Участник XIII Ассамблеи Русского мира, президент ассоциации “Memoire Russe” Сергей Дыбов 20 лет назад переехал во Францию, где неожиданно для себя стал специалистом по русской истории. Сегодня у него вышло уже несколько книг, посвящённых походу русских войск на север Франции в 1814 году и истории авиаполка «Нормандия – Неман». А теперь он хочет раскопать забытые истории участия французов в партизанском движении в Советском Союзе в годы Великой Отечественной.

– Вы возглавляете ассоциацию “Memoire Russe” («Русская память») во Франции, которая занимается сохранением памяти о российских гражданах, погибших во Франции. Что послужило отправной точкой для создания такой организации?

– Отправной точкой послужила ситуация в 2015 году с русским воинским захоронением в Гренобле. Там во время ремонта изменили надпись и исчезли слова о русских солдатах. Но и до этого мы составляли списки похороненных во Франции советских и российских солдат и видели, в каком состоянии находятся памятники. В общем, надоело жаловаться и стонать, поэтому мы решили создать такую ассоциацию и сделать то, что в наших силах, чтобы исправить ситуацию. Мы – это небольшая группа единомышленников, которые интересуются этой темой.

Члены ассоциации "Memoire Russe" на братской могиле советских солдат, погибших и похороненных в городе Фукье-ле-Ланс, департамент Па-де-Кале. Фото: страница ассоциации "Memoire Russe" в «Фейсбуке»

– Все советские захоронения находились в плачевном состоянии? Что конкретно ваша ассоциация делает?

– Не все, конечно, но многие. Мы составили списки захороненных во Франции наших соотечественников – из тех, кого мы примерно знаем, где они похоронены и в каком состоянии их захоронения. Сейчас восстанавливаем братскую могилу советских воинов в департаменте Па-де-Кале – она пришла в запустение и почти рассыпалась. Закончили восстановление могилы пилота Первой мировой войны Павла Радеева, которая тоже пришла в упадок за эти годы.

Существует разница между захоронениями – некоторые имеют воинский статус, а другие – лишь гражданский. И если воинскими ещё как-то занимаются, то гражданскими – практически никто.

– Где вы находите информацию об этих захоронениях – в архивах?

– Это всё началось довольно давно – лет 20 назад. Я оказался во Франции и впервые узнал, что здесь было много русских воинов во время Первой мировой войны – Русский корпус стоял. Потом узнал, что советские солдаты были и в плену, и среди партизан. Сначала ездил недалеко – где можно было посмотреть захоронения, потом подальше.

Потом этой информации стало очень много, и я начал её систематизировать. Многое надо было искать по архивам, а это, к сожалению, занимает очень много времени, до всего руки не доходят. К тому же иногда очень сильно различается то, что написано на самой могиле и что написано в документах. Всё это приходится сопоставлять.

– Но вы же интересуетесь не только Первой и Второй мировыми войнами, но идёте глубже в историю – во времена войны 1812 года, когда русские казаки приходили во Францию?

– Я с неё и начинал. Просто потом, когда я столкнулся с историей Первой и Второй мировых войн, меня это больше стало интересовать. К тому же ещё были живы люди, которые могли это помнить – можно было с ними поговорить и узнать какие-то подробности.

Читайте также: «Они нас спасут!» Русский экспедиционный корпус во Франции

Недавно мне сообщили о могиле капитана русской армии, который погиб при взятии Парижа во время войны с Наполеоном. Собираюсь туда съездить и посмотреть, в каком она состоянии. Нам известно несколько братских захоронений солдат русской армии того времени, даже списки есть, кто похоронен. Но в одном месте можно что-то сделать, а другом уже ничего не сделаешь, потому что там сельскохозяйственное поле. Конечно, можно было бы поставить маленький памятник, но мы небольшая ассоциация, наши возможности ограничены.

Сергей Дыбов. Фото с личной страницы в «Фейсбуке»

– Все работы проводите за свой счёт? Кто-то вам помогает?

– Помощь, конечно, нужна, среди нас миллионеров нет. Да, люди нам помогают – кто сколько может, но это сложный вопрос. Недавно нам помог Московский центр международного сотрудничества при правительстве Москвы.

– В прошлом году вышла ваша книга о тех русских казаках, которые сражались на севере Франции – в Болони-сюр-Мер, где вы живёте. Вы случайно узнали об этом факте?

