Евтух Анастасия. Ромашка по имени Роберт

Когда люди, строившие в Вавилоне башню, прогневили Бога и лишились дара понимать друг друга, случилось две беды. Беда первая: пришлось искать невидимые нити, которые связали бы то, что разрушили люди своими притязаниями, искать языки-нити для общения. Беда вторая: даже владеющие одним языком разучились понимать друг друга, слушают и не слышат. Это, конечно, возмездие. Но Бог всегда даёт человеку шанс.

Для многих такой спасительной нитью является русский язык. К нам в белорусскую школу в разные годы приходили учиться армяне, жители Казахстана, Украины, даже кореец. И у нас не было проблем в общении: мы все говорили на русском, даже не осознавая, как это было бы трудно, если бы мы его не знали. Русский помогает нам не только общаться, но и дружить.

Нитью для второго пути является литература. Чтобы жить в гармонии с миром, нужно понимать себя. Этому сложно учиться в одиночку. В этом нам помогают не только близкие, друзья, но и писатели и поэты.

Давно держу в руках необычайно пышный букет, поэтический, и цветов в нём видимо-невидимо! От каждого исходит что-то своё, и это не просто аромат, что-то, что не передать словами, хотя – так странно! – именно слова это «что-то» и создают.

Слегка приоткрыв свои лиловые лепестки, на меня смотрит ветка Сирени, и в голове уже всплывают строки из стихотворения Анны Ахматовой: «Было душно от жгучего света, А взгляды его – как лучи... Я только вздрогнула. Этот Может меня приручить…»

Перебирая цветы в букете в поисках самого любимого, укололась о Шиповник, и слова, как капелька крови с моего пальца, быстро скатились с уст. Да, это Александр Пушкин: «Прошли восторги, и печали, И легковерные мечты… Но вот опять затрепетали Пред мощной властью красоты…»

Застенчиво выглянула Лилия и с какой-то загадкой смотрит мне в глаза, как будто улыбается, а улыбка её светлее утренней зари, и уже слышны слова Михаила Лермонтова: «О друг! всегда, везде с тобою Душа моя».

А вот среди цветов – ветка Рябины. Это Марина Цветаева: «Красною кистью Рябина зажглась. Падали листья. Я родилась».

А вот он, мой цветок! Смотрю на него, и слова текут, как реки, свет прорывается сквозь тьму. Ромашка… Это Ты, Роберт Рождественский.

Я никогда не увижусь с Тобой, но я чувствую твоё присутствие в этом цветке. Я знаю: Ты – рядом. Ты рядом со мной всегда: утром, когда я даю пройти сквозь шторы ласковым лучам, держа в руках блокнот с твоими стихами; днём, когда я открываю для себя мир, цитируя вслух и про себя твои мысли; вечером, когда сонные звёзды уныло кивают мне, ищущей в памяти нужную строку; и даже поздней ночью, когда мой кофе уже остыл окончательно, а я всё листаю твой сборник. С детства звучат вокруг твои песни: «над землёй летели лебеди…», «где-то далеко идут грибные дожди…»

Твои стихи – это и есть моё настроение. Твоя поэзия – это и есть частичка меня. Знаешь, мне кажется: мы понимаем друг друга. Твои книги для меня живые. До хрипоты я зачитываюсь ими, до бесконечности я могу пролистывать их и до окончательного понимания ищу себя в давно выученных строках: «Мы совпали, Ещё не зная Ничего о зле и добре. И навечно совпало с нами Это время в календаре».

Разрушенное время не понимает меня, и только Ты и твои сборники в состоянии это сделать. Именно твои мысли могут направить в спасительное русло людей, сердца которых разорваны в клочья. Они учат ценить и уважать русское слово. И ничего странного и непонятого в твоём творчестве нет, всё написано нотами души: «Слышать больно. Думать больно».

И пусть между нами облака – это не мешает моим мыслям тесно связаться с твоими. Моментами мне холодно и одиноко, но стоит только открыть твою книгу, и я уже с головой ныряю в неё: «Мы пришли в этот мир, Чтоб смеяться и плакать…»

Я не слышу немые крики толпы, зато я слышу горячий шёпот людей, которые живут твоими стихами, которые умеют увидеть и услышать «гениальный порядок Привычных нот, Гениальный порядок обычных слов».

И вот они, мои единомышленники. Радует, что я не одна такая. Правда, есть люди, которые критикуют меня, мол, нашла себе «воображаемого помощника», но я не хочу слышать их и недоумеваю, как и твой лирический герой в «разговоре со случайным знакомым»:

– Послушай,
разве можно так:
прожить –
и не узнать весны,
прожить –
и не понять снега?
– Ага!..

Твои стихи цветные. Они играют красками в  капельке росы на лепестке Ромашки. Они раскрашены чувствами и учат чувствовать меня. Каждое стихотворение – новая палитра, то с разноцветная, то однотонная.

