EN
 / Главная / Публикации /  Серебряный век на стенах Лейдена

Серебряный век на стенах Лейдена

Инесса Филатова25.08.2016

На протяжении почти четверти века в голландском Лейдене осуществляется очень интересный проект «Стихи на стенах». Сегодня лейденские стены украшает поэтическая классика на трёх с половиной десятках языков мира, в том числе и на русском. Один из авторов проекта – Бен Валенкамп – очень интересный человек, неравнодушный к России, которую он проехал вплоть до Находки, и к русской культуре.

Небольшой красивый город на берегу Старого Рейна с живописными каналами и уютными улочками прославлен именами многих учёных и художников: Декарт, Снеллиус, Спиноза, Рембрандт, Ян Стен... В 1575 г. в Лейдене был основан первый в Нидерландах университет – подарок Вильгельма Оранского жителям в знак признательности за их мужество и стойкость во время испанской осады. Здесь был открыт первый в Европе ботанический сад, изобретён первый электрический конденсатор –  лейденская банка. Кстати, и первая в Нидерландах кафедра русского языка и славистики тоже появилась здесь. А в конце ХХ века Лейден стал первым городом, стены которого украшают... стихи. Более ста поэтических шедевров на 34 языках мира с переводом на нидерландский и английский. На русском – Ахматова, Блок, Мандельштам, Хлебников и Цветаева. Наш корреспондент встретился с одним из авторов и исполнителей проекта «Стихи на стенах» Беном Валенкампом.

В день рождения Цветаевой

Бен Валенкамп – фигура в Лейдене известная. До сих пор жива память о его арт-проектах 60-80-х годов: джаз-кафе, галерее искусств и поэтических манифестациях. В 1992 г.   вместе со своим другом художником Яном Виллемом Браунсом они решили, что скучные слепые городские стены надо оживить поэтическим словом.


– Мы хотели написать на стенах стихи на всех языках мира, – рассказывает Валенкамп. – Для нас было очень важно показать, как это выглядит написанным на языке оригинала,  как красива кириллица, японские иероглифы или индонезийские письмена. Каждый язык уникален. Ценность языка и алфавита – вот что мы хотели показать. 

В первую очередь, мы, конечно, думали о нидерландской поэзии, и она составляет треть нашего проекта. Но начинать с нидерландского поэта мы не хотели. В 1992 г. отмечалось 100-летие со дня рождения Марины Цветаевой. Я нашел дату её рождения, и оказалось, что у нас другой календарь, григорианский, а в России в то время, когда она родилась, использовался календарь с разницей в две недели. И я подумал, что первым в нашем проекте должно быть написано её стихотворение и сделано это должно быть в день её рождения. 

Я прочел очень многое и выбрал «Моим стихам, написанным так рано...»  На мой взгляд, в нём слышна русская душа, и я знаю, что многие русские тоже любят это стихотворение. 

У нас была стена в самом центре города. Владелец этого дома – мой друг, поэтому нам не нужно было никаких дополнительных разрешений. Это был хороший предлог, чтобы начать (смеется).  

Потом многие русские, увидев это стихотворение на стене, заходили в слезах в книжный магазин, над которым оно размещено, думая, что это русский книжный магазин, и смущенно говорили, что это пробудило в них грусть или воспоминания. Я думаю, что Цветаева –потрясающая поэтесса. Кроме того, я хотел, чтобы проект начался с женщины.  Примерно четверть наших нидерландских поэтов – женщины, создавшие изумительную поэзию. Но из российских поэтесс мы знаем только двух – Ахматову и Цветаеву. Есть у вас кто-то ещё, кроме них? Мы не знаем. 

– Как вы «получали» стены? 

– После Цветаевой мы создали фонд Tegen-beeld, чтобы придать нашей работе официальный статус. Студенческий союз сразу дал нам разрешение на использование стен общежитий по своему усмотрению. Если нам нравилась какая-то стена, мы выясняли, кто владелец дома, и договаривались. Муниципалитет и даже охрана памятников нам не препятствовали. Потом владельцы домов сами начали к нам обращаться, предлагая свои стены.  

– Вы выбирали дом под какое-то конкретное стихотворение или стихотворение под определённый дом?

–  После Цветаевой был Шекспир, это вон там (показывает на набережную Рапенебюрх (Rapenburg)). Мы думали, что нам делать дальше. Обсуждали, какой поэт должен выйти на поверхность.  

