7 – 8 июля в Москве состоялось заключительное IV заседание Смешанного организационного комитета по подготовке Года России во Франции и Года Франции в России. В преддверии этих событий мы встретились с создателем и главой Центра русского языка и культуры во Франции Ириной Георгиевной Демидовой-Комо. Ирина Георгиевна – филолог и педагог, преподаватель русского языка, один из создателей Общества преподавания русского языка во Франции, дочь русских эмигрантов первой волны. Она любезно рассказала нам о работе центра, издаваемой им «Русской зарубежной газете», о преподавании русского языка во Франции и об отношении французов к России и россиянам.

– Ирина Георгиевна, расскажите, пожалуйста, о Центре русского языка и культуры, который Вы возглавляете.

– Центр русского языка и культуры юридически является ассоциацией. Ассоциация была создана в 1979 году. Я её создала, чтобы знакомить жителей Парижа с русской культурой. У нас тогда были курсы русского языка и маленький бюллетень, в котором мы сообщали о том, что происходит в «русском Париже». Но история развивалась стремительно: перестройка, многие другие последовавшие за ней события... Перемены в стране и в общественном сознании россиян происходили так стремительно, что бюллетень уже не справлялся с лавиной информации. И тогда я решила издавать газету об истории и сегодняшнем дне России. Только культура – никакой политики! Однако без политики обойтись не удалось…

Я издавала газету на собственные средства, и, когда они иссякли, судьба газеты оказалась под угрозой. Тогда я решила перейти с полиграфической версии на Интернет. С осени 2004 года наша газета стала распространяться исключительно по Интернету. Теперь она широко известна во всём мире. Наибольшей популярностью наше издание пользуется во Франции. В России количество наших читателей постоянно увеличивается, и это нас очень радует.

– А какие материалы печатаются в газете? На что она нацелена?

– Всё больше и больше приходится бороться с дезинформацией о России, которая очень распространена сегодня в Европе. Из-за дезинформации русские люди представляются так, будто они никогда не бывают жертвами. Никогда! Не могу привести примеров, где во французской прессе рассказывали бы о том, что русские оказались пострадавшей стороной в каком бы то ни было конфликте. Например, даже такой страшный теракт, как взятие заложников в Беслане, детей-заложников,  это расценивается не как теракт, а будто бы это сам Путин и организовал. Так что на Западе уверены, что теракт в Беслане организовали сами русские или, в лучшем случае, по ошибке, по дурости допустили, чтобы такой кошмар произошёл. Потому что многие считают, что русские ещё к тому же и дураки, хорошего они никогда ничего не делают, а плохого – очень много. Если русские делают что-то хорошее, кому-то помогают, то об этом не сообщается, замалчивается. Например, когда было цунами вне России, в Таиланде, Россия послала туда два госпиталя. И российские врачи очень многих спасли и вылечили, они принимали всех пациентов, нуждающихся в медицинской помощи, даже не жертв цунами. Об этом, конечно, ничего нельзя было сообщать во Франции. На позитивную информацию о России – вето! Но что интересно: не сообщили о том, что там было 700 человек русских туристов. Что во Франции говорили о французских туристах – это понятно. Еще рассказали о 70 шведах. Но о 700 русских не говорили, потому что об этом лучше молчать, лучше игнорировать. Я привожу всего один пример. Но он типичен для Франции, для Запада в целом.

– А какие статьи Вы публикуете?

– Мы перепечатываем статьи из русской прессы, переводим на русский и на французский языки статьи из французской, английской и американской прессы, когда эти статьи, на наш взгляд, правильные. В основном это статьи на актуальные темы, на злобу дня. С осетинской войной, например, было необходимо как можно скорее дать опровержение тому, что объявлялось в официальных СМИ. Говорилось, что большая и агрессивная Россия напала на маленькую и беззащитную Грузию.

