Искусство самопозиционирования, которым Тимур Бекмамбетов владеет в совершенстве, к его голливудскому опыту, конечно, отношения не имеет – скорее, это школа Первого канала и лично Константина Эрнста, съевшего не один десяток собак на продвижении предыдущих бекмамбетовских проектов. Так или иначе, наблюдать за рекламными трюками, сопровождавшими выход на экраны фильма «Особо опасен», было отдельным удовольствием – даже рождение близнецов у Анджелины Джоли можно было воспринять как очередной пиар-ход из цепочки других сопутствовавших премьере событий вроде пожара на киностудии, который чудом не уничтожил единственную на тот момент готовую копию блокбастера.

Наиболее показательным из таких рекламных ходов, вероятно, стоит считать договоренность создателей фильма с кинопрокатчиками о дополнительных ночных сеансах для болельщиков после матча с Испанией – чтобы народные гуляния по случаю победы российской сборной в полуфинале Чемпионата Европы продолжались не на улицах, а в кинозалах.

Победы, как известно, не случилось, не случилось и гуляний, но премьера первого полноценного голливудского экшн-блокбастера, снятого российским режиссером, очень удачно легла в ряд признаков России, поднимающейся с колен.

О достоинствах фильма спорят Никита Михалков и Александр Дугин, вместо кинокритиков статьи о новом произведении создателя «Дозоров» и второй «Иронии судьбы» пишут не кинокритики, а политологи, и вряд ли кто-то удивится, если традиция президентских кинопросмотров, начатая Владимиром Путиным с «Девятой роты» Федора Бондарчука, продолжится Дмитрием Медведевым и блокбастером «Особо опасен». В общем, по всем признакам, мы имеем дело с чем-то большим, чем просто кино.

Точно так же до сих пор, хотя со дня премьеры прошло уже больше двух лет, всем сколько-нибудь дорогим гостям Казахстана дарят диски с «Кочевником», а рекламные плакаты «Храброго сердца» в кафе и магазинах Шотландии висели еще лет пять после выхода фильма на экраны. Это такие издержки провинциального сознания – хорошим тоном считается ругать Голливуд по поводу и без повода, но стоит Голливуду на секунду повернуться к провинции лицом – и нет предела восторгам, и даже самый провальный фильм канонизируется наравне с самыми выдающимися образцами национального искусства.

На самом деле – чем громче восторги (речь, оговорюсь, о «некинематографических» восторгах; не «прикольное кино, мне понравилось» – это-то как раз нормально, – а «мы выиграли «Евровидение», четвертьфинал у голландцев, а наш Бекмабетов снял настоящее кино в Голливуде»), тем очевиднее ощущение этой провинциальности. Да, «Особо опасен» одинаково лидирует и в российском, и в мировом прокате, но завтра на экраны Европы и Америки выйдет что-то новое, и поминай как звали, а у нас «Особо опасного» будут показывать по телевизору в Новый год, а Джеймса МакЭвоя позовут кататься на коньках в «Ледниковом периоде» на правах национального героя вместе с Андреем Аршавиным.

Собственно, реакция общества на голливудскую работу Бекмамбетова – это такой тест на провинциальность. Если мы сочтем успех фильма долгожданным признанием, всемирным триумфом русского кинематографического оружия и вообще большой национальной победой – значит, так нам и сидеть на мировых задворках в окружении иллюзий об особом пути и самобытности. Если же «Особо опасен» просто напомнит нам, что от Москвы до Голливуда – шестнадцать часов на самолете и ничего больше; что Россия – это просто часть того мира, который в девяностые было модно называть цивилизованным, а вовсе не что-то «самобытное» (в том смысле, в каком о самобытности говорят, когда требуют особого снисхождения) – то в этом случае шансы на второй, третий и так далее успех в Голливуде у нашего кино здорово повысятся. Все зависит от самоощущения, а какое оно у нас – покажет этот тест.