Ян Виллем – очень хороший художник, мы давно знакомы, и он мой друг. У нас не было никакого конкретного плана. Мы быстро решили, что должны сделать 100 стихотворений. Мы оба очень свободолюбивые и независимые, для нас не имеет значения, кто и что о нас скажет или подумает. Мы не любим выполнять чьи-то указания. Такие немного анархисты. У вас, я знаю, тоже был анархист – Кропоткин (смеется). Мы делали только те стихи, которые выбирали сами, а выбирали то, что находило отклик в нашей душе, то, что считали красивым и наполненным смыслом. Но мы старались, чтобы речь шла о поэзии, о могуществе слова, о роли поэта – и чтобы это была классика. 

Большую помощь нам оказал Лейденский университет, там один из лучших в мире лингвистических центров. Мы обращались к ним за консультацией, когда речь шла о восточной поэзии. Мы решили, что в нашем проекте на одной из стен должно появиться стихотворение на санскрите. У них был только один специалист по санскриту, и он был очень счастлив, что кому-то понадобился санскрит. Без поддержки университета мы бы никогда не смогли это сделать. 

На одной стене мы поместили индонезийское стихотворение. Его может прочесть только один человек в городе. Он работает в университете. Это очень красиво выглядит. Прекрасная стена на набережной. Индонезия раньше была колонией Нидерландов. И там есть остров Сулавеси. Там жили в основном мореплаватели, и они говорили на этом языке. Очень красивый алфавит. 

– Для каждого стихотворения разработан уникальный дизайн...

– Да, Ян Виллем отвечал за шрифт, а я за образ в целом. Начали мы с просто текста, без украшений. Затем мы стали играть с формой, цветом, символами. Ян Виллем ставил стремянку, измерял стену, намечал линии, и так мы работали – всё просто.

Сейчас наш проект закончен. Последнее стихотворение здесь за углом – арабское. 

Сначала была идея сделать 101 стихотворение. Мы сделали и закончили в 2005 году стихотворением Гарсия Лорки De profundis. Но было столько обращений от людей, которые говорили на тех языках, которых не было на наших стенах, что мы продолжили. Так появилось стихотворение на грузинском языке, на болгарском. Мы даже сделали одно стихотворение в Париже, Артура Рембо «Пьяный корабль», на площади Сен-Сюльпис.

Золотой Серебряный век

– Все русские поэты, стихи которых вы выбрали для своего проекта, принадлежат к Серебряному веку русской культуры...

– Я предвижу ваш вопрос. Как мы к этому пришли? Знаете, в принципе, мы могли бы все стены нашего проекта украсить русскими стихами. Качество русской поэзии, если сравнить с нидерландской, могло бы служить примером. Кроме того, мы их знаем в изумительных переводах. Понятно, что перевод всегда бледнее оригинала, но тем не менее. Я знаю русских поэтов лучше, чем нидерландских. Но мы должны были выбрать стихи на разных языках. То есть мы должны были себя как-то ограничить. 


Меня всегда волновала история России в ХХ веке. Особенно период, и не только в России, но и во всей Европе, с 1900 по 1930 гг. Не только поэзия и литература, но и вообще искусство того времени. Для меня русские художники этого периода – это вершина мирового искусства. Также и в области фотографии. Мы можем упомянуть такие имена как Александр Родченко, Эль Лисицкий, Казимир Малевич – это большие художники. 

Я не понимаю, почему русские называют это Серебряным веком? По-моему, это самый настоящий Золотой век! Кого русские причисляют к Золотому веку, кроме Пушкина,  я имею в виду не только поэтов, но и писателей?

– Лермонтова, Гоголя, Тургенева...

– О да! Толстого? Достоевского? Их кто-нибудь теперь читает? Молодёжь?

– Конечно. Это всё входит в школьную программу. Моя дочь сейчас читает Толстого, «Войну и мир».

– Сколько вашей дочери?

– 16.

– 16?! И она читает Толстого?! Спросите у нидерландской девушки или юноши 16-ти лет, что они читают... Они вообще ничего не читают! А в ваших школах дети должны учить стихи наизусть?

– Естественно!

– До сих пор?! Потрясающе! Здесь этого больше ничего нет! И это плохо. Они считают это смешным и нелепым – поэзия, ха-ха! Для них это полная бессмыслица. А вы заметили ошибки в стихотворении Хлебникова (смеется)?

Конечно, но это выглядит по-своему трогательно.

