Начало русско-монгольских отношений относится к первой половине XIII века. И знакомство с монголами ничего хорошего нашей стране не принесло. Как известно, именно в XIII веке монголы под предводительством Чингисхана создали самую крупную по территории империю в мировой истории. Покорив своих соседей и завоевав Среднюю Азию, передовые отряды монголов в 1223 году вторглись в Северное Причерноморье, где наткнулись на половцев, которые, в свою очередь, призвали на помощь своих союзников – русских князей. В ходе печально знаменитой битвы на реке Калка русско-половецкие части подверглись жесточайшему разгрому.

В 1235 году состоялся всемонгольский курултай на берегу реки Онон (в районе современного российского города Нерчинск), который принял  решение начать Великий Западный поход. Монголы должны были дойти до «последнего моря» и любая точка земли, на которую ступило бы копыто монгольского коня, автоматически включалась в Монгольскую империю. До «последнего моря», то есть до Атлантического океана, монголам добраться так и не удалось. И вина за срыв столь амбициозного проекта лежит как раз на России, которая приняла на себя главный удар монголов и, словно волнорез, ценой невосполнимых потерь защитила западную цивилизацию от ужасов монгольского вторжения.

Монголо-татарское нашествие на Русь нанесло непоправимый урон по культуре и экономике русских земель: были разрушены сотни церквей, тысячи талантливых ремесленников были уведены в рабство; только зарождавшиеся товарно-денежные отношения были на корню уничтожены. Другим словами, Русь была отброшена на несколько веков в своем развитии. В истории России наступила эпоха ордынского ига.

Характер и сущность монголо-татарского ига до сих пор остается среди историков спорным вопросом. Ясно другое: в это же время над Русью нависла гораздо более серьезная опасность с Запада. Дело в том, что в случае поражения от тевтонских псов-рыцарей Россия вообще могла перестать существовать как нация, так как последние, в отличие от монголов, находились на более высокой ступени культурного развития и могли (опять же в отличие от монголов) полностью ассимилировать русское население, навязать свою культуру и язык.

Характерно, что именно в это время на авансцене русской политической жизни появился молодой князь Александр Ярославович (названный позднее Невским), который не только отвел угрозу германского порабощения, но и в тяжелых условиях середины XIII века сделал правильный выбор союзника. В 1252 году Александр приехал в Орду к хану Батыю, где подружился, а потом и побратался с его сыном Сартаком, став, таким образом, приемным сыном Батыя. Так началась история родственных связей между русскими и монголами на самом высоком уровне. Спустя шестьдесят лет именно родственные связи с монголами помогли возвышавшейся Москве одолеть главного конкурента в борьбе за образование единого централизованного государства – Тверское княжество*.

Пока же Русь под началом Москвы копила силы, а монгольская держава клонилась к упадку. Уже в 1259 году после смерти внука Чингисхана хана Мункэ Монгольская империя фактически перестала существовать как единое целое. В XVI веке Монголия окончательно распалась на три части: Северную (Халху), Западную (Джунгарию) и Южную (Внутреннюю Монголию) В течение XVII-XVIII веков все три части Монголии были завоеваны Цинским (маньчжурским) Китаем. Фактически, в период маньчжурского господства некогда могучая Монгольская империя стала внутренней колонией Цинской империи, своего рода «китайской Сибирью» и разделилась на Внутреннюю и Внешнюю Монголию. Внутренняя Монголия так и осталась в составе Китая, а Халха (Внешняя, совпадающая в границах с современной Монголией) обрела независимость только в начале XX века.

Вхождение Монголии в состав Цинского Китая по времени совпало с началом продвижения русских первопроходцев на Восток: в Сибирь и далее к Тихому океану. Непосредственно приближение границ России к территории Монголии началось в XVII веке, когда русские достигли Прибайкалья. У монголов русские узнавали о Китае и о путях в эту страну; между русскими и монголами завязалась торговля, начался обмен посольствами. Причем граница между Россией и Монголией была в то время условной, часто менялась, поэтому перемещение населения в ту и другую сторону было практически свободным. Некоторые монгольские ханы и даже ламы переходили под власть русского царя[1].

