Самый титулованный фехтовальщик, четырёхкратный олимпийский чемпион Виктор Кровопусков рассказывает о карьере, жизни и о том, как его «прокатили» мимо двух Олимпиад.

Белорусов решил не обманывать

– Готовясь к Олимпиаде, Вы учились в нефизкультурном вузе.

– Я был студентом Института инженеров железнодорожного транспорта – МИИТа. Когда поступал в него, на полном серьёзе собирался стать инженером. С 1968 года я тренировался у Давида Тышлера – он был тренером сборной и ЦСКА. Я в то время выступал за «Локомотив», но у этого клуба не было в Москве своего фехтовального зала. Однако пока я не стал одним из лидеров сборной, во мне ЦСКА не нуждался. Перешёл в армейский клуб лишь в 1972 году – как только закрепился в основном составе сборной СССР.

– А почему же тогда Вы не поехали на Олимпиаду 1972 года?

– Сейчас я могу долго рассуждать в сослагательном наклонении. Что могло случиться, если бы... Меня, как и фехтовальщиков из других регионов, приглашали переехать в Белоруссию. В те годы белорусы были на лидирующих позициях. Не надо это ставить в вину руководителям белорусского спорта: они в самом деле готовили талантливую молодёжь, создавали прекрасные условия для тренировок. Но когда шло голосование о включении в сборную СССР спортсменов, сборная Белоруссии в этом плане имела сильное лобби. Причём специалисты по шпаге или рапире выбирали спортсменов в команду саблистов, и наоборот. Некоторые кандидаты в сборную так и обещали белорусам: проголосуйте за меня, и я потом перееду к вам. Но я не стал просить, чтобы потом не пришлось их обманывать. Москву не хотел покидать, да и пришлось бы менять тренера.

– Получается, что от Мюнхена-72 Вас отцепили?

– Тогда это называлось «прокатили». За две недели до начала Олимпиады. В составе сборной поехали все четыре чемпиона предыдущей Олимпиады – Сидяк, Назлымов, Ракита и Винокуров. С 1967 года эта сборная не проиграла ни одного чемпионата мира. Руководство решило, что от добра не ищут. А запасным взяли Баженова, который был на два года старше меня. В личном первенстве наши выступили успешно, но в командном проиграли. Были и объективные причины. Сидяку в одном из боёв от маски отлетел в глаз кусочек окалины, и глаз воспалился. Ракита мучился с травмой локтя.

– И после Олимпиады решили всё-таки сборную омолодить?

– Вовсе нет. В 1973 году лишь Ракита ушёл на тренерскую работу, в частности, меня готовить, потому что Тышлер начал заниматься научной работой. Фактически я заменил Ракиту, а остальные трое остались в сборной СССР аж до Олимпиады 1976 года.
Никто не любил драться со своими

– Где готовились непосредственно к Олимпиаде 1976 года?

– В белорусских Стайках. Нас было восемь человек. Четыре-пять уже были определены, а остальные – для спарринга. Потому что те ребята, которые в основном составе, не любят драться между собой на сборах. Противопоказано спарринговаться и с конкурентами, чтобы раньше времени не открыть все козыри. А лично я хотел драться с самыми сильными. Мне это было интересно, потому что только тогда я рос.

– В 1976 году Вы впервые попали в Канаду?

– Не только в Канаду, но и в западное полушарие вообще. Но здесь надо принять во внимание, что в те времена лидерами мирового фехтования были европейские команды – мы, венгры, итальянцы, французы, поляки.

– Сколько времени Вам дали на акклиматизацию?

– Три недели, и этого было более чем достаточно. Совместно с нами там тренировалось ещё несколько команд.

– И кого выставили в 1976 году на личном первенстве?

– Назлымова, Сидяка и меня. Так что и в личном первенстве мы все трое попали в олимпийские призёры: я в Монреале был первым, Назлымов – вторым, Сидяк – третьим.

– С какой сборной на тот момент у Вас сложились хорошие взаимоотношения?

– В тот момент – со всеми. Но дружбы за пределами сборной ни с кем не сложилось. Плюс языковый барьер добавлялся.

