Известный филолог, член Орфографической комиссии РАН, преподаватель кафедры русского языка Санкт-Петербургского университета и участница V Педагогического форума Светлана Друговейко-Должанская рассказала «Русскому миру» об интернет-портале «Культура письменной речи» («Грамма.ру»), современной грамотности, языковой норме и шибболетах.

– Ваш доклад на V Педагогическом форуме в Сочи называется «Архив справочной службы интернет-портала “Грамма.ру” как орфографическая улика» – улика чего? С какими вопросами к вам обращаются чаще всего?

– На протяжении долгих лет существования портала «Грамма.ру» (а мы начали работать в мае 2001 года) у нас сложился относительно постоянный круг посетителей, среди которых большинство составляют профессиональные филологи: преподаватели, редакторы, корректоры. И вопросы, которые они задают нашей справочной службе, весьма небанальны: во-первых, найти ответы на них в нормативных источниках либо нелегко, либо вовсе невозможно, а во-вторых, эти вопросы свидетельствуют о болевых точках современной языковой нормы. Например, как правильно: контроль качества, контроль за качеством или контроль над качеством? Как писать слово зиц(-)председатель (оно не зафиксировано словарями)? И т. п. Можно сказать, что такие вопросы уличают нормативные словари и справочники в неполноте или недостаточной внятности описания той или иной нормы. В моём докладе речь пойдёт о нескольких словах (а точнее, типах написаний), орфография которых, как кажется, требует кодификации или перекодификации: это написание прилагательных с удвоенной согласной лл (лактобацил(л)ьный), дефисное либо раздельное написание элемента экс-, сочетаний типа куча(-)мала, аварийно(-)опасный и др.

Светлана Друговейко-Должанская / Facebook

– Как бы Вы охарактеризовали изменения в грамотности людей за последние, скажем, 10 – 15 лет? К каким выводам Вы приходите: грамотность падает? Растёт? Увеличился интерес к грамотной речи? Нужно срочно менять систему обучения русскому языку в школах?

– Бесспорно, с грамотностью ничего чрезвычайного не происходит. Да, сегодня нам приходится видеть гораздо больше ошибок (в рекламных объявлениях, в текстах, размещённых в интернете и т. п.), однако это связано не с общим падением уровня грамотности, как часто думают, а с тем, что право на публичное письменное высказывание (главным образом – в интернете) получили практически все, а не только специально подготовленные для этого люди, как было в советскую эпоху. И вместе с тем интерес к русскому языку, несомненно, растёт: всё больше появляется интернет-ресурсов о русском языке (это и блоги, и онлайн-курсы, и справочные службы).

– Позволяет ли архив «Граммы.ру» делить людей по возрастам, социальным группам, профессиям? Что происходит с грамотностью в рамках этих групп?

– Архив «Граммы.ру» позволяет делать не социологическую, а, собственно, научную выборку: с помощью тематического поиска можно обнаружить, например, все заданные справочной службе вопросы, связанные со слитным/раздельным написанием «не» с прилагательными или с глагольным управлением, или с нормами лексической сочетаемости и т. п. Такая выборка предоставляет специалистам-кодификаторам живой лингвистический материал – и многие вопросы, поставленные на заседаниях Орфографической комиссии РАН, в которую вхожу и я, основаны именно на этом материале.

– Недавно у нас вышел спор с коллегой: как правильно – Интернет или интернет? Авторитетный словарь Лопатина даёт написание с большой буквы, но в интернете (в т. ч. авторитетные СМИ) пишут по-разному. Это, конечно, частный вопрос, но показательный. Дайте, пожалуйста, совет, на что всё же ориентироваться в штормящем море информации?

– В 4-ом, исправленном и дополненном издании «Русского орфографического словаря» под ред. В. В. Лопатина и О. Е. Ивановой (М., 2013), который и является своего рода «орфографическим законом» для пишущих, указано вариативное написание этого слова, то есть можно всё ещё писать и Интернет (с прописной), хотя такое оформление слова можно считать устаревающим, и интернет (со строчной).

