В истории России XX века 37-й год – понятие, можно сказать, одиозное, ассоциирующееся с массовыми репрессиями. Поэтому не может не удивить, что 10 февраля, в день памяти А. С. Пушкина, очень часто вспоминают именно этот год: 100-летие со дня гибели поэта отмечалось наиболее широко и торжественно – не только в Советском Союзе, но и в зарубежной России, ведь для неё Пушкин стал символом Русского мира, отечественной культуры, которую необходимо сохранить в изгнании.

В СССР, по мере возрождения интереса к русской классике, подготовка к этому печальному юбилею осуществлялась на правительственном уровне: в декабре 1935 года было издано постановление ЦИК об учреждении Всесоюзного Пушкинского комитета, наделённого большими полномочиями. В течение этого и следующего года организация пушкинских торжеств развернулась с небывалой широтой. Для руководства этой работой и выработки плана мероприятий по увековечению памяти поэта, а также содействия повсеместной популяризации его творчества вслед за Всесоюзным Пушкинским комитетом были созданы подобные организации «на местах» – почти во всех республиках, краях, областях, во многих городах и колхозах, в крупных учреждениях, на заводах, в школах, вузах. Пушкинские комитеты появилась даже на Сахалине и Шпицбергене! На проведение всех мероприятий в распоряжение Всесоюзного Пушкинского комитета были выделены огромные средства. 

Важнейшей акцией по ознаменованию столетия со дня смерти Пушкина стала реализация широкого плана по изданию его произведений, к чему были привлечены крупнейшие издательства. В наши дни – даже после празднования в 1999 году двухсотлетия со дня рождения поэта – трудно представить нечто подобное.

Так, было запланировано собрание сочинений в издании Гослитиздата в шести томах в количестве 600 000 экземпляров и в издании Academia в шести томах в количестве 150 тыс. экземпляров. Что касается отдельных изданий произведений Пушкина, то они выходили тогда тиражом до 8 400 000 экземпляров, в том числе 2 миллиона – в «высокохудожественном оформлении». Значительная часть этого грандиозного плана относилась и к издательству «Художественная литература». А в ленинградском отделении Гослитиздата в 1936 году было выпущено 280 тыс. экземпляров однотомника Пушкина. Вышла также иллюстрированная серия: «Поэмы», «Сказки», «Евгений Онегин», «Драмы», «Повести Белкина», «Пиковая дама» и «Дубровский». Тираж каждой книги этой серии – 20 тыс. экземпляров. Тиражом в 450 тыс. была выпущена дешёвая серия пушкинских изданий для средней школы. В неё вошли «Избранные сказки», «Станционный смотритель», «Метель», «Избранные стихи», «Медный всадник», «Цыганы», «Кавказский пленник». 

Правительственное постановление от декабря 1936 года лежало в основе ещё одного очень важного для пушкиноведов начинания – уникального издания большого академического собрания сочинений Пушкина, которое было включено в систему мероприятий юбилейных торжеств. Все предшествующие собрания были неудовлетворительными по своему составу, текстологической выверенности и степени полноты. Первой попыткой полного научного издания сочинений Пушкина было незавершённое академическое издание, начатое в 1899 году, однако до 1916 года вышло только 5 томов, а в 1928 ещё один (из двенадцати), после чего работа прекратилась. Отсутствие выверенного полного собрания пушкинских сочинений пагубным образом отражалось на состоянии текстов печатаемых популярных изданий, рассчитанных на широкого читателя. 