Однако плодотворным контактам между русскими и монголами в значительно степени мешал китайский фактор. Дело в том, что вплоть до середины XIX века пекинское правительство проводило политику изоляции Монголии от внешнего влияния. Обострение отношений Китая и Российской империи в Приамурье в начале XVIII века еще более осложнило контакты России с монгольскими ханами. В 1720 году маньчжурские власти выслали из Урги (столицы Халхи) всех российских купцов, закрыли доступ российским караванам в Пекин и издали указ, обеспечивший постоянный надзор за русско-монгольскими связями. В 1727 году по требованию Цинского Китая был подписан Кяхтинский договор, в  результате которого произошла демаркация границы Монголии и России. На границе были сооружены своеобразные «маяки» в виде особых каменных насыпей, а караулы с той и с другой стороны должны были пресекать любую попытку ее перехода без разрешения властей не только людьми, но и скотом. Торговые отношения с Россией разрешалось вести только в определенных районах приграничной полосы, и они строго регламентировались китайскими властями [2].

Разумеется, непосредственно русских поселений в Монголии в тот период еще не существовало. Ситуация начала меняться только после подписания Россией и Китаем Тяньцзиньского (1858) и Пекинского договоров (1860), а также «Правил сухопутной торговли» (1862), которые разрешили торговлю русских купцов в Монголии и позволяли создать российское консульство в Урге. С этого времени в Монголию потянулись русские купцы, казаки, мещане, крестьяне. К 1865 году в Монголии побывало уже 3977 человек, и некоторые остались на постоянное жительство. Они и положили начало формированию русской колонии в Монголии[3].

Первыми в Ургу в 1861 году прибыли четыре члена российского консульства: консул, секретарь, переводчик, фельдшер. Главную роль при этом играл Яков Парфеньевич Шишмарев, исполнявший обязанности и консула, и переводчика, человек, очень много сделавший для налаживания русско-монгольских отношений и прослуживший в Монголии почти пятьдесят лет (уникальный в дипломатической истории случай). Характерно, что относительно монголов российским Министерством иностранных дел было рекомендовано сохранять «самое дружественное обращение, стараясь вселять в них любовь к русским»[4].

Начальный период деятельности консульства был довольно сложным. Несмотря на то, что жители Монголии относились к русским доброжелательно и с любопытством, полностью преодолеть давление маньчжурских властей, которые всеми силами пытались противодействовать сближению между русскими и монголами, было невозможно. К примеру, через несколько лет после подписания Пекинского договора китайские власти инспирировали слух о том, что русские являются в Монголию вооруженными целыми партиями под видом торговцев, причем на границе тем временем якобы концентрируются войска. Затем пронесся слух, что «будто бы все политические преступники-поляки, содержащиеся в Нерчинском крае, освободились из-под ареста, ходят по Забайкалью и думают перебраться в Монголию»[5]. Кроме того, деятельность русских купцов наталкивалась и на мощное противодействие китайских конкурентов.

Негативную роль в плане создания постоянной русской общины в Монголии играло запрещение российским подданным возводить в стране постоянные лавки, складские и жилые помещения. В соответствии с русско-китайскими договорами они могли иметь недвижимость только в тех населенных пунктах, где имелись российские консульства. Хорошо знавший ситуацию современник писал в этом отношении: «Люди ведут торговлю в Монголии десятки лет, живут там почти безвыездно, многие с семьями и не имеют других жилищ, кроме юрт или китайских фанз, и это не какие-нибудь бедняки, а люди со средствами, ведущие дела на десятки тысяч в год»[6].

Разумеется, русские торговцы стремились разными способами обойти это запрещение. По сообщению консула Шишмарева, в районе монгольского озера Хубсугул (Косогол) «торговцы поставили сначала юрты, обнеся их забором из толстого дерева, на следующий год во дворах пригородили небольшие дворики, тоже из толстого дерева, из которых устроили теплые помещения с печами, окнами, а затем стали строить и дома»[7]. Окончательно вопрос о праве русских подданных возводить в Монголии постоянные постройки был решен только после провозглашения Внешней Монголией независимости и подписания русско-монгольского соглашения 1912 года.