– А знаете, стихотворение Мандельштама «Ленинград», посвящённое Санкт-Петербургу, написано на стене дома, в котором живут потомки русляу (ruslui в переводе «русские». – И. Ф.). Так называли голландцев, которые в XVIII–XIX вв. уезжали с семьями в Санкт-Петербург, чтобы вести торговлю. У них были большие магазины на Невском проспекте. Они торговали какао, табаком, голландским полотном. Там была целая колония. В начале Невского проспекта они построили большую голландскую церковь. Так вот, дедушка хозяина этого дома бежал из Петербурга во время коммунистической революции в 1917 г. И когда стало известно, что мы хотим сделать это стихотворение Мандельштама о Ленинграде или Санкт-Петербурге, он услышал это стихотворение и почувствовал heimvee (тоску по родине). Вот видите эту прямую красную линию, проходящую через всё стихотворение? У неё два значения: одно – это моя подпись – знак того, что я это стихотворение выбрал и представил в проекте, а второе – что эта красная линия проходит через прошлое, через коммунизм, который люди должны были пережить, то есть такое символическое значение. 

Тоска по России

– Я сам скучаю по России. К сожалению, я не говорю по-русски, я считаю, что это очень красивый язык. Когда я думаю о России, я всегда думаю о Санкт-Петербурге. Тогдашний Ленинград. Я хорошо помню, как я впервые шёл по Невскому проспекту – красивый бульвар, несколько голый. По крайней мере, в то время, это было брежневское время, он выглядел несколько голым. Я шёл по этой священной улице великих писателей, поэтов и художников. Сейчас, наверное, там все выглядит по-другому – кругом витрины европейских магазинов. Я безумно хочу туда вернуться. 

Когда я был ребенком, мне было лет 11, у нас это младшая школа, я читал книгу. Она называлась «Иван и … что-то там», не помню. И этот Иван ехал на тройке по Сибири – это три лошади, запряжённые в сани. Мне почему-то это так запомнилось. Когда я был в Сибири, не видел там никаких троек. Была весна, и хаски бегали по снегу. 

Бен Валенкамп
Я был в Москве, Иркутске, оттуда мы направлялись во Владивосток, но туда нам было запрещено ехать как западноевропейцам. И мы поехали в городок Находка. Он расположен недалеко от Владивостока, оттуда можно на корабле добраться прямо до Японии. В Хабаровске я тоже был. Это было захватывающее путешествие! Мы ехали на поезде. И это было непостижимо, что столько километров, столько дней мы едем по всё одной и той же стране. Такая огромная! 

Я был в России около 6 недель. И каждый вечер была водка. Ужасно! (Смеется.) Я бывал в гостях у русских – они очень гостеприимны и сердечны. Очень хорошие воспоминания. Это были те печально знаменитые времена, когда в магазинах ничего не было. Но было хорошо!

Однажды, когда я был в Ленинграде, мне захотелось проехаться на электричке. Мы с другом сели на пригородный поезд и на третьей остановке вышли, чтобы не попасться контролёрам. Потому что наша поездка была нелегальной, мы не имели права никуда ездить самостоятельно. Но когда мы оказались в деревне, которая там была, нас тут же арестовали и отвезли в милицию. 

Нас обязательно должен был сопровождать «Интурист». Это такая специальная организация, которая принимала в СССР иностранных туристов. И когда мы приехали в Ленинград, пришлось ждать специального человека, который должен был проводить нас до отеля.  Если ты всё-таки уходил куда-то один, то на расстоянии 50–80 метров от тебя непременно шёл представитель спецслужб, ты не знал об этом, но мог заметить, что, где бы ты ни оказался, некто обязательно находился там же. 

В Москве мы остановились в знаменитом «Метрополе». Говорят, там все комнаты были оборудованы микрофончиками для прослушивания (смеется). Но мы никогда столько не смеялись, как с русскими! Мы были вдвоём, и когда приходили в ресторан, там не было столиков на двоих, а были длинные столы, и мы должны были сидеть вместе с русскими. Ну, конечно, на столе была водка. И мы пили за дружбу между нидерландцами и русскими, казахами и т. д. – с людьми со всех концов Советского Союза. И надо было выпить весь стакан в один глоток, иначе не считалось. И после 5–6 стаканов... (Хохочет.) Да, я очень скучаю по России. Скучаю по тем людям. Я не могу этого объяснить. Я не говорю ни слова по-русски, но всегда, когда я думаю о России, у меня возникает это чувство. 

Судьба этой страны очень трагична. Революция, Гражданская война, потом Вторая мировая война – сколько в ней русских погибло! В каждой семье, с кем я знаком, это восемь семей, кто-то погиб от рук нацистов. И до сих пор судьба этой страны кажется мне трагичной. У меня есть друг, он мне показывал маленькую голубую книжечку, такие есть у всех русских пенсионеров – пенсионная книжка. Это очень печально, что люди в России, принадлежащие к моему поколению, проработавшие всю жизнь, ничего не имеют и заканчивают жизнь в бедности. Меня это очень задевает. Но зато какая у вас поэзия!

