Судя по всему, первые голуби были одомашнены около пяти тысяч лет назад где-то в Азии. А может, и раньше, ведь ко времени Всемирного потопа они уже были вполне ручными – недаром же искавший землю Ной выпускал со своего ковчега именно голубя. И однажды голубь вернулся, держа в клювике свежий оливковый лист, что означало: суша близко!

Ну а когда обзавелись голубями наши предки, теперь сказать сложно – видимо, это случилось тогда, когда у жителей древнерусских поселений возникла нужда в быстром обмене сообщениями. И кто же мог доставить послание быстрее голубя? А одним из первых дошедших до нас доказательств того, что и в Древней Руси прекрасно знали о привычке голубей всегда возвращаться домой, стала история о знаменитой мести великой княгини Ольги убившим её мужа древлянам: княгиня стребовала от взбунтовавшегося племени дань – по голубю с каждого двора, а потом отпустила птиц, привязав к их лапкам тлеющую паклю. Птицы вернулись домой, и непокорный город Искоростень сгорел дотла.

Видимо, княгиня хоть и знала о голубиных повадках, но сама «голубятницей» не была: настоящий голубевод вряд ли станет губить птиц. Он скорее погубит всех остальных: голуби – это страсть, это наркотик, из-за которого в России рушились семьи и терялись состояния. Впрочем, отчасти наркотик этот полезный: считается, что голубеводы живут дольше других людей, потому что чаще прочих смотрят в небо.

И ещё любители голубей всегда считали, что люди должны брать пример с этих птиц. Во-первых, потому что они – символ мира. А во-вторых, потому что они очень верные – создают прочные пары, целуются всё время, друг за другом ухаживают, а улетев, стараются непременно вернуться к своей второй половине. И как же издалека они возвращаются! Для почтовых голубей пара тысяч километров – не проблема. Вот, например, Врангель, оставляя Крым, забрал с Севастопольской голубиной станции всех птиц и увёз их в Германию – а они потом вернулись, пролетев около двух с половиной тысяч километров. Им удалось то, что не удалось эмигрантам – они улетели домой. А остающиеся в эмиграции белогвардейцы наверняка глядели им вслед и вспоминали 54-й псалом царя Давида: «Кто даст ми криле яко голубине?». 

Голуби – увлечение разорительное. Но не всегда: поговаривают, что своим богатством клан Ротшильдов обязан именно голубям – быстрый почтарь доставил одному из них известие о результате битвы при Ватерлоо на сутки раньше, чем пришло официальное сообщение. Ротшильд быстро сориентировался и за день, удачно сыграв на бирже, разбогател на сорок миллионов фунтов.

На Руси страсть к голубям называлась голубиной охотой. Охотой не в том смысле, что на птиц охотились, а в смысле «охота пуще неволи». Убийство этих птиц у нас считалось не совсем позволительным: в дохристианские времена многие верили, что в голубей переселяются души умерших, ну а после Крещения все помнили, что Святой Дух сходил как раз в виде голубя, и как же можно на него охотиться? Потому и есть голубей у нас, в отличие от многих европейских стран, было как-то не принято. То есть ели и их, бывало, и вороны шли в дело, но вот кулинарным трендом это не стало.

Ну а первое официальное упоминание о русских породистых голубях принадлежит немцу-натуралисту Конраду Гесснеру, в 1555 году описавшему голубя породы русский трубач. Конечно, свои голуби были у нас и до Гесснера, просто он первым из иностранцев обратил на них внимание.

Раньше голубятни были чуть ли не в каждой дворянской усадьбе, в каждом городском дворе, и практически каждый голубевод старался вывести свою особую породу. Поначалу, конечно, это были голуби почтовые, разводившиеся для практического применения, ну а потом появились и птицы, державшиеся исключительно из-за их красоты: кувыркающиеся в полёте турманы, дивно воркующие трубачи-барабанщики… Десятки, сотни пород, многие из которых теперь бесследно исчезли. Впрочем, голубеводы – народ упорный: если захотят кого-то восстановить, восстановят непременно.

Страсть к голубям не знала социальных границ – бывало, строгий помещик заискивал перед собственным крепостным, желая разведать у того какой-нибудь очередной голубиный секрет. Впрочем, финансовые возможности помещика и крепостного были, конечно, разными, а хороший голубь всегда ценился дорого. Так, на Руси IX–X веков штраф за кражу голубя был в два раза больше штрафа, положенного за воровство овцы или даже телёнка. А несколько позже, в XVIII веке, граф Орлов за пару серых турманов как-то отдал отличного рысака…

А какая у графа была голубятня! Впрочем, почему «была»? Она и сейчас есть. Неподалёку от Донского монастыря, во 2-м Михайловском переулке, и сегодня стоит чудесный особнячок, та самая орловская дача-голубятня. Там, где вовсю ворковали лучшие птицы России, советская власть устроила общежитие для офицеров, ну а в последнее время здесь открылся ресторан. Когда-то этот маленький дворец был просто голубятней – правда, не весь, только верхний его этаж, и тем не менее голуби графа жили в роскошных условиях. 

