От редакции. Статьёй Василия Андреева сайт фонда «Русский мир» открывает дискуссию на тему, поднятую недавним заявлением Синода РПЦЗ по оценке роли генерала Власова. Возможно, дискуссия начинается несколько запоздало, поскольку заявление уже успели прокомментировать многие – и иерархи РПЦ, и политические деятели, и ведущие популярных и не очень популярных блогов. Часть этих заявлений была достаточно эмоциональна, другие старались этого избежать и найти более взвешенные слова. Впрочем, именно после того, как вал первых комментариев схлынул, обратиться к этой теме ещё более необходимо, потому что сам вопрос о том, как относиться к сюжету русской истории, связанному с генералом Власовым, никуда не исчезает после того, как смолкает последний комментарий, сделанный по какому-то конкретному поводу. А эмоциональность многих оценок подтверждает, что он вовсе не относится к числу отвлечённых исторических проблем. Так что, споря об отношении к Власову, мы по большому счёту спорим о том, как нам относиться к истории XX века, и отвечаем на вопрос «Что такое "хорошо" и что такое "плохо"», который, к счастью, не всегда удаётся свести к рифмованным строчкам детских стихов.

«Вопреки намерениям Гитлера генералу Андрею Андреевичу Власову с помощью немецких друзей удалось во главе де-факто и де-юре независимой Русской освободительной армии восстать против сталинской деспотии. Он не забыт в России и сегодня, более того... Власов в России, кажется, переживает подлинный ренессанс», –  ещё в 2001 г. писал видный немецкий историк, ныне покойный, Иоахим Хоффман. «Ренессанс» этот продолжается и по сию пору: очередным свидетельством тому можно считать известное заявление Синода РПЦЗ по поводу выхода в свет книги профессора Санкт-Петербургской духовной академии прот. Георгия Митрофанова «Трагедия России. "Запретные" темы истории ХХ века».

Книга эта, представляющая собой сборник статей и проповедей о. Георгия, который пытается оправдать и героизировать Власова, вызвала широкий резонанс в обществе, и в частности в СМИ, который во многом и послужил поводом для принятия заявления Синода РПЦЗ. Среди прочего в нём говорится: «Нас огорчила бросающаяся в глаза ожесточённость спора, немирный и беспокойный дух, который явили некоторые противники книги».

Однако заявление Синода и открытое письмо его членов о. Георгию Митрофанову лишь ещё больше усилили накал страстей. Оба документа получились крайне противоречивыми. Прежде всего, в них, по сути, не делается никакой разницы между самим Власовым и «власовцами», под которыми понимаются не столько сподвижники генерала, и даже не военнослужащие собственно РОА, сколько коллаборанты в целом. Между тем советский коллаборационизм в годы войны – явление крайне сложное и неоднозначное, нуждающееся в пристальном изучении, но не в однозначных «чёрно-белых» оценках. Это признают и сами авторы заявления, но тем не менее пытаются дать именно подобную оценку. «В частности, именование деяний генерала Власова предательством есть, на наш взгляд, легкомысленное упрощение тогдашних событий», – говорится в документе. Такой подход вполне применим к оценке коллаборационизма в целом. Объявлять всех оказавшихся в годы войны в рядах «добровольческих» формирований Вермахта и СС военными преступниками и изменниками Родине – такая же крайность, как и считать их исключительно «борцами за свободу» и против «сталинской тирании», ведь, как пишет современный российский историк С. Дробязко, «в рядах РОА оказались самые разные люди – идеалисты, искренне верившие в справедливость своей, как они считали, "освободительной борьбы", пострадавшие от советской власти и руководствовавшиеся прежде всего чувством личной мести, приспособленцы-шкурники, стремившиеся в любой ситуации добиться материальной выгоды, и, наконец, те, для кого главной задачей было просто выжить».

Что же касается «деяний генерала Власова», то в правовом аспекте их можно расценивать исключительно как предательство, а в историософском смысле власовское движение при определённых условиях могло бы стать вызовом советскому режиму, но в реальности превратилось в орудие немецкой пропаганды и пушечное мясо для Вермахта. Ведь шансы этого движения на успех объективно зависели лишь от воли немецкого руководства, чьё отношение к России и взгляды на её будущее оставались неизменными на протяжении всей войны. Так что утверждать, как то делают авторы документа, что власовцы всё делали во имя Отечества в надежде, что падение большевизма приведёт к возрождению сильной национальной России, что Германия рассматривалась исключительно как союзник в борьбе с советской властью, но при необходимости власовцы готовы были оказывать вооружённое сопротивление попыткам расчленения и колонизации страны, представляет собой, как минимум, стремление выдать желаемое за действительное.