Газовая война. Навязывалось мнение,  что это Путин отказывается посылать российский газ. А что была вовлечена Украина, то это вообще неизвестно широкой общественности, это умалчивается СМИ. В итоге в голове у читателей и особенно слушателей остаётся то, что все проблемы идут от России, то есть от этого ужасного Путина, который чуть ли не второй Сталин или, во всяком случае, диктатор, которого, в общем-то, надо ненавидеть. И русских тоже следует ненавидеть и опасаться. Русские – ну такие нехорошие люди. А что касается России, то ездить туда ни к чему, потому что ничего интересного с точки зрения истории и культуры там нет, зато опасностей и проблем – хоть отбавляй. Вот такое общее впечатление о России, которое создаётся прессой во Франции, и, увы, не только во Франции – во всей Европе. И если журналист пишет что-то положительное о России, то его статью не публикуют. Если профессор, специалист по России, предлагает хорошую статью, которая рисует образ страны не в чёрных красках, то эту статью не берут.

Так что с демократией во Франции, конечно, дело обстоит не очень хорошо. Есть демократия в том смысле, что газеты свободны. Это действительно так. Они могут печатать, что хотят. И они могут печатать прорусские статьи. Но этой потенциальной возможностью пользуются только маленькие газеты, тиражи которых исчисляются тысячами.

– Какую деятельность осуществляет Ваш центр во Франции?

– У нас была довольно обширная деятельность в 80-х и даже в 90-х годах, особенно, пожалуй, в начале 80-х. У нас были курсы русского языка, были также и частные уроки – если кто-то хотел изучать русский язык индивидуально, то мы ему подбирали преподавателя. Мы организовывали лекции, выступления, устраивали литературные вечера. Одно время, это уже в начале 2000-х годов, у меня на дому были так называемые «самовары» – своего рода клубные встречи. Все члены импровизированного клуба могли прийти в определённый день на чашку чая и пообщаться друг с другом. Но я была вынуждена ограничивать свою деятельность по мере того, как наша газета приобретала больший вес – на всё не хватало ни времени, ни сил.

– Как поставлено преподавание русского языка во Франции?

– Во Франции есть официальное преподавание русского языка. Слава Богу, оно есть. Однако оно достигало одно время 30 тыс. учеников, это по масштабам Франции немного. Я говорю о средней школе. В средней школе с 1945 года, в теории, преподаётся русский язык как первый, то есть с 1 класса средней школы, преподаётся семь лет. Как второй язык – пять лет. И позже – как третий язык.
Сейчас всё время снижается количество школьников, изучающих русский, и часто школьник не имеет возможности им заниматься. Родители, допустим, хотят, но в лицее, где учится ребёнок, русского языка не преподают. И они не могут добиться того, чтобы ребёнок изучал русский язык в том лицее, где он преподаётся, потому что это другой территориальный округ.

Есть ещё одна проблема, о которой мы не говорили, но которая должна интересовать Русский мир. Это проблема русских родителей или матерей в смешанных браках, проживающих во Франции. Я постоянно проводила беседы с родителями, с матерями или с бабушками о том, как сделать, чтобы дети говорили по-русски или стали бы двуязычными. Сейчас с этим существуют очень большие проблемы, во-первых, потому что это смешанные браки, во-вторых, потому что у этих матерей, у отцов тем более, нет опыта преподавания другого языка, кроме языка своей страны.

Имея это в виду, в этом году, в мае месяце, я выпустила новое издание, которое назвала приложением к газете. Это приложение обращается к мамам и папам, желающим, чтобы их дети говорили по-русски. Я даю конкретные советы родителям, делясь своим собственным богатым педагогическим опытом. И эти советы носят лингвистический и педагогический характер, то есть они универсальны: применимы в любой стране, по отношению к любому языку. Это может быть французский язык в России, итальянский язык в Германии... Когда мать знает другой язык, как сделать, чтоб её ребёнок также говорил на этом языке, хотя окружающая среда и школа говорят на другом? Это очень нелегко, но это вполне реально. И поэтому я создала газету, в которой, в частности, публикуются мои личные советы. В первом номере я рассказала о первых годах жизни ребёнка, то есть примерно до 6 лет. Затем, в следующем номере, планируется рассказать об обучении языку начиная со школы.

Выйдет ли второй номер – зависит от «Русского мира». Если они меня поддержат, то я смогу его выпускать.

Беседовал Дмитрий Лазарев