О том, почему современная русская речь теряет образность, почему на неё наступают сленг и жаргонизмы и к чему это ведёт, в интервью порталу «Русский мир» рассказывает профессор кафедры теории словесности филологического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова Дмитрий Гудков.

– Вы один из тех экспертов, кто утверждает, что образная речь уходит из современного русского языка, прежде всего, из языка молодёжи. Почему?

– Фразеологизмы не уходят. Пока не уходят… Они попадают под пресс сленга и жаргонизмов, принятых за норму в субкультурных средах, молодёжной, в частности. И вот там их лихорадит.

– Насколько сильно? И как меняется психологический и языковой портрет, например, студента-филолога МГУ?

– С содержательными переменами скудно, а вот внешне… Внешне студенты стали раскрепощённее, появилось чувство собственного достоинства. Беглый английский к месту и не к месту, громкая речь. Но вот проблема: чувством собственного достоинства обзавелись, а догадаться, что оно есть не только у тебя, но и у соседа, непосильный для большинства труд. Для сравнения: мне приходилось работать с немецкими и американскими студентами. Там, как часто говорят молодые, свои «тараканы» в головах, но немцы по определению не станут списывать. Для них списывание – воровство, для наших – норма или «прикол», чтобы «было что вспомнить». Это я к тому, что глубинные модели поведения российской молодёжи не изменились.

– Тогда откуда берутся радикальные изменения в речи, настолько, что многие филологи заговорили о том, что фразеологизмы исчезают из современном русского языка?

– Они – отражение общих процессов глобализации, которые сильно влияют на «форму» – способ выражения мыслей, но не на содержание. Или, если и есть влияние на содержание, то в гораздо меньшей мере. Чтобы быть верно понятым, приведу пример. Проходим «Войну и мир». Толстого и его мировоззрение, его непротивление злу и насилию невозможно осмыслить без философии истории, а для этого надо вспомнить социальные теории марксизма, романтизма, социал-дарвинизма… Обязательно кто-нибудь, а то и не один студент, спросит: «А какая из этих концепций правильная?». По-моему, знаковый тест на тягу к авторитаризму. Спрос на истину в инстанции характерен для нашего студента. Европеец или американец совсем другой: он может знать всего-то сотню-другую слов по-русски, но уже готов писать авторскую работу по славянофилам.

Читайте также: Тhe Russian soul как ключ к познанию

– Могут молодые люди дать устоявшимся фразеологизмам новую жизнь и новые смыслы?

– Соглашусь только с тем, что современные студенты испытывают устоявшиеся фразеологизмы на прочность.

– Когда Вы работали как соавтор над Большим фразеологическим словарём (под руководством профессора В. Н. Телия – портал «Русский мир»), не было ли искушения включить в него образные выражения современного русского языка?

– Было интересно наблюдать за динамикой русского языка: что-то приходит, что-то уходит. А вот включить в словарь новые фразеологизмы, вряд ли… Они же нарабатываются веками. Так же долго и тихо уходят. Вот фразеологизм «попасть под красную шапку», то есть быть забритым в царскую армию в рекруты на 25 лет. Современнику это образное выражение ни о чём не говорит. Вместо устаревших выражений появляется огромное количество новых сленговых фразеологизмов – «снесло крышу», «взрыв мозга», «ясен пень»… Сказать, что они устоятся в русском языке как часть речевой культуры, я бы не рискнул. Скорее, все эти новации подходят под определение сленга, который может прижиться как фразеологизм, но – один из тысячи. Другое дело, что таких выражений новая эпоха даёт сотни. И это естественная реакция человека на тот поток веяний, которые неизбежны в эпоху Интернета и высоких технологий.

– Если сленговые выражения могут стать устоявшимися, общепризнанными, может, и не стоит бороться за чистоту русского языка?

– Бороться со сленгом – всё равно, что бороться со снегом зимой. Сленг был, есть и будет. Он всегда привлекателен, и не только молодых людей – для профессиональных сообществ или для всё тех же субкультурных сред. Тут есть иная опасность. Образованный человек с развитой речью должен уметь видеть и проводить границу между литературным языком и сленгом. Проблему русского культурного сообщества я вижу в том, что, увы, эта граница часто невидима, а потому стирается.

– В чём это проявляется?

– Моя супруга много лет работает в одной из московских школ и регулярно приносит домой сочинения подростков. Дословные цитаты: «Базаров любит Одинцову, но сам он ей глубоко параллелен», «Обломов часто тормозит». И так можно долго «прикалываться». Я вижу эту опасную тенденцию и у своих студентов-филологов: фразеологизмы и сленг смешиваются, нет понимания и умения разделения языковых сред и уместности употребления тех или иных выражений разных весовых и культурных категорий.

Читайте также: Где живёт правильный русский язык?

– В русском языке много фразеологизмов, пришедших к нам из английского, французского или немецкого языков…

– Скажу больше. Почти половина исторически укоренившихся фразеологизмов – кальки, переосмысленные кальки, как правило, с европейских языков. Например, «бросать камень в чужой огород» – калька с французского языка. Огород – символ Земли родящей. Камень – оружие, символ бесплодия – «камень ничего не родит». Бросать – агрессивное действие. Все это восходит к древнему полуязыческому обряду, когда заговоренный камешек бросался в чужой огород…

– Сегодня новая мощная волна англицизмов, приливающих в русский язык, способна дать новые фразеологизмы эпохи глобализации?

– Тут, как и с молодёжными сленгами. Теоретически – почему нет? Практика, как известно, штука капризная. Вот выражение «проходить красной нитью» – кто в эпоху позднего Средневековья и эпохи Великих географических открытий и разгула пиратства мог предположить, что почти бандитское выражение станет крылатым? Оно пришло к нам из английского языка. В канаты королевского флота эпохи становления Британской империи вплетали красные нити, чтобы эти канаты, тогда большую ценность, не воровали. Особенно пираты и не только они. Англичане тогда ещё не сильно приобщились к высоким европейским ценностям, и за воровство у королевского дома рубили головы.

«Пройти красной нитью» означало как красную нить в помеченном канате, так и отрубленную голову… Поэтому предположить, какие языковые сюрпризы способна преподнести глобализация и наступление англицизмов на русский язык в новом веке, не берусь. Знаю только, что русский язык способен преподносить сюрпризы.