Таким образом, приуроченное к столетию смерти Пушкина издание (Полное собрание сочинений, 1837–1937: В 16-ти тт. / Ред. комитет: М. Горький, Д. Д. Благой, С. М. Бонди, В. Д. Бонч-Бруевич, Г. О. Винокур, А. М. Деборин, П. И. Лебедев-Полянский, Б. В. Томашевский, М. А. Цявловский, Д. П. Якубович. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937–1959) стало наиболее полным изданием, хотя по цензурным соображениям из него была изъята баллада «Тень Баркова», принадлежность которой Пушкину доказал профессор М. А. Цявловский. В то же время были впервые опубликованы неизвестные письма поэта, его юношеские поэмы «Монах», «Тень Фонвизина», не говоря уже о том, что читателю стал доступен полный текст таких произведений, как «Гаврилиада» и «Дневник». Следует отметить, что значение этого издания чрезвычайно велико и для нашего времени: филологам хорошо известно, что оно далеко выходит за рамки собственно пушкиноведения. При его подготовке сформировалась целая школа отечественных текстологов; по принципам прочтения, анализа и публикации вариантов текста именно оно часто служило главным образцом для последующих академических изданий других русских классиков.

Очевидно, что послереволюционная русская эмиграция не имела таких широких возможностей и средств для организации пушкинских мероприятий, как это было в Советской России. Её представители не могли вести текстологическую работу с архивными материалами, оставшимися в России, эмиграция никогда бы не смогла бы создать собрание сочинений Пушкина, подобное изданному на родине. Но и она внесла свой неоценимый вклад в изучение богатого наследия поэта, что нашло воплощение не только в пушкиниане зарубежной России, в организации юбилейных мероприятий, но и в таком нереализованном начинании, как сооружение памятника Пушкину в Париже.

Разрыв с родиной, сама драма изгнания заставляла по-новому оценить многие великие имена отечественной культуры и среди них имя Пушкина, которое повсеместно воспринимались в качестве неотторжимого символа России и залога её возрождения. Это проявлялось как в публикации многочисленных литературоведческих и биографических исследований, так и в появлении разного рода статей, очерков, заметок о нём. Согласно подсчётам исследователей, представителями первой волны эмиграции было написано около 100 книг о поэте и примерно 1500 работ «малой формы», опубликованных в периодических изданиях (без учёта ежедневных газет).

Примерно в то же время, что и в Советской России, во Франции эмигрантами был создан руководящий орган для организации пушкинских торжеств, о многогранной деятельности которого оставил воспоминания хореограф и артист балета Сергей Лифарь. Задачи этого органа были изложены в специальном обращении к общественности:

«В конце февраля 1935 года в Париже образовался Пушкинский комитет, который поставил себе задачей отметить достойным образом сотую годовщину смерти Пушкина.

Пушкинский комитет возложил на Президиум в составе В. А. Маклакова (председатель), И. А. Бунина, П. Н. Милюкова и М. М. Фёдорова (товарищи председателя) и Г. Л. Лозинского (генеральный секретарь) функции организационной комиссии, уполномочил Президиум привлекать в состав организационной комиссии лиц, могущих оказать им содействие».

Надо отметить, что программы мероприятий, планировавшихся в Советской России и в зарубежье, имели много общего. Первое, что бросается в глаза, это задача создания целой сети комитетов «на местах». Но было и существенное отличие: располагая ничтожными средствами, одну из своих главных целей парижский комитет видел в том, чтобы обеспечить международный характер чествования великого поэта.

Рассеяние русских по всем странам давало подобную возможность, которую, как считали руководители комитета, необходимо использовать. И это удалось осуществить – согласно данным протоколов заседаний, в 1937 году чествования Пушкина проходили во всех частях света: в Европе – в 24 странах и в 170 городах, в Австралии – в 4 городах, в Азии – в 8 странах и 14 городах, в Америке в – 6 странах и в 5 городах, а всего – в 42 государствах и 231 городе. Пушкина чествовали во всём мире не только комитеты, созданные по инициативе парижского, число которых достигло 166, но и различные русские и иностранные общественные организации, примером чему может служить, например, проведённая в Риге весной 1937 года Пушкинская выставка и пушкинские издания, вышедшие на русском и других языках.