По сути дела, заявление Синода РПЦЗ, равно как и работа Г. Митрофанова – это очередные попытки «реанимации» известной концепции «третьей силы», в соответствии с которой власовское движение расценивается едва ли не как самостоятельный участник Второй мировой, со своими особыми целями и задачами, противостоявший как «безбожной большевистской власти», так и нацистскому режиму, стремившемуся покорить Россию. В своё время подобная точка зрения была если не господствующей, то широко распространённой в зарубежье, особенно среди представителей второй и третьей волн эмиграции, что вполне объяснимо, ведь среди первых было немало бывших коллаборантов, а среди вторых – лиц, главной целью общественно-политической деятельности которых в эмиграции была борьба с советским режимом. Кроме того, концепция «третьей силы» формировалась в условиях, когда многие известные сейчас документы и материалы, в том числе и прямо её опровергающие, ещё не были введены в научный оборот.

Так или иначе, но далеко не все в зарубежье рассматривали и рассматривают власовское движение как «третью силу» во Второй мировой войне, и тем более не все героизировали Власова и его сторонников, поэтому любые попытки утверждать, как это опять же делают авторы заявления, что в «русском зарубежье, частью которого стали и уцелевшие участники РОА, ген. А. А. Власов был и остаётся символом сопротивления безбожному большевизму во имя возрождения исторической России», выглядят неуместными и не соответствующими действительности.

Получается, что выступление Синода РПЦЗ привело к результатам, прямо противоположным продекларированным целям. Несмотря все разговоры о необходимости избегать «чёрно-белого» истолкования исторических событий, авторы документа сами дают однозначные оценки как книге Г. Митрофанова, так и личности и деятельности А. А. Власова. Не удивительно поэтому, что, несмотря на призывы прекратить «ожесточённые споры», последние разгорелись с ещё большей яростью. Правда, в данном случае масла в огонь подлили и журналисты. Во многих СМИ появились статьи с громкими названиями типа «Синод РПЦЗ реабилитирует Власова» и т. п. Между тем говорить о реабилитации в строгом смысле этого слова здесь не представляется возможным. Соответствующие вопросы, что очевидно, находятся вне сферы компетенции Синода Православной церкви за рубежом. Нет в его выступлениях и прямых призывов пересмотреть уголовное дело в отношении Власова и его сподвижников, как известно, в 1946 г. приговорённых Военной коллегией Верховного суда СССР к смертной казни

Что касается попыток переоценки «деяний генерала Власова», его личности, то они предпринимались и ранее, например, в начале 90-х гг. прошлого века, на волне вызванного «гласностью» историко-публицистического бума. Правда, в те годы стремление некоторых авторов к апологетизации Власова стало своеобразной формой протеста против известной практики «запрещённых тем», а также засилья идеологии в исторической науке. Позже, в 2001 г., споры вокруг Власова и власовцев разгорелись с новой силой после обращения членов общественного движения «За веру и Отечество» в Главную военную прокуратуру с просьбой об их реабилитации, в которой, как известно, было отказано.

В наши дни определённый рост «симпатий» к Власову отчасти связан с общим усилением «антисоветского тренда» в отечественной исторической публицистике, что проявляется помимо всего прочего в попытках идеализации дореволюционной России, Белого движения и т. д. В подобных случаях речь идёт о стремлении расставить все точки над i в трактовке сложных и противоречивых сюжетов недавнего прошлого, не изучать и осмысливать, но оценивать и переоценивать историю в соответствии с определёнными идеологическими и политическими установками. Подобные намерения ни к чему хорошему привести не могут и, более того, чаще всего влекут за собой прямо противоположный результат, что наглядно продемонстрировала полемика вокруг книги о. Георгия Митрофанова и заявления Синода РПЦЗ.

В этой связи наиболее взвешенной представляется позиция Московской патриархии, озвученная руководителем синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиереем Всеволодом Чаплиным: «В нашей многонациональной Церкви, состоящей из граждан разных государств, есть разные взгляды на некоторые исторические события. Но это не разделяет и не будет разделять нас, поскольку главное для нас – это единая вера и единое тело Церкви». Два года назад, в ходе переговоров о воссоединении с РПЦЗ, вопрос об оценке личности и деятельности А. А. Власова был оставлен открытым и не превратился в «камень преткновения» между Московской патриархией и Зарубежной церковью. Остается надеяться, что он не станет таковым и впредь.