливых лет. Но вот что интересно, именно он, кого в отечестве воспринимали почти как иностранца, как «чистейшее порождение европеизма», первая и вторая жёны которого были немками, именно он, отдававший дань просвещённой Европе, бросит ей перчатку и назовёт «цивилизацией, убивающей себя собственными руками» (статья Тютчева «Россия и революция»).
Впрочем, 20 лет его жизни в Европе были посвящены в основном любовным переживаниям. Едва приехав, он влюбляется в 15-летнюю Амалию Лерхенфельд, которая впоследствии не раз сыграет роль ангела-хранителя в его судьбе и останется его первой и, возможно, самой сильной любовью.
Именно Амалии Тютчев посвятит проникновенные строки:
…
Заметим, что эти слова поэт пишет бывшей возлюбленной в 1870 году – почти 50 лет спустя после их романа. Но неслучайно в одном из своих писем он так выразится об Амалии: «После России это моя самая давняя любовь».
Но женится он на другой женщине – вдове русского дипломата Элеоноре Петерсон, имевшей уже четверых детей от первого мужа и страстно любившей молодого дипломата. Брак был заключён тайно и лишь через пару лет молодые перестали скрывать свой союз. «…Никогда ни один человек не любил другого так, как она меня… не было ни одного дня в её жизни, когда ради моего благополучия она не согласилась бы, не колеблясь ни мгновенья, умереть за меня», – так он писал родителям о своей супруге.
Но спустя несколько лет у Тютчева появится другая дама сердца – Эрнестина Дёрнберг. Узнав об этом, Элеонора даже попытается заколоть себя декоративным кинжалом, найденном в столе мужа. Тютчев даст ей слово, что расстанется с любовницей. А в 1838 году Элеонора умирает, и Тютчев, по его признанию, поседеет за одну ночь. Впрочем, уже в 1839 он женится на своей прежней любви – Эрнестине.
Кстати, с ней связан эпизод, когда Тютчев едва не был отправлен в Сибирь. В кутерьме любовных дел дипломат, которого назначили руководить российским представительством в Турине, бросает службу, закрывает консульство и даже, по слухам, теряет секретные посольские шифры. Настолько его охватила любовная лихорадка! За такое не только лишали службы и карьеры, но и вполне могли сослать куда подальше – например, в Сибирь. Но у Тютчева оказались серьёзные заступники. И в том числе небезызвестная Амалия Лерхенфельд, ставшая к тому времени женой влиятельного чиновника из Министерства иностранных дел.
«Истинный защитник России – это история»
Пять лет Фёдор Тютчев наслаждался вновь обретённым семейным счастьем. Но в какой-то момент понял, что больше не может находиться вдали от России. К тому же, живя в Европе и наблюдая все сложные перипетии отношений России и Запада, Тютчев всё больше приходит к мысли, что европейцы не понимают Россию. Широко известные строки: «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить. У ней особенная стать – в Россию можно только верить», Тютчев напишет гораздо позже – в 1866 году, когда, видимо, поймёт всю бесполезность что-то кому-то доказывать. Но в 1844 он горит желание объяснить «непонятливой» Европе миссию и место России в мире.
И вот с этими мыслями и желанием вернуться на государственную службу Тютчев встречается с всесильным начальником тайной полиции Российской империи Бенкендорфом. И не где-нибудь, а в имении его «давней любви» – Амалии. И вот там-то Тютчев излагает высокопоставленному чиновнику свои размышления и предложения по улучшению имиджа России за границей.
По мнению Тютчева, нужно активно выступать в европейской печати по вопросам отношений России и европейских держав. К тому же вскоре предоставляется весьма яркий повод – побывавший в России барон де Кюстин пишет весьма злобный пасквиль о своём путешествии.