Можно повторить, что Пушкинский комитет в Париже располагал ничтожными средствами и постоянно вынужден был преодолевать связанные с данным обстоятельством трудности. Тем не менее его издательская программа, хотя по тиражам даже и приблизительно не могла сравниться с аналогичной советской, впечатляет своей значительностью. Это подтверждают сведения, приводимые в воспоминаниях Сергея Лифаря.

Пушкинский комитет постановил издать общедоступное по цене и «безупречное по тексту» полное однотомное собрание сочинений Пушкина. В него вошли произведения, которые Пушкин издал при жизни, а также все тексты, подготовленные им для печати, чистовые рукописи которых сохранились. Для этой цели была собрана редакционная комиссия под председательством И. А. Бунина – в составе М. Л. Гофмана, Н. К. Кульмана, А. В. Тырковой, К. В. Мочульского, В. Ф. Ходасевича и Г. Л. Лозинского.

Приступая к изданию, Пушкинский комитет стремился дать возможность русской эмиграции, в особенности молодёжи, получить «образцовое» собрание сочинений Пушкина по доступной цене. Не имея в своём распоряжении достаточных средств, комитет вынужден был искать издателя, согласного пойти на особые условия. Такой человек был найден в лице М. С. Каплана – директора крупного парижского издательства «Дом книги». Была объявлена подписка, тираж которой составил 2550 экземпляров.

При дешевизне издания для читателей Пушкинский комитет понёс значительные убытки, составившие почти 20 тыс. франков, но дефицит был покрыт благодаря участию С. Лифаря – из прибыли устроенного им большого благотворительного концерта в парижском Зале Плейель, посвящённого Пушкину.

16 марта 1937 года в Париже состоялось открытие Пушкинской выставки, экспонаты для которой, включая подлинники автографов поэта, были предоставлены местной Славянской библиотекой, польской библиотекой имени Мицкевича, русской Тургеневской библиотекой, многочисленными русскими и иностранными коллекционерами. Всё было в высшей степени торжественно. У входа в помещение выставки, на лестнице и в фойе выстроилась французская национальная гвардия в парадной форме. На открытии присутствовал митрополит Евлогий, высшее православное духовенство, наиболее известные писатели-эмигранты… по существу, весь «русский Париж». В первый день её посетили также французские министры, дипломаты, академики, художники, музыканты, журналисты, представители высшего общества. Выставка носила название «Пушкин и его эпоха», поэтому на ней были представлены не только связанные с жизнью поэта реликвии, но и воссоздающие атмосферу пушкинской эпохи подлинники Боровиковского, Кипренского, Брюллова, Соколова, Орловского, Венецианова, Федотова, Бруни и других художников. Были выставлеы собрания русского фарфора, столовое серебро, мебель из карельской берёзы, ковры и многое другое. Подобное собрание множества экспонатов поднимало, так сказать, значение выставки и придавало ей в то же время характер уникального собрания русского искусства начала XIX века.

Таким образом, память о великом поэте объединила  советскую и зарубежную Россию. Столетие со дня смерти Пушкина торжественно отмечалось и в СССР, и в зарубежье, но в основе юбилейных торжеств лежали совершенно разные идеологические доминанты в восприятии наследия великого русского поэта. Тем не менее мы попытались взглянуть на эту проблему шире, сопоставляя на данном примере разное восприятие трагического разделения русской культуры и литературы на два «потока». Несомненно, рано или поздно они должны были вновь слиться – во многом благодаря имени Пушкина, являвшегося и являющегося для всех русских общим национальным достоянием.

Примечания:

См.: Филин М. Д. Пушкин Александр Сергеевич. Литературная энциклопедия русского зарубежья (1918–1940). Всемирная литература и русское зарубежье. – М., 2006.

С. Всемирный Пушкинский зарубежный комитет 1937 года // Центральный Пушкинский комитет в Париже (1935–1937). Т. 1. Сост. предисл. М. Д. Филина. – М., 2000.