Небольшая русская диаспора в Монголии сразу же столкнулась с рядом крупных проблем. В первую очередь возник вопрос, связанный с языковым барьером. Несмотря на накопленные за десятилетия познания в языке, для успешного общения между русскими и монголами их было явно недостаточно. Поэтому в 1864 году в Ургу прибыли первые четыре ученика, что положило начало известной ургинской школе толмачей, которая просуществовала 56 лет и подготовила более сотни высококлассных специалистов. Для преподавания монгольского и маньчжурского языков приглашались местные чиновники, учитель китайского языка приезжал из Пекина; летом в течение трех месяцев ученики жили среди монголов для практического изучения их быта и языка.

Также на русских произвело ужасающее впечатление санитарно-гигиеническое состояние страны и связанные с этим тяжелейшие болезни: тиф, оспа, сифилис и другие. «Что бы ни говорили о медицине Тибета и искусстве медиков-лам, – писал первый русский консул в Урге, – но медицина эта ничтожна, а ламы невежды и обманщики».* Поэтому с появлением в составе русского посольства фельдшера по фамилии Осипов к нему потянулись не только больные монголы, но и ламы-медики, желавшие перенять драгоценный опыт. Характерно, что именно русский врач первым в Монголии стал проводить вакцинацию против оспы; позже прививки стали делать сами русские поселенцы и купцы в Монголии, просто жалея монголов, которые были совершенно беспомощны перед тяжелейшими болезнями[8].

К концу XIX века Монголия была неплохо изучена и русскими исследователями. Еще в 1828 году глава духовной миссии в Пекине Н.Я. Бичурин издал чрезвычайно ценные «Записки о Монголии» – подробный дневник поездки из Пекина до Кяхты (торговая слобода в Бурятии). Его дело позднее продолжили А.М. Позднеев, Г.Н. Потанин, Н.М. Пржевальский,  М.В. Певцов, Н.М. Ядринцев (обнаруживший знаменитый Каракорум – древнюю столицу Чингисхана, а также открывший памятник с двуязычной рунической и китайской надписями, что стало мировой сенсацией) и другие ученые.

Иными словами, в конце XIX – начале XX века Россия все глубже проникала в Монголию. В результате участия Российской империи в подавлении «боксерского восстания» в Китае и русско-японской войны 1904–1905 годов в Ургу впервые были отправлены русские военные отряды. Гражданская русская колония в Монголии также росла. Самая многочисленная колония в Урге насчитывала, по разным данным, от 1500 до 3000 человек[9].

Сколько же всего жило русских в Монголии на рубеже веков, сказать достаточно трудно, так как ситуация постоянно менялась: одни покидали страну, другие приезжали, третьи жили только летом. Однако не вызывает сомнения факт постоянного увеличения русской диаспоры в Монголии. О росте колонии свидетельствовало, например, создание новых консульств в городах Кобдо и Улясутае. Увеличивалась и доля русских купцов в монгольской торговле. Так, в начале XX века в Халхе действовало 15–20 торговых домов, осуществлявших экспортно-импортные операции (например, торговый дом «Коковин и Басов», «Русское экспортное товарищество», фирма «Стукен и Ко», торговый дом «А.В. Швецов и сыновья», «Русско-монгольское товарищество» и другие), которые занимались чайной торговлей и скупкой местного сырья, прежде всего, овечьей и верблюжьей шерсти[10].

Следует отметить, что в большинстве случаев отношения между русскими и монголами носили доверительный характер. Тесное общение, строительство русской церкви в Урге, деятельность православных миссионеров приводили к тому, что некоторые монголы принимали православие. Отмечались и браки между русскими и монголами; развивался межкультурный обмен. Так, русские учили монголов сеять хлеб, косить сено, носить валенки зимой; монголы в свою очередь научили русских пить особый чай*.

При этом, несмотря на укрепление российско-монгольских отношений, официальный Петербург долгое время не уделял серьезного внимания Монголии. Именно поэтому проникновение и деятельность русских людей в Халхе носили стихийный характер и были результатом частной инициативы купцов и предпринимателей. Основная работа по обеспечению их интересов, а также по наблюдению и контролю за ними легла на плечи консульства, созданного в основном для поддержания престижа Российской империи.

Только в начале ХХ века Россия обратила более пристальный взор на Монголию, вступив в борьбу за влияние на нее не только с Китаем, но и с Японией. Петербург постепенно начал проявлять не только политический, но и экономический интерес к этой стране, что не могло не способствовать росту русской колонии в Монголии. Правда, взаимоотношения русских с монголами очень часто зависели от маньчжурских чиновников, китайских купцов или от тех и других вместе взятых. Сами монголы были либо тесно связаны с Цинским Китаем, либо явно или тайно тянулись к России.