Тютчев предпочитает не отвечать ему прямо, считая такую дискуссию ниже своего достоинства. Вместо этого он пишет статью «Письмо доктору Гюставу Кольбу, редактору “Всеобщей газеты”». Книгу де Кюстина он назовёт «ещё одним свидетельством умственного бесстыдства и духовного разложения, когда увлекаются обсуждением самых важных и высших вопросом, основываясь в большей степени на нервном раздражении, чем на доводах разума». Тютчев не считает нужным вступать в полемику со столь предвзятым автором, тем более, что, на его взгляд, Россия в защите не нуждается: «Мое письмо не будет заключать в себе апологии России. Апология России... Боже мой! Эту задачу принял на себя мастер, до сих пор вполне успешно. Истинный защитник России – это история; ею в течении трёх столетий неустанно разрешаются в пользу России все испытания, которым подвергает она свою таинственную судьбу».
Читайте также: Наталья Таньшина: Русофобию не надо бояться, её надо изучать, чтобы выработать иммунитет
Взгляды Тютчева вызвали полное одобрение не только Бенкендорфа, но и императора Николая I. Тютчев вновь поступает на службу в Министерство иностранных дел, где получает должность старшего цензора, определявшего, что можно, а что нельзя переводить и печатать в России. Так, цензор Тютчев не пропустит «Капитал» Карла Маркса, написав короткую рецензию: «Кому надо – прочтут и на немецком, а остальное баловство». Как известно, те, «кому было надо», прочли, и запрет на печать ничего не изменил.
«Запад уходит со сцены, всё рушится и гибнет во всеобщем мировом пожаре»
В 1848 году в странах Европы полыхает очередная революция. На Николая I она производит гнетущее впечатление – кажется, что стабильный мир, установившийся в Европе после разгрома армии Наполеона, вновь близок к обрушению. К тому же в Европе набирают силу антирусские выступления – Франция хочет взять реванш за 1812 год, польские националисты надеются отвоевать у России Польшу.
Проживший много лет в Европе, Тютчев очень хорошо понимает эти настроения и то, к чему они могут привести. Он пишет статью «Россия и Революция», в которой прямо говорит: «Для уяснения сущности огромного потрясения, охватившего ныне Европу, вот что следовало бы себе сказать. Уже давно в Европе существуют только две действительные силы: Революция и Россия. Эти две силы сегодня стоят друг против друга, а завтра, быть может, схватятся между собой. Между ними невозможны никакие соглашения и договоры. Жизнь одной из них означает смерть другой. От исхода борьбы между ними, величайшей борьбы, когда-либо виденной миром, зависит на века вся политическая и религиозная будущность человечества».
Исход этого будущего противостояния Тютчеву совершенно ясен: «И когда ещё призвание России было более ясным и очевидным? Можно сказать, что Господь начертал его огненными стрелами на помрачённых от бурь Небесах. Запад уходит со сцены, всё рушится и гибнет во всеобщем мировом пожаре — Европа Карла Великого и Европа трактатов 1815 года, римское папство и все западные королевства, Католицизм и Протестантизм, уже давно утраченная вера и доведённый до бессмыслия разум, невозможный отныне порядок и невозможная отныне свобода. А над всеми этими развалинами, ею же нагромождёнными, цивилизация, убивающая себя собственными руками… И когда над столь громадным крушением мы видим ещё более громадную Империю, всплывающую подобно Святому Ковчегу, кто дерзнёт сомневаться в её призвании, и нам ли, её детям, проявлять неверие и малодушие?..».
По мнению Фёдора Тютчева, «прежде всего Россия — христианская держава, а русский народ является христианским не только вследствие православия своих верований, но и благодаря чему-то еще более задушевному. Он является таковым благодаря той способности к самоотречению и самопожертвованию, которая составляет как бы основу его нравственной природы. Революция же прежде всего — враг христианства. Антихристианский дух есть душа Революции, её сущностное, отличительное свойство. Её последовательно обновляемые формы и лозунги, даже насилия и преступления — все это частности и случайные подробности. А оживляет её именно антихристианское начало, дающее ей также (нельзя не признать) столь грозную власть над миром». И даже в битве с самим Антихристом Россия способна выстоять, верит Тютчев, ибо её судьбой управляет исторический закон – «именно самые заклятые враги России с наибольшим успехом способствовали развитию её величия».