Языковая норма – это, безусловно, то, что зафиксировано в нормативных (академических) словарях, своде правил орфографии и пунктуации, а также в авторитетных справочниках. Узус, то есть общепринятое, стихийно сложившееся употребление языковой единицы, может весьма значительно отклоняться от кодифицированной нормы. Дело в том, что на состоянии языка постоянно отражается противоречие между стабильностью, которая обеспечивается нормой, и тенденциями развития языка. Эти тенденции проявляются сначала как ошибки, затем как явления узуса, которые могут привести (не сразу и не всегда) к признанию новой нормы как вариантной.

В перспективе прежний вариант нормы может быть и совсем вытеснен новым вариантом (в начале ХХ в., например, произносили библиóтека, муз[э]й, а сейчас такое произношение категорически отвергается нормой).

Решающее влияние на признание фактов узуса новыми нормами оказывает языковой вкус образованных людей, авторитетных в обществе, причём далеко не всегда можно установить логику такого признания и предвидеть его. Например, произношение звóнит, отмеченное как распространенная ошибка еще в 1885 г., не принимается и современной речевой культурой, хотя такой же перенос ударения в формах вáрит, кýрит (вместо устаревших вари’т, кури’т) давно стал единственно возможной нормой стилистически нейтрального произношения.

– Изменения в речи неизбежны, и то, что недавно считалось грубой ошибкой, сейчас уже признаётся приемлемым вариантом (тот/то же кофе). Но ведь так вскоре и до зво´нит дойдёт! Как найти баланс, есть ли тут рубежи, от которых отступать нельзя?

– В будущем и звóнит, и одеть вместо надеть, и многое другое из того, что сегодня признаётся грубой ошибкой, вполне может стать нормой. Потому что эти изменения не только не противоречат языковым тенденциям, но и вполне с ними согласуются.

Если все несклоняемые заимствования на -о/-е относятся к среднему роду, то почему кофе должно выламываться из этого ряда? Если практически у всех глаголов на -ить ударение в личных формах сдвинулось с окончания на корень (так, нормой – правда, младшей, то есть свойственной более молодому поколению, – признаётся уже и произношение вклю’чит, вклю’чишь), то почему слово звонить должно стоять особняком?

Но пока образованная часть общества держится за нормы типа звони’т, свёкла, чулок, хотя носков, надеть одежду и одеть Надежду и т. п., словно за последний редут в войне за грамотность, ничего с этими нормами не случится. Ибо всё это так называемые шибболеты – то есть особенности речи, которые служат знаком принадлежности к определенному кругу и позволяют отличить «своих от чужих». Термин этот восходит к ветхозаветному повествованию о междоусобице между галаадитянами и ефремлянами (Книга Судей, 12, 5—6). Жители Галаада рассеяли противника и захватили переправу через Иордан. Ефремлян, подходивших к переправе под видом членов других колен еврейского народа, можно было отличить по диалектному признаку — произношению [с] вместо [ш]. Галаадитяне требовали от каждого, желающего переправиться, произнести слово шибболет (др.-евр. — «колос; поток»). Ефремляне говорили сибболет — и тотчас были умерщвляемы.

Даже поверхностный анализ современных лингвистических дискуссий легко обнаруживает, соблюдение каких именно норм речи наивные носители языка готовы признать несомненными шибболетами: это и употребление слова кофе только как существительного мужского рода, и произношение личных форм глагола включить с ударением только на окончании, и обязательное различение паронимов одеть/надеть, и некоторые другие.

Существуют, разумеется, и орфографические шибболеты. См., например, популярную в Сети картинку:

Иначе говоря, пока образованная часть общества (а ведь именно она является законодателем языковых норм) продолжает считать, что говорящий «моё кофе» или «одень пальто» таким употреблением аттестует себя как, мягко говоря, «интеллигент в первом поколении», эти нормы не изменятся.