В Париже объявлена программа 67-го Каннского кинофестиваля, который открывается 14 мая. В основном конкурсе представлена только что законченная картина Андрея Звягинцева «Левиафан». Состязаться ей придётся с работами мастеров первого ряда: Жан-Люка Годара, Кена Лоуча, Майка Ли, Жан-Пьера Дарденна, Оливье Ассаяса и Дэвида Кроненберга.

Звягинцев после триумфального дебюта его «Возвращения» в Венеции продолжает большой фестивальный поход. В 2007-м «Изгнание» принесло «Пальмовую ветвь» Константину Лавроненко за лучшую мужскую роль. Впервые этой награды был удостоен российский актёр. В 2011-м фильм Андрея Звягинцева «Елена» участвовал в конкурсе Канна «Особый взгляд» и получил спецприз жюри. И вот теперь «Левиафан» приглашён в основной конкурс. По мнению Андрея Звягинцева, участие фильмов в фестивалях такого ранга, как Каннский, жизненно необходимо. Без этого такого рода картины теряются.

Незадолго до оглашения официальной программы Канна в Москве, в Библиотеке киноискусства им. С. Эйзенштейна, был показан тринадцатиминутный «Фильм о фильме» — о том, как снимался «Левиафан». В тех кадрах, которые мне удалось увидеть, актёр Владимир Вдовиченков сидит в автомобиле. За рулём — Елена Лядова, которую режиссёр чрезвычайно ценит. Вместе они уже работали в «Елене». Оператор Михаил Кричман бредёт по землистого цвета равнине и рассуждает о чуде: «Интересно, пока ты не знаешь». Сам Звягинцев на экране артистично манипулирует стаканом, и тут в нём чувствуется то, что он — актёр и отдал этой профессии несколько лет. Он долго объясняет Роману Мадянову что-то важное.

Над «Левиафаном» работала та же группа, которая создавала «Елену»: сценарист Олег Негин, оператор Михаил Кричман, продюсер Александр Роднянский, композитор Филип Гласс. Для одного из показов, куда были приглашены продюсеры, даже использовались титры «Елены». Их просто приклеили — настолько они совпадают.

— «Левиафан» — мой первый опыт, когда по части замысла, ключевых вещей, касающихся конструкции фильма, всё продумано, а 40–50 % деталей не было решено по объективным причинам, — говорит Андрей Звягинцев, не рассказывая содержания картины, полагая этот рассказ предательством замысла. — Около восьмидесяти человек высадились на Крайнем Севере. Мы снимали на Кольском полуострове, в Кировске и посёлке Териберка. Актёров было много. Они замечательные, но впервые я столкнулся с тем, что кто-то мог мне сказать, что не будет здесь вставать или сидеть, отказывался произносить текст. Я просто делюсь с вами своим новым опытом без всякой оценки. Когда у тебя работает очень много актёров, приходится удерживать весь этот большой мир. Народу много, а картина камерная. Всё вращается вокруг трёх-четырёх фигур. Если ты не находишь актёров, то нечего и снимать. У нас они были прекрасны, невероятны. Я покорён Владимиром Вдовиченковым, который чрезвычайно требователен к себе. Алексей Серебряков — просто рыцарь. Он не покидал место съёмок в течение двух с половиной месяцев. Если «Изгнание» мы снимали 103 дня, то «Левиафана» — 64. Меня поразила самоотдача Романа Мадянова.

То, что поразило режиссёра, совсем не удивило критиков. Актёры устали от того хлама, в котором обречены сниматься из года в год. Немудрено, что они отчаянно ринулись в серьёзную работу, какой могут не увидеть ещё долгое время. Актёров искали год. Но всё как-то не складывалось. Ездили в провинцию, но и там никого не нашли. А потом долго раскладывали пасьянс, пытаясь выстроить ансамбль. Как сказал Андрей Звягинцев, ему важно было в картине братство.

«Иди туда, где твой страх», — это уже Звягинцев говорит о себе. Каждый режиссёр, наверное, близок к этому состоянию.

Натуру искали долго. Нужен был заштатный российский городок. За три месяца пришлось исколесить пол-России в радиусе 600 километров от Москвы. Добрались до Белоруссии, Архангельска. Андрей Звягинцев вспоминает: «Мы садились в автомобиль и ехали. Искали и не находили город. Нам нужна была центральная площадь. Пока искали натуру, менялся замысел. Ездили, пока не выбились из сил. Продолжили поиск в Интернете и чудом набрели на то место, которое резонирует с замыслом. И поехали туда».

— Мы использовали музыку Филипа Гласса, — говорит Звягинцев. — Так случилось, что мы с ним вместе летели из Гётеборга. В этот момент я понял, что всё совпало и в «Левиафане» прозвучит музыка Филипа Гласса. Мы обращались к его агенту, но выяснилось, что ближайшие полгода у Гласса расписаны так, что он не сможет сделать какую-то работу для нас. Но мы всё же подписали с ним договор.

В «Левиафане» используется ненормативная лексика, что удивительно в случае Звягинцева. Но он пришёл к выводу, что невозможно отказаться от языка народа. Никакие нормативы, спущенные сверху, не могут ничего изменить. Нельзя отворачиваться от языка народа. И запретить его нельзя.

Звягинцев вспоминает, как на площади надо было снять эпизод с вороной. Ворона прокаркала так, как это уже было в «Елене». Теперь объясняй, что всё это не преднамеренно.

— Друзья, с которыми я снимаю кино, — это моя семья, — говорит Андрей. — Твои силы уходят, когда нет работы.

На вопрос о том, следует ли ориентироваться на зрителя, он ответил: «Ты и есть зритель. Именно ты делаешь его таким, каким хочешь видеть. Может быть, найдётся тот, кто тебя поймёт. Надо доверять себе».

Светлана Хохрякова