Вот алый в облаках: «Люб- (Воздуха! Воздуха! Самую малость бы! Самую-самую…) лю!»

А вот стальной с зеркальным блеском: «я хочу, чтоб каждая строчка, неожиданно вырвавшись из размера и всю строфу разрывая в клочья, отозваться в сердце твоём сумела».

А вот краски летнего солнечного дня: «кроме желания выжить есть ещё мужество жить!»

Читая это, я вижу и понимаю, как можно боль и разочарование отодвинуть за надежду и желание жить. Какого цвета будет жизнь, зависит от нас, художников своей судьбы. Пусть поменьше в ней будет седого, о котором ты тоже писал: «много белой краски у войны». Пусть эта тонкая паутинка украшает две склонённые друг к другу головы Его и Её, пронёсших свои чувства через годы: «Я птицам петь для тебя велю».

В мае концерт ко Дню Победы как-то неожиданно для всех превратился в твой бенефис. Почти все песни и стихи оказались твоими. Пели о красках войны, о маленьком человеке, для которого не хватило мрамора, чтобы вырубить его в полный рост, декламировали о том, что если и есть «глупая смерть, это всё-таки лучше, чем глупая жизнь», о том, что человек – и чудо, и мерзость… Когда я их слушала, чувствовала, что так любимая тобой парцелляция звучит уверенными шагами уверенного человека. Думаю, даже тот, кто плохо знает русский, уловил бы смысл созданного тобой по ритму, по паузам: «Каждой каплей. До единой. До одной».

Я вижу радугу. Вижу радугу и понимаю, что у желания жить нет границ: «Пусть идут, как всегда, посреди мельтешни Очень быстро – года, очень медленно – дни».

Читаю твои стихи, и кажется: у виска порхают бабочки, едва касаясь крылышками; кажется, застыл звук гитарной струны: «Не думай о секундах свысока…» Может, это и есть вдохновение, где источником являются пожелтевшие листы. Они пожелтели не от времени. Просто я так люблю бабье лето, пору, когда жгут костры, когда всё в природе остановилось: «Гитара ахала…И все, кто рядом с ней сидели, были струнами…»

Почему Ты пришёл ко мне в образе Ромашки? Потому что так необходимые мне лёгкость и непредсказуемость носит только это солнце в облачной оправе.

Нет ничего печальнее, чем не открыть в безмолвии для себя поэта.

Моментами мне кажется, что я уже пропитана твоими мыслями, но мне мало этого. Я никогда не смогу понять тебя окончательно. Я никогда не смогу угадать то, что было заложено в каждой строчке, в каждом слове. Но я могу что-то предположить, где-то увидеть себя. Но в одном я уверенна точно: ты хотел донести таким, как я, что истинная красота есть только в сердце.

Я читала книгу Фредерика Бегбедера «Любовь живёт три года», там есть такие слова: «Я мертвый человек. Я просыпаюсь утром, и мне нестерпимо хочется одного – спать».

Я поняла, читая твои стихи, что я не мертвая, так как, проснувшись, я хочу видеть мир с твоей книгой в моих руках. И хочется сказать тебе спасибо за то, что ты научил меня глубоко мыслить, а этому я научу моих детей, ведь «человеку надо мало…». Но это малое и есть большое: друг, мама, тишина, клочок тумана, мечта о скоростях…

Рядом с Ромашкой – Тюльпан, а за Тюльпаном – Мак, а вот и Анютины Глазки… Как Вас много! Приятно, что с каждым годом этот букет в моих руках становится все больше и больше! Лепестки поднимаются ввысь, смотрят нам в глаза и тянут в другой мир.

На букет опустилась бархатная и невероятно хрупкая бабочка. Я согрею её своим дыханием, как стихи согревают мою душу и учат чувствовать кожей каждое слово и оттенки его смыслов.

Если бы мне предстояло показать величие и силу русского языка, я бы читала стихи. И среди них было бы много твоих, Ромашка по имени Роберт.

На уроках истории я часто задумываюсь над тем, какие книги читали те, кто стремился разрушить мир, какие сказки рассказывала им в детстве мама, какие колыбельные пела.

В одном фильме психолог советует человеку, который не может справиться со своим гневом, читать в  такие моменты стихи. И он читает и быстро успокаивается. Удивляются и становятся спокойнее окружающие. Чудесная сила Слова!

Моя мама много читала мне в детстве. И на родном, белорусском, и на русском. Многие отрывки я помню наизусть. Многие уроки жизни посеялись в меня, как зёрнышки, взошли и заколосились. Зёрнышки из новых колосков я сею сказками и стихами в своего маленького братика. Он подрастает и уже очень хорошо говорит. На русском. И может, когда-нибудь он полюбит тех же поэтов, что и я, а может, найдёт свои … цветы в букете литературы.

Евтух Анастасия