Впрочем, для людей, одержимых голубиной охотой, цена особого значения не имела в любые времена – так, про нашего современника, актёра Золотухина, рассказывали, что он за полюбившегося ему голубя отдал «Волгу», самую престижную по тем временам советскую машину.

Иван Грозный, Михаил Романов, Екатерина Великая, граф Орлов, генерал Скобелев, Хрущёв, Брежнев, Зыкина, а также епископ Орловский и Севский Никанор тоже были страстными охотниками до голубей. Вроде бы уж епископ-то как в эту компанию затесался, ведь духовному лицу всякие страсти должны быть чужды! 

На самом же деле почти во всех церквях и тем более монастырях России имелись свои голубятни – сначала, как водится, для обмена сообщениями, ну а потом уже больше так, для радости. И для участия в праздниках: на Благовещенье было принято выпускать голубей на волю – ну не совсем на волю, ведь умные птицы всегда возвращались домой. Значит, просто выпускать: после литургии прихожане собирались в церковном дворе и смотрели, как в небо взмывают прекрасные птицы. 

Конечно, советская власть такое одобрить не могла. И что? Где теперь советская власть? А голубей во многих храмах опять отпускают, только теперь они чаще летят уже не в собственную церковную голубятню, а к живущему неподалёку хозяину, сдающему птиц в аренду не только храмам: голубей, особенно белых, часто выпускают на разных мероприятиях – от свадеб до корпоративов. 

В первое воскресенье Великого поста, так называемое Соборное воскресенье, голубятники Москвы по обычаю собирались на птичьем рынке: покупали, продавали, смотрели, хвастались. Никаких официальных организаций, объединяющих голубиных охотников, тогда ещё не было, они появились позже, во второй половине XIX века, – но все друг друга и так знали. 

В этом мире всегда были свои правила. Например, чужим людям голубей в руки не давали, хочешь смотреть – смотри, но не трогай. Здесь воровство не считалось чем-то особо зазорным – птиц крали, причём, как писали в то время газеты, воровать, ловить или переманивать чужих голубей позволяли себе не только простые люди, но и вполне «чистая публика». И если кто-то особо честный хотел вернуть хозяину голубя, случайно залетевшего на чужую голубятню, владелец часто предательскую птицу назад не брал. И хорошо ещё, если просто не брал – вполне мог ей и голову оторвать. Такие вот испанские страсти: раз улетел, так теперь не доставайся же ты никому!

Голубеводство в России процветало вплоть до революции. Ну а в революцию породистых птиц обвинили в дворянском происхождении и заподозрили в шпионаже, сочли символом мещанства и вообще ребячества, недопустимого в такие суровые времена… Птиц заставляли сдавать – а они упорно возвращались домой, ставя под угрозу жизнь и свободу хозяина. Голубей уничтожали, за их гонку в городах штрафовали, на их владельцев смотрели косо – не то дурачки, не то шпионы… 

К счастью, довольно быстро опомнились: Осоавиахим поддержал разведение голубей, в основном почтовых (прочие породы ещё долго считались баловством). И в войну эти почтари снова очень нам пригодились.

Птицы совершали подвиги, перенося сообщения через линию фронта. Но и люди совершали подвиги ради любимых птиц. На оккупированных территориях их прятали: фашисты забирали лучших голубей и «угоняли» их в Германию, а наши, рискуя жизнью (потому что за утаивание породистых голубей немцы могли и повесить), устраивали настоящие подземные голубятни. Пара породистых голубей уцелела даже в блокадном Ленинграде – в городе съели всех птиц, кошек и собак, однако хозяин этих старорусских кружастых голубей, пряча их от всего мира и отдавая им свой жалкий хлебный паёк, всё же сумел сберечь своих любимцев. 

Ещё несколько десятков лет назад голубятни были в каждом московском дворе. Увы, сейчас они стали редкостью. И всё же, если почаще смотреть на небо, и сегодня можно увидеть дружные стайки, кружащие над крышами многоэтажек.

 

Да, сейчас голубеводов стало меньше, но они есть – у кого-то пара птиц живёт на балконе, а кто-то получил разрешение переоборудовать под голубятню чердак и может содержать там целую стаю. А чтобы получить нового, особо красивого голубя, они и сейчас готовы отдать всё: и машину, и отложенные на отпуск деньги, и заначку «на чёрный день». 

А ещё есть выставки и соревнования, и это тоже совсем не бесплатно, да и визитов ветеринара никто не отменял… Словом, голубеводу и семья нужна соответствующая: вторая половина, не разделяющая любви к голубям, вряд ли согласится долго терпеть эту всепоглощающую и разорительную страсть.