Мультфильм «Первый отряд», вышедший в российский прокат 15 октября, был предметом в той или иной степени заинтересованных обсуждений задолго до своего появления на экранах. Идея съёмок аниме о пионерах-героях пробудила интерес уже тогда, когда о ней впервые было объявлено около двух лет назад. Сейчас аниме лишь выходит на экраны, поэтому говорить об успехе или неудаче картины, наверное, рано.

С уверенностью можно сказать лишь одно: «Первый отряд» – одно из самых интересных  за последние годы культурных явлений, появившихся в русскоязычной культурной сфере и рассчитанных на массового зрителя. И это, между прочим, довольно многое говорит как о проекте, так и об этой самой культурной сфере.

Первое – и, возможно, самое главное: «Первый отряд» – проект энтузиастов. Авторы идеи – художники-эмигранты Михаил Шприц и Алексей Климов. Не стоит углубляться в споры о том, должно ли искусство быть коммерчески востребованным и необходимо ли художнику представлять, для кого он создаёт свои произведения. Отметим сразу, что замысел аниме о мёртвых советских пионерах времён Великой Отечественной войны – кому бы ни пришёл он в голову – менее всего мог быть продиктован желанием быстро заработать денег на ниве массовой культуры. Для этого надо слишком любить жанр аниме, более того, пытаться разобраться, что именно в нём нравится лично тебе и как переложить на этот язык образы и явления из вроде бы совсем другого мира. Иными словами, это слишком сложный способ разбогатеть, поэтому здесь нужны другие мотивации.

Второе: воплощение проекта было поручено профессионалам. Именно энтузиазм, видимо, продиктовал необходимость сделать действительно качественный продукт, а потому «Первый отряд» – это не вполне «русское аниме». Это аниме по русскому сценарию, сделанное, как и положено, на японской студии японскими художниками и режиссёрами. И эта методичная работа профессионалов – не менее важный залог успеха, чем здоровое безумие первоначального замысла.

В интервью «Русскому репортёру»  Михаил Шприц рассказывал об особенностях работы с японской командой – например, о необходимости подробного разъяснения  художникам, как должна выглядеть российская дачная местность 1930-х годов, сколько процентов кадра должны занимать лужи, почему заборы должны быть покосившимися и т. д. Отчасти эти истории напоминают анекдоты ещё советских времён о соприкосновении японских технократов с заскорузлой действительностью Страны Советов, то есть жанр, наследие которого сейчас интерпретируется Михаилом Задорновым. Важное отличие, однако, заключается в том, что в случае с Михаилом Шприцем – это не разговоры о том, «какие же мы всё-таки разные», а действительно разъяснение рабочего процесса, то есть изложение японским художникам тех простых деталей, которые сделают картинку более убедительной для русского зрителя. По большому счёту, если не видеть в лужах и покосившихся заборах сокровенное выражение русского духа, то многие из «культурных нестыковок» преодолеваются подобным ликбезом, после чего отвлечённые рассуждения «о духовном» уступают место весьма интересной работе. Но, пожалуй, важным условием для погружения в такие детали следует признать любовь к самому жанру аниме, а соответственно, желание сделать такой «продукт», который понравится тебе самому, а также тем, кого ты считаешь своими единомышленниками. И пример «Первого отряда», кажется, подтверждает, что подобные не слишком циничные мотивы – отнюдь не препятствие для создания картины, рассчитанной на успех у массового зрителя на русскоязычной сцене.

Сюжет, точнее, сама идея «Первого отряда» действительно заслуживает отдельного разговора. Михаил Шприц и Алексей Климов сумели найти аналогию между советским эпосом о пионерах-героях и сражающимися подростками из мира аниме. Рассуждения Михаила Шприца в уже упомянутом выше интервью о сходстве механизмов героизации и обожествления в тоталитарном мире и в языческом синтоистском мировоззрении (которое находит отражение в аниме) по-своему весьма интересны и опять-таки выдают в их авторе энтузиаста, которому есть дело как до самих аналогий, так и до воплощения их в жизнь. Один из возможных выводов из таких рассуждений заключается в том, что жанр аниме остаётся в современном мире одним из немногих «прибежищ» для героики вообще. То есть именно в этом условном мире есть место сражениям за какое-то своё дело и поступкам, основанным на понимании своего долга.