Наших пятиборцев сняли за потайную кнопку

– А что больше всего запомнилось на той Олимпиаде?

– Скандал с нашим пятиборцем Борисом Онищенко, у которого прямо во время олимпийского командного турнира на фехтовании обнаружили хитрый механизм, при помощи которого аппаратура фиксировала укол, даже если его не было. Онищенко умудрялся замыкать электрическую цепь нажатием пальца на потайную кнопку. В итоге наших пятиборцев сняли с командного турнира, в котором они могли победить.

– Как сложились соревнования для Вас?

– Началось, как всегда, с личного турнира. В финальную шестёрку вышли трое наших. Именно против Сидяка и Назлымова мне было сложнее всего драться.

– Как отмечали победу?

– Немного выпили за наш успех, вот и всё. У меня была возможность ещё пожить в Олимпийской деревне, но мне она к тому времени надоела. Там что я вылетел в Москву на следующий день по окончании командного турнира. Хотя организовано там было всё превосходно. Транспорт работал без единой задержки. Питание – по принципу шведского стола, где были представлена кухня всех стран мира, причём круглосуточно. Так что даже среди ночи можно было хорошо покушать – удобно для тех, кто приехал из других часовых поясов.

– А в Москве в 1980 году?

– В Москве Олимпийскую деревню я даже не видел. Во время Олимпиады сборная по фехтованию жила на базе в Новогорске. Мы там тренировалась. Но с точки зрения результата такой график оправдал себя. Наша сборная неплохо выступила, несмотря на наличие почти всех фаворитов – в командах, бойкотировавших Олимпиаду, почти не было претендентов на медали.

– Как отметило руководство Ваши успехи?

– За две победы в Монреале мне вручили орден Красного Знамени, а за победы в Москве, то есть за третью и четвёртую золотые олимпийские медали, мне вручили орден Ленина.

– А материальное поощрение?

– Дали какую-то премию – порядка 2 тысяч рублей. По сравнению с нынешними временами – несоизмеримо меньшую. Ещё предоставили право вне очереди купить автомобиль по государственной цене.
Идея бойкота Олимпиады была дурацкой

– Теперь по 1984 году. Когда узнали, что СССР бойкотирует Олимпиаду?

– Незадолго до начала Игр. Лично я испытал шок от такого решения. Премиальные за победы на альтернативных играх (они назывались «Дружба») заплатили не меньше, чем предполагалось за Олимпиаду. Но по значимости разве могут сравниться эти соревнования?! Некоторые наши знаменитые чемпионы с экранов телевизоров обращались к болельщикам, рассказывая, почему они отказываются ехать в Лос-Анджелес. Но к фехтовальщикам с подобными предложениями руководство не обращалось. Потому что знало: мы – ребята резкие и откровенные. Сказали бы всё, что об этом бойкоте думали. А я, мягко говоря, эту дурацкую идею не поддерживал. Ведь в 1984 году и я, и вся наша команда чувствовали своё преимущество над соперниками и рассчитывали на золотые медали.

– Когда таким образом ломают спортсмену судьбу, некоторые чемпионы бросают большой спорт.

– А у меня получилось наоборот. Я предполагал завершить свои выступления сразу по окончании Олимпиады 1984 года. Мне уже исполнилось 36 лет. Но когда меня мимо неё «прокатили», я задержался и выступал ещё на чемпионате мира 1985 года. И мы в очередной раз выиграли командное первенство.

– И под конец не могу не спросить о происхождении Вашей «злодейской» фамилии.

– Наоборот! У меня фамилия не злодейская, а самая мирная. Пускание крови в старину было одним из методов лечения. Так что врачей на Руси называли «кровопусками».

Досье

Виктор Кровопусков  родился 29 сентября 1948 года в Москве.
Достижения: четырёхкратный олимпийский чемпион, многократный чемпион мира.
Работал тренером в клубах ЦСКА и «Чертаново», а также с саблистами из сборных Китая, Ирана, Турции, Южной Кореи, Японии, Египта.
Сын – Алексей Кровопусков – известный хоккеист, защитник. Выступал за ЦСКА, ХК МВД, «Трактор».

Источник: газета «Труд»