«Не измени же ты себе и оправдайся перед Богом…»
Когда в 1854 году начинается провальная для России Крымская война, Тютчев пишет: «Ну вот, мы в схватке со всей Европой, соединившейся против нас общим союзом. Союз, впрочем, неверное выражение, настоящее слово заговор...». А в стихах он выразит это ещё жёстче:
Тютчев видит антироссийский заговор не только внутри Европы, но и в самой России – министр иностранных дел Нессельроде предоставляет императору неверную информацию об истинном положении дел. А когда Крымская война окажется проигранной, Севастополь падёт, канцлер Нессельроде будет радостно поздравлять своих друзей с возможностью вновь ездить в Италию и развлекаться в Париже. «О негодяи!» – в бессильной ярости напишет в письме Тютчев… Стараниями в том числе и Тютчева в начале 1856 года Нессельроде был, наконец, смещён с должности, а его место занял князь Горчаков, которого с поэтом связывали дружеские отношения.
Читайте также: Александр Горчаков – самый успешный министр иностранных дел Российской империи
«Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые…»
Но всё же в русской истории Фёдор Тютчев останется как один из великих поэтов. Сам он не придавал особого значения своему дару и уж точно не считал это делом своей жизни. Его первый сборник стихов выйдет, когда автору будет уже 51 год, – и то это будет заслуга Некрасова, восхищавшегося поэзией Тютчева. По тем временам тираж будет довольно значительным – 3 тысячи, и разошёлся он довольно быстро. На склоне лет поэт посвятит себя и любовной лирике. Очередной музой станет возлюбленная Елена Денисьева, с которой он будет поддерживать отношения 15 лет – вплоть до её смерти. А когда она скончается от туберкулёза, поэт сам едва не умрёт от невыносимого горя. «Его страдания для меня святы, какой бы причиной они не объяснялись», – так напишет в письме его тогдашняя жена Эрнестина. Да уж, женщины любили его исключительно преданно и самозабвенно…
В карьере Тютчев достиг всех мыслимых высот – получил чин тайного советника – выше только канцлер. Служил Отечеству вплоть до самой своей кончины, хотя уже был тяжело болен. И едва ли не до последней минуты интересовался мировыми событиями, с иронией признаваясь дочери: «По своему неисправимому легкомыслию я по-прежнему не могу не интересоваться всем, что происходит в мире, словно мне не предстоит вскоре его покинуть…».
…Будучи ещё совсем молодым человеком, Фёдор Тютчев написал стихи, которые можно назвать пророческими. Не менее актуальны они и для наших дней:
Образовательный рынок живёт по общим закономерностям «цена-качество». Екатеринбург не теряет привлекательности на фоне крупных мегаполисов, где тоже развита наука, – Томска, Казани, Новосибирска, Санкт-Петербурга, Москвы. И помогает в этом международное признание уральских вузов в рейтингах, где сопоставляются лучшие университеты мира... 
Сталкиваясь на письме со сложными словами, мы нередко задумываемся о том, какой вариант их графического оформления уместен. Для того чтобы сделать правильный выбор между слитным, дефисным или раздельным написанием, следует руководствоваться нехитрыми правилами. 
29 июля 2024 года Россия и Индия проведут международный просветительский телемост, посвящённый 225-летию со дня рождения Александра Пушкина. Студенты из десяти штатов Индии, изучающие русский язык как иностранный, получат возможность улучшить свои знания через прямое общение со специалистами в области филологии и лингвокультурологии. 
21 июля Россия и Сирия отметили 80-летие с момента установления дипломатических отношений. Но наша тесная духовная связь появилась задолго до 1944 года. Ещё в начале XX века на родине христианства – в Палестине, Ливане, Сирии – развернуло активную деятельность Императорское православное палестинское общество (ИППО). 
Как не ошибиться в выборе форм глаголов и не допустить погрешностей в написании при их спряжении? Прежде всего необходимо поставить глаголы в начальную форму и установить лексическое значение. 
«Левитан открыл Плёс, Плёс открыл Левитана» – с этой фразы начнётся ваше знакомство с самым маленьким городом на Волге площадью всего 3 квадратных километра и числом жителей чуть более 1800. Но несмотря на свои крохотные размеры, одно веское основание роднит его с мировыми европейскими столицами: как и Москва, Рим или Барселона: он стоит на семи холмах. 