– Да, я тогда работал в компании, которая занималась добычей декоративного камня. У них был большой карьер, откуда этот камень потом поставляли по всему миру. Например, в Москве им облицована гостиница «Космос». Мне принесли книжку об истории этого карьера, и там была глава, посвящённая 1814 году. Меня поразила следующая фраза: такого-то числа город был взят русскими казаками. Мне было не совсем понятно, как они попали на север Франции. Когда говорится о взятии Парижа, упоминается, что русская армия шла по центру Европы – через Реймс на Париж. А как их занесло в другую сторону? Это очень сильно удивило, и я несколько лет разбирал этот вопрос. В конце концов на эту тему у меня вышла большая книга «От Бородино до Британских морей. Русские летучие отряды».

– Вы даже раскопали историю персонажа, который стал прототипом барона Мюнхгаузена.

– Да, заместитель командира этого полка. Это был сборный отряд, который состоял из немецких гусар и казаков под командованием русского офицера немецкого происхождения. Там потрясающие биографии. Сам командир начинал в австрийской армии под командованием Суворова, потом воевал с турками в русской армии в Румынии. Потом был адъютантом Милорадовича, затем оказался спасителем Веймара – Гёте посвящал ему стихи.

Его заместитель – фигура такого же рода. Он был гражданским лицом, но в силу исторических событий стал военным – офицером русской армии. Участвовал в военных походах, потом занимался ландшафтным садоводством – посадил несколько парков, два из которых сохранились до сих пор. Вот он и послужил прототипом одного из романов про барона Мюнхгаузена.

– На основе раскопанных вами историй можно приключенческие романы писать – не хуже, чем у Дюма!

– Я потому так долго и работал над этой историей, что не знал, как всё это изложить и втиснуть в одну книжку. Там только про приключения командира отряда можно пять романов написать – настолько они яркие и невероятные, причём происходили в разных частях Европы.

– А во Франции эти события, наверное, вообще уже забыты?

– В современной Франции на официальном уровне Наполеон считается фигурой не очень положительной, и события, связанные с наполеоновской историей, официально никак не отмечаются. Даже в школьных учебниках их сократили до самого минимума. Отчасти там гордиться действительно особо нечем – Наполеон всё проиграл и оказался на острове в океане.

В то же время в обществе существует протест против такого отношения к Наполеону. Существует множество исторических клубов реконструкторов, которые проводят свои мероприятия, выходят книги.

– Вы также занимаетесь историей авиационного полка «Нормандия – Неман». И тоже написали о нём книгу?

– Да, можно сказать, случайно получилось – был период, когда было много свободного времени. Меня попросили написать книгу, что я и сделал. Тогда ещё около двадцати пилотов были живы, и у меня была возможность с ними пообщаться. Я проработал архивы – практически всё, что нашёл во Франции. Эта книга два раза издавалась в Москве. 

– Во время XIII Ассамблеи Русского мира вы должны будете встретиться с одним из ветеранов, который имеет отношение к этому полку?

– Да, в Ярославле живёт один из ветеранов – во время войны он служил механиком в авиационном полку «Нормандия – Неман». Попал он туда практически после школы. Насколько я знаю, в России остались два или три человека, которые имели отношение к этому полку. А во Франции остался лишь один механик – ему сейчас 97 лет, надеемся, что доживёт хотя бы до ста.

Но кроме полка «Нормандия – Неман» были ещё и другие полки. Много интересного начинает всплывать и о тех французах, которые участвовали в партизанском движении в Советском Союзе. В основном это были те, кого призывали из Лотарингии – они не хотели служить и бежали из армии. Либо военнопленные, которые тоже бежали к партизанам и там воевали.

– То есть вы хотите сейчас ещё и эту страницу поднять?

– Получается, что о «Нормандии – Неман» знают все, а вот о том, что это был вовсе не единственный такой полк, уже немногие. А об участии французов в партизанском движении в СССР вообще мало кто знает.

– Почему же этим не занимаются французские историки?

– Каждый занимается тем, что ему интересно. К тому же, французы сталкиваются с языковым барьером, им надо куда-то ехать, сидеть в архивах. Это довольно сложно. О полке «Нормандия – Неман» у меня получилась книга, более насыщенная информацией, потому что я мог собирать материалы на двух языках.