В 1911 году после Синьхайской революции в Китае Внешняя Монголия провозгласила независимость, которая, правда, не была признана в Пекине. И вновь судьбы России и Монголии пересеклись. Волны гражданской войны в России захлестнули Монголию, сделав ее в итоге подлинно независимой.

Но это совсем другая история…

* В 1317 году московский князь Юрий Данилович женился на сестре золотоордынского хана Узбека – Кончаке (в крещении Агафье). Однако в ходе войны с Тверью Агафья попала в плен, где умерла при загадочных обстоятельствах. Юрий не замедлил воспользоваться этим в своих интересах и обвинил тверского князя Михаила Ярославовича в преднамеренном убийстве Кончаки. У Михаила Ярославовича был отнят ярлык на великое княжение и передан Юрию, а тверской князь был вызван в Орду и казнен. Вскоре в Орде погиб и сын Михаила Дмитрий Грозные Очи. От его гибели Тверь так и не оправилась. В 1327 году в Твери вспыхнуло антимонгольское восстание, которое было подавлено совместными силами ордынских войск и московского князя Ивана Данилович Калиты. Разгромив восстание в Твери, Иван Калита в 1328 году вновь получил ярлык на великое княжение, которое московские князья уже практически не выпускали из своих рук. Московское княжество стало центром объединения русских земель, что окончательно было подтверждено на Куликовом поле внуком Калиты Дмитрием Донским в 1380 году.

[1] См. Мясников В.С. Договорными статьями утвердили. Хабаровск, 1997. С. 174.

[2] См. Сладковский М.И. Очерки экономических отношений СССР с Китаем. М., 1957. С. 32; Кузьмин Ю.В., Дэмбэрэл К. Русская колония в Урге (1861–1920 гг.) в российской историографии // Диаспоры в историческом времени и пространстве Иркутск, 1994. С. 88; Старцев А.В. Организация русской торговли в Монголии во второй половине XIX – XX вв. Алтайский государственный университет. С. 114. // http://new.hist.asu.ru/biblio/V3/113-136.pdf.

[3] Даревская Е.М. Сибирь и Монголия. Очерки русско-монгольских связей в конце ХIХ – начале ХХ в. Омск, 1994. С. 14; Старцев А.В. Ук. соч. С. 116-117.

[4] Единархова Н.Е. К истории русских в Монголии (до 1917 г.) // Диаспоры–1999. № 1 // http://nature.web.ru/db/msg.html?mid=1188680 http://nature.web.ru/db/msg.html?mid=1188680; Кузьмин Ю.В., Дэмбэрэл К. Русская колония в Урге (1861–1920 гг.) в российской историографии // Диаспоры в историческом времени и пространстве. Иркутск, 1994. С. 24.

[5] Цит. по Монголия и Россия. Вечные соседи. М., 2002. С. 8.

[6] Свечников А.П. Русские в Монголии: наблюдения и выводы. СПб., 1912. С. 20.

[7] Русский консул в Монголии: Отчет Я.П. Шишмарева о 25-летней деятельности Ургинского консульства. Иркутск, 2001. С. 57.

* Единственным средством спасения от оспы, например, была изоляция больного и его семьи. Их оставляли одних в степи, откочевывая подальше. А хутухту, самого почитаемого человека, религиозного главу ламаистов, с распространением оспы прятали от людей и никому не показывали.

[8] См. Даревская Е.М. Ук. соч. С. 139; Единархова Н. Е. Ук. соч. С. 86.

[9] Кузьмин Ю.В., Дэмбэрэл К. Русская колония в Урге (1861–1920 гг.) в российской историографии // Диаспоры в историческом времени и пространстве. Иркутск, 1994. С. 118.

[10] См. Старцев А.В. Ук. соч. С.128-130.

* Чай готовится по следующему рецепту: в котел, всегда стоящий на огне у кочевников, всыпают накрошенный зеленый кирпичный чай; когда он закипит, вливают молоко, кладут гуджир (соду) и, хорошо размешав, разливают по чашкам. В Забайкалье такой чай называли «сливанным» и редко, но употребляли еще в середине ХХ века.