Отказать королеве

–- Я читала, что вы отказались приветствовать королеву, когда она выбрала Лейден для празднования своего дня рождения.

– Каждый год выбирается город для празднования Дня Королевы, теперь – Дня Короля. Там их торжественно встречают. В 2000 г. был выбран Лейден. Было задумано, что мы с Виллемом будем стоять у стены, которую для нас выберут, и он будет писать на ней специально выбранное стихотворение, а я буду приветствовать королеву и читать это стихотворение. Но дело в том, что я – ярый республиканец. Ну и как я могу приветствовать королеву? Это и была главная причина. Виллем, мой коллега, хоть не такой ярый, но тоже придерживается республиканских взглядов. Мы так и сказали. А потом я увидел в газете, что я отказался приветствовать королеву из-за своих взглядов. Это было не очень приятно. К счастью, для меня это не имело никаких дурных последствий. 

 
Теория вероятности и декларация прав человека

– Над какими проектами вы работаете сейчас?

– Сейчас мы заняты... физическими формулами. Как-то к нам пришли два физика из Лейденского университета. Они подумали, что было бы хорошо, если наряду со стихами на стенах люди могли бы видеть физические формулы. Пусть даже никто не поймет их значения, но все увидят, как это красиво. И это должны быть формулы, связанные с именами учёных, которые учились или работали в Лейденском университете. В начале прошлого века университет был в области физики одним из самых передовых в мире. Здесь было очень много нобелевских лауреатов. И первая формула, над которой мы сейчас работаем, я не понимаю в этом ничего, – это формула, в которой выражена теория вероятности. Картинка получается очень красивая – формула и пример, который её объясняет. Другая формула тоже имеет отношение к профессору Лейденского университета. Если солнечный луч падает в воду, что с ним происходит?

– Он преломляется.

– Да, и лейденский профессор вывел для этого формулу. И есть ещё множество других. В основном, это связано с именами учёных прошлого века. Мы считаем, что очень важно, чтобы на стенах мы могли увидеть и достижения наших ученых. Затем ещё пара стихотворений. А этой осенью на стене ещё появится первая статья Декларации прав человека ООН на английском языке. 



Также по теме

Новые публикации

Как грамотно заявить о количестве просмотров на своей странице в социальной сети? Почему нельзя сказать «четверо подписчиц»? Верно ли написание «десяти миллионный пользователь»? Предлагаем вспомнить основные правила, которые необходимо знать при употреблении числительных.
Испанский общественный деятель Альфонсо де Хойос представил в Мадриде книгу о своём предке – первом герцоге Альмодоваре-дель-Рио, который служил послом в Российской империи при Елизавете Петровне, Петре III и Екатерине Великой. История отношений между нашими странами знала разные периоды как охлаждения, так и дружбы, и ставить точку здесь ещё рано, уверен испанец.
Мы часто говорим о великих музыкантах, коими русская культура очень богата. Но актуальны ли они сейчас в огромном мультикультурном мире или такой музыке нужен «перевод»? Николай Андреевич Римский-Корсаков, 180-я годовщина которого отмечается 18 марта, – случай очень необычный.
Одного из самых известных в мире русских философов – Николая Бердяева – называют «философом свободы». Сам он писал, что для него свобода – это «дух, творческий акт, личность, общение любви». Его поиск духовной свободы получился непростым: дворянин, революционер, заметная фигура Серебряного века, эмигрант, участник Сопротивления, гражданин СССР.
«Все мы вышли из бондаревских "Батальонов…"», – сказал когда-то Василь Быков от имени всех писателей-фронтовиков. Бондарев прожил долгую плодотворную жизнь и ушёл совсем недавно, в 2020-м, в возрасте 96 лет. 15 марта мы отмечаем 100-летие писателя.
Студенты Казахско-русского международного университета (КРМУ)  недавно вернулись из Сочи, где представляли университет и Русский центр на Всемирном фестивале молодёжи.  Попасть на фестиваль было непросто, но время, проведённое в Сириусе, навсегда останется в их памяти.
От чего зависит слитное или раздельное написание в словах притом и при том? Требуют ли они обособления на письме? Расскажем, как не допустить орфографических и пунктуационных ошибок.
О том, как поддержать наших соотечественников, борющихся против давления русофобии и навязанных ценностей, говорили на секции «Популяризация традиционных общечеловеческих ценностей как основа поддержки соотечественников, проживающих за рубежом» форума «Россия – дом народов», который прошёл 12 марта в Москве.
Цветаева