То, что серия подлинных героических историй (во всяком случае, рассказываемых как подлинные), вошедших в издаваемые для воспитания молодого поколения сборники о пионерах-героях, теперь может служить некоторой основой для заведомо фантастического «Первого отряда», весьма симптоматично. Герои должны обладать сверхспособностями. Более того, такие сражающиеся с инфернальными немецкими рыцарями Зина, Валя, Марат и Лёня кажутся более убедительными, чем совершившие настоящие героические поступки и убитые настоящими фашистами Марат Казей, Валя Котик, Зина Портнова и Лёня Голиков.

Немецкие рыцари, согласно замыслу авторов вызванные магами Ананербэ на битву с живыми, тоже весьма показательны. Несмотря на отсутствие полного сходства, ни у кого не возникает сомнения, что они явно участвовали в Ледовом побоище и в походе на Русь в версии Сергея Эйзенштейна. В своё время Эйзенштейн, кажется, сознательно решил отказаться от следования буквальной исторической правде и создал ливонских рыцарей, скорее, по своим представлениям о сумрачном тевтонском гении и мрачной готической эстетике. В «Первом отряде» мы можем получить очередное подтверждение тому, что такие орденские братья гораздо более убедительны для массового искусства, чем любые представления о том, что было «на самом деле».

Впрочем, и о «на самом деле» следует поговорить особо. Действие «Первого отряда» происходит во время Великой Отечественной войны. Первый успех аниме – хотя бы на уровне положительных рецензий – показывает, что мы с большим удовольствием слушаем фантастические истории об этом времени. Собственно, готовность к этому наблюдалась уже давно. При желании можно внимательно изучить результаты, выдаваемые поисками на слово «Ананербэ». Этому можно искать какие угодно объяснения, например, что история XX века слишком трагична, чтобы восприниматься буквально. Можно посетовать на то, что никто не верит и не понимает истоков подлинного героизма тех лет, но вернее будет признать, что Вторая мировая война просто уходит в прошлое – при этом она породила после себя такой пласт художественных произведений и идеологических интерпретаций, что фантастика уже просто не может не взойти на этой тучной почве. Фраза «А потом и анекдотов насочиняли» – это действительно краткое формулирование важных культурных процессов. Причём недавний успех «Бесславных ублюдков» подтверждает это как нельзя лучше. Истории о том, как Адольфа Гитлера в 1944 году убивает спецотряд еврейских уголовников, или о том, как убитые пионеры зимой 1942 года отражают атаку немецких рыцарей на озере Селигер (об этом не говорится в фильме, но, учитывая карту Демянска, рассматриваемую генералом Беловым, и рассуждения о позициях советских и немецких войск по разные стороны озера, речь, судя по всему, идёт именно о Селигере), сейчас кажутся настолько же оправданными, как и любая другая интерпретация истории войны.

Пожалуй, наиболее ярко это становится заметно с учётом приёма, использованного создателями «Первого отряда», когда действие аниме с глубокомысленным видом комментируют какие-то «историки» и «ветераны», рассказывающие о магических битвах Ананербэ и Шестого отдела советской разведки и о встречах с главой этого отдела генералом Беловым. И в каком-то смысле это указывает на тщетность любых попыток борьбы с «фальсификациями истории». Правда о войне – особенно политически и идеологически мотивированная правда – сейчас уже настолько тонкая материя, что чуть тронь – и оттуда полезут мёртвые рыцари Гвидо фон Вольфа, а то и ещё что-нибудь более диковинное. Причём и это с вполне серьёзным видом будет обязательно комментироваться «экспертами».

Появление «Первого отряда» – хороший знак. Во-первых, знак того, что русское искусство может осваивать новые жанры и делать это на хорошем уровне. То, что авторы идеи – русские эмигранты, а исполнитель замысла – известная аниме-студия, лишь доказывает, что для создания интересного (и во многом этапного) продукта для русского зрителя сейчас могут использоваться самые разные пути и средства. Что же касается памяти о Великой Отечественной войне, то она живёт своей жизнью, развивается по своим законам, и, кажется, лучшее, что сейчас можно сделать, не загонять её в какие-то новые заранее отведённые и отделанные гранитом и мрамором государственные каналы. Иначе почти живые Зина, Валя, Марат и Лёня из «Первого отряда» опять превратятся в настоящих, но, увы, сейчас мало у кого вызывающих подлинное сопереживание пионеров-героев